Ничего не исправить (СИ)

Серьёзная игра началась. Пожалуй, теперь и Алексе можно начать приоткрывать свои секреты. Для начала — о своих знаниях и возможностях. Бросила настороженный взгляд на Кольдера. Если Тейдин не скрывается от него, значит, оборотень в теме. На задворках сознания мелькнула какая-то мысль, но тщательно обдумать её не было времени. Мужчина ждал ответа.
— Только один?
— Второй у меня. Этот — подарок вам. Для связи со мной.
Ничего ж себе подарки! Да Алекса подобное только в госхранилище и видела, куда самых талантливых студентов водили для ознакомления с изделиями высших. И как таким пользоваться? А вдруг кто увидит?
Предвосхищая возражения, Тейдин провёл над стеклом — а как ещё его назвать, если больше всего это похоже на стекло — рукой, и оно приняло знакомый вид. Обычная иллюзия обычного коммуникатора, через которую, если присмотреться особым зрением, виделось всё то же стекло.
— Пока только обычная связь и только со мной, — пояснил он. — Для чего такие сложности? — предвосхитил он готовый сорваться с губ вопрос. — Этот канал действительно надёжен. Как в плане прослушивания, так и в плане связи. На свете есть очень мало мест, где она не поддерживается. Думаю, вряд ли вы там окажетесь.
Готовые вырваться вопросы о тех местах, где Алекса вряд ли окажется, удалось подавить с большим трудом. Сейчас это не главное. Но был вопрос, который Алекса не задать не могла.
— Для чего вам это, Тейдин?
— Я сотрудничал с вашим мужем. К сожалению, не мог его спасти. Меня не было на тот момент в Артине, — и, словно желая подтвердить свои слова, продолжил: — Если вас это хоть сколько-то успокоит, то сообщу, что тот, кто подсунул ему проклятую вещицу, уже получил своё. К сожалению, мы вышли только на исполнителя, — господин Отакиджи на несколько мгновений смолк и прикрыл глаза, давая Алексе возможность додумать, что же случилось с убийцей Петера Крофа. Возникла чёткая уверенность, что его смерть была — или ещё только будет — гораздо, гораздо мучительнее, чем смерть несчастного артефактора. А ещё отметилось, что организатор инжелу неизвестен. — Кстати, браслет, который сейчас носите вы, ему тоже дал я. Браслет был парный. Как понимаю, он надел его на вас и вашу дочь.
— Да, — подтвердила Алекса. И, желая окончательно увериться в своём предположении, спросила: — Если бы тогда браслет был при нём, Петер был бы жив?
— Да.
Ну что ему стоило солгать! И тут же поняла. Это бы стоило доверия, которое робко возникало между ними. То есть, отвечать он намерен честно, насколько это возможно в их ситуации. Нужно только постараться задать правильные вопросы. Что ж, не воспользоваться представившейся возможностью было бы как минимум недальновидно, как максимум — глупо.
— Для чего это вам? — вопрос-ловушка. «Вам» — это кому? Конкретно Тейдину Отакиджи или группе, которую он представляет? Ведь вряд ли действует в одиночку.
Задала вопрос и поняла, полного ответа не получит. Нет, ей не соврут, просто пока не могут всего рассказать.
— Младшие расы — такие же создания Первотворца, как и старшие, только они, как следует из названия, младше. А значит, напористее, злее, жаднее до жизни, — медленно начал Тейдин.
Вот как? Алексе немного приоткрыли понимание мироустройства высшими? Или главное не это. Главное он сказал после. Младшие, или как уничижительно назвали себя сами младшие расы, низшие, напористее, злее и жаднее до жизни. То есть, у старших-высших этого не хватает? Это же, это же… Да это в голове не помещается!
Не Алексе думать над этими вопросами. И не ей их решать. Ну что она может?
— И что конкретно вы хотите конкретно от меня? — она решила внести ясность.
Как любил говаривать папа, разбивай работу или проблему на маленькие
фрагменты и решай их поочерёдно. Начинать всегда лучше с себя.
  
ГЛАВА 7
 
— Что вы знаете о сотворении мира?
Вот это ответ на её вопрос! Прямо ответ ответов. Что ж, если хочет начать пояснения от сотворения мира, Алекса готова послушать. Но пока спросили её. Надо полагать, не для того, чтобы уйти от собственного ответа, а для того, чтобы действительно узнать, что же она думает по этому поводу, во что — или в кого — верит.
 
— Что я знаю? Вам храмовые версии или версию официальной науки? Если храмовые, то у каждой расы она своя, порой эти самые версии взаимоисключают друг друга. Мы, люди, отличились и здесь, у людей таковых несколько. Повторюсь, версий сотворения мира мне известно множество. За исключением версии высших или, как вы называете, старших рас. Сама я верю в возникновение жизни, так сказать, естественным путём, минуя божественное вмешательство.
— Что ж, думаю, стоит ознакомить вас с ещё одной теорией.
Сейчас расскажут ещё одну легенду? Пожалуй, пора вспомнить о
гостеприимстве. К дивану переместился небольшой столик, до этого скромно стоявший у стены. На нём появился поднос с горячим чайником и несколькими вазочками с печеньем, конфетами и пирогами с мясом, которые, как знала Алекса, очень уважал Кольдер, терпеливо молчавший всё время разговора. Оборотень оживлённо потёр руки и тут же ухватил самый верхний пирожок. Откусил, зажмурился от удовольствия и, прижав свободную руку к груди, прочувствованно произнёс:
— Спасибо, госпожа Элсинора!
И что это было? Намёк, что знает о том, что бабушка их подслушивает? Проще сделать вид, что не поняла. Алекса спокойно отпила чай из своей чашки, выбрала печенье, откусила. М-мм, бабушка мастерица не только артефакты делать, у неё всё получается бесподобно.
Господин Отакиджи пару раз приложился к чашке, больше из вежливости взял печенье, отломил кусочек, положил в рот, прожевал и замер, вежливо ожидая, когда сотрапезники закончат. Сейчас, за столом, стало заметнее, какие же они разные, эти два мужчины, объединившиеся ради непонятной пока цели. Кольдер и Тейдин. Оборотень и высший. Не внешне, нет. Кольдер — сама плещущая через край энергия. Тейдин же — сила? Да, сила наверняка, но такая, которая заключена в монолит самоконтроля. Или Алекса что-то здесь не понимает. Хотя это как раз не удивительно. Кто может похвастать, что понимает высших? Если только они сами. Появилась возможность узнать чуть больше, и она этой возможностью обязательно воспользуется.
Господин Отакиджи спокойно, как будто у него впереди всё время мира, дождался, пока Кольдер насладится пирожками, и только тогда начал свой рассказ.
— Среди младших бытует много версий сотворения мира. Да, версий. У старших же и слово такое — версия — почти вышло из употребления. Его заменило более ёмкое: знания. Так вот, коротко расскажу, что знаем об этом мы, — оговорка или признание? Ведь Тейдин фактически признался, что он из высших. — На заре мироздания не было ничего: ни света, ни тьмы. Было всеобъемлющее и всеисключающее Ничто. Сколько это длилось, не знает и сам Первотворец, поскольку его сознание тогда пребывало в небытие. Но как только он осознал себя, то испытал величайшую тоску. Он знал, что может всё. Но он не знал, что же это такое — всё.
Вот такой парадокс и насмешка мироздания.
Даже Первотворец когда-то был юным и пытливым. Он стал экспериментировать. Чем заканчивались его первые опыты и сколько это длилось, неизвестно. Первым его действительно удавшимся творением был Свет. И был он так ярок, что едва не ослепил самого Первотворца. И тогда Первотворец создал Тьму. Результат он посчитал удачным. Свет и Тьма — две стороны всего, включая самого Творца. Много времени он провёл, наслаждаясь плодами своих трудов, понимая, что лучше уже ничего не создаст. Но, как я уже говорил, и Первотворец подвержен скуке. И тогда он вдохнул жизнь в частицы Света. Так появились инжелы. В пику им из частичек тьмы почти сразу же возникли даоны. Творец счёл, что это хорошо, и так же, как Свет не может существовать без Тьмы и Тьма без Света, так же их порождения тоже нуждаются одни в других.
Так Свет и Тьма получили разум. С ними получили разум и их творения. И тут выяснилось, что и Первотворец может не всё. Он не смог предугадать вражды этих разумов. Почему воевали те древние инжелы и даоны? Почему ненавидели друг друга? Вряд ли на этот вопрос могли бы ответить и они сами. Просто так было. Дело шло к взаимному уничтожению. Какой создатель сможет спокойно смотреть на смерть своих детищ? Вот и Первотворец не смог. Он не придумал ничего лучше, как расселить своих созданий по разным сферам обитания, названные обитателями Белой и Чёрной Сферами соответственно. Для не пожелавших покинуть Первоматерь-землю остался только один материк. Тот самый, на котором раньше кипели самые страшные сражения. Один на оба народа. И наказал, что каждый, кто поднимет руку на иноплеменника на Первоматери-земле, будет отдан в вечное рабство противоположной стороне и полностью лишён Его благоволения. Что значит полностью лишён Его благоволения? Отступника лишали силы. Силы Света или силы Тьмы.