Ради Инглиш (СИ)

— Он мог ударить тебя.
А потом случается самое худшее. У меня начинает дрожать нижняя губа. Нет. Нужно быть сильнее этого. Со мной случались вещи гораздо хуже, чем это. Я не буду плакать. Никаких слез, ты слышишь Шеридан? Соберись, тряпка.
Но все эти мысли не помогают. Одна като-блядь-строфа — и я уже стою как дура с мокрыми от слез щеками. Он же наблюдает за всем происходящим. Я яростно смахиваю слезы, надеясь, что таким образом они перестанут течь.
— Не позволяй ему видеть, что он тебя задел. Ему не нужно знать, что он обладает властью над тобой.
Вот и все. Меня уже достал этот козел. Сквозь рыдания я икаю.
— Я плачу не из-за него, дебил.
Между его бровями образовывается буква V, когда он поднимает голову и я натыкаюсь на сине-зеленые шары, которые становятся все больше.
Я не даю ему возможности продолжить.
— Я не стала защищаться, потому что побоялась, что он ударит меня. Он ведь больше. Или ты не заметил этого, пока влезал между нами? — Сейчас мои икания становятся больше похожими на кошачье мяуканье, а голос практически скрипит. — Просто ничего не говори. Мне больше нравится, когда твой рот закрыт. — Жестом я показываю, как ему стоит закрыть свой рот, на молнию.
Он сжимает губы в тонкую линию и стискивает зубы. Он зол, так же, как и я, но мне фиолетово. Я опускаю костыли на землю, выпрямляюсь в полным рост, насколько мне это удается, отталкиваю его с дороги, и направляюсь к другому стоящему мужчине.
— Эй, мистер, вы полнейший кусок дерьма. Шли бы вы и сосали поросячий член. — А потом остаюсь стоять на месте в атмосфере противостояния, дожидаясь приезда полиции.
Когда полиция приезжает, мы начинаем орать друг на друга, пока нас не разнимают. Потом Бек показывает видео, которое заснял на телефон. Очевидно, он ехал позади нас и снял все, что случилось. Оказывается, виновник аварии вовсе не я, как мне казалось до этого. Во всем виноват этот придурок. Он подрезал машины направо и налево, а потом подъехал ко мне сзади слишком близко, сделав вид, будто это я его подрезала. В конечном итоге, они предъявляют ему обвинение в умышленном маневре, который привел к аварии, из-за чего тот в полной ярости.
Я должница Бека. Если бы не он, неизвестно, чем бы все закончилось.
Офицер полиции подходит к Беку и просит того переслать видео на его компьютер. А потом говорит и ему пару наставлений:
— А вы счастливчик, молодой человек. Хоть это и незаконно — пользоваться телефоном за рулем. Сьемка видео отвлекает от дороги, поэтому постарайтесь, чтобы это не вошло в привычку.
— Конечно, сэр. Вообще-то я никогда не делаю чего-то подобного. Это был особый случай.
— Хорошо. — Потом они с Беком направляются в сторону полицейской машины. И в этот момент до меня наконец-то доходит, как мне повезло оказаться здесь именно в это время.
Когда Бек возвращается, я говорю ему:
— Спасибо. И прости за то, что сказала. Очевидно, у меня сегодня не очень удачный день. Но с моей стороны было неправильно говорить тебе такие вещи. Как ты понял, что это я?
Он пожимает плечом.
— Твоя машина. Я запомнил ее. Знал, что тот водитель попадет в аварию и надеялся, что это не ты за рулем.
Потерев глаза костяшками пальцев, я говорю:
— Мое счастье, что ничего не случилось. Я лучше пойду. Я как раз записалась на проверку машины в салоне «Хонды». Спасибо еще раз.
Поскольку мой передний бампер помят совсем немного, я решаю не сильно волноваться по поводу его восстановления, ведь машина уже очень старая.
Но есть и плохие новости. Неприятным звуком оказалась трансмиссия, что означает дорогостоящий ремонт в две тысячи долларов. Я спрашиваю их, нельзя ли ее просто немного подлатать. Они отказываются. Выбор небольшой: либо оплатить ремонт, либо ездить и дальше, пока машина не умрет.
Мне хочется заорать, как чертов младенец. Мой счет в банке далек от этой суммы, поэтому, полагаю, придется воспользоваться кредитками. Каждый месяц я оплачивала свой студенческий кредит, который ограничивал мои траты.
Когда я возвращаюсь, Мишель дома, и наконец-то одна.
— Здорова, чувиха, что будем на ужин? — спрашивает она. Пока я рассказываю ей обо всем случившимся, она такая тихая, что мне становится интересно, а слушает ли она меня вообще. Потом она пододвигается ближе и обнимает меня.
— Черт, тебе действительно сегодня очень повезло. Думаю, нам стоит куда-нибудь сходить.
Что? Сходить куда-нибудь?
— А где Оливер?
— У него какие-то семейные дела. — Ее глаза бегают туда-сюда, и я знаю, что ее что-то беспокоит.
— Что не так?
Она скрещивает руки и дует губы.
— Меня кое-что тревожит. Мы все время проводим вместе, и он сказал, как сильно я ему нравлюсь. А потом у него возникают какие-то семейные дела, и он не берет меня с собой. Думаешь, это странно?
— Хм, возможно, дело не в нем, а в его семье. Может, они попросили, чтобы он никого не приводил с собой. Твоя семья когда-нибудь просила тебя не приводить того, с кем ты встречалась?
— Да, полагаю. — Она продолжает надувать губы.
— Тогда я на твоем месте не волновалась бы. Тем более, вы же встречаетесь не так долго. Сколько вы вместе? Месяц?
— Да, на этой неделе ровно месяц.
— Точно. В следующий понедельник у меня как раз обследование по поводу лодыжки.
— Тогда и я не стану волноваться. Итак, как твоя лодыжка? — Она тянется вперед и смотрит на нее, как будто может что-нибудь увидеть через большой ботинок.
— Лучше. Надеюсь, мне разрешат избавиться от этих чертовых костылей. Слишком тяжело делать покупки и другие вещи, когда обе твои руки заняты. — Эти слова вырываются раньше, чем я смогла о них подумать.
Ее лицо тут же меняется от счастливого к смущенному, будто я наблюдаю за тем, как до нее наконец-то доходит.
— Боже, я была такой эгоисткой последние несколько недель. Я бросила тебя одну справляться со всем этим. Я ужасная подруга. Худшая соседка в мире.
— Остановись. Все не так плохо. — На самом деле все обстоит иначе, но я не могу забрать свои слова назад.
— Мне нужно понять, что делать с машиной. Я хочу попросить директора дать мне дополнительную работу после уроков.
— Звучит как план.
— Может, возьму дополнительную работу на выходные. В образовательных центрах всегда нужны специалисты.
Она щелкает пальцами.
— Кстати, я хотела тебя спросить. Оливер и его сосед устраивают вечеринку в честь Хэллоуина и приглашают тебя. Я сказала, что ты придешь.
— На следующей неделе, верно?
— Да, вечеринки в честь Хэллоуина устраивают в Хэллоуин, — произносит она с сарказмом.
— Не умничай. Я пойду, если разберусь с этим. — Я указываю на костыли.
— Так мы идем куда-нибудь сегодня?
Я смотрю на нее взглядом «С ума сошла».
— Управляться с костылями в ночном клубе, попивая алкоголь, приведет к полнейшему краху.
— Понятно. А что насчет кино и попкорна?
— Думаю, я смогу сделать это.
К середине дня мы наконец-то собираемся и отправляемся в сторону ближайшего кинотеатра, в котором много залов. Мы рассчитываем отдохнуть и хорошо провести время. На выходе из кинотеатра, пока мы обсуждаем, кому что понравилось в фильме, я вдруг слышу:
— Мисс Монро.
Повернув голову вправо, я вижу Инглиш и Бека, которые также выходят из кинотеатра.
— А вы ели попкорн? — задает она вопрос.
— Конечно, ела. Это моя соседка, Мишель. Мишель, это одна из моих учениц, Инглиш, и ее отец Бек.
Пока мы стоим и беседуем, Мишель разглядывает Бека. Бек, как всегда, косноязычен, и обменявшись еще несколькими неловкими фразами, мы прощаемся. Отойдя в сторону, он вдруг спрашивает:
— Ты проверила свою машину?
— Да, и к сожалению, новости плохие. У меня полетела трансмиссия. Полагаю, моя старушка приказала долго жить. — Я корчу рожицу.
Он кивает, и они уходят.
Мишель так сильно вцепилась мне в руку, что я чувствую, как ее ногти впиваются в кожу сквозь свитер.