Мефистон. Город Света (СИ)

— Настало время вознесения, — продолжал Магнус, наслаждаясь видом своих трудов, и Цадкиил почувствовал, что теперь Алый Король обращается не к толпе последователей, а к себе. — Терранский труп забыл о своей великой мечте, но я — нет. Я принесу свет знаний его детям. Я избавлю их от постыдного невежества. Я возвышу их. — Он опустил взгляд на подножие одной из сфер. — Я просвещу их.
Цадкиил, посмотрев туда же, увидел кучку истощенных людей, прикованных к сфере узами из блистательного света. Их изувеченные тела обуглились, но они всё еще были живы и корчились в агонии, а их жизненные силы питали ритуалы, обеспечивающие мощь тронного зала. У основания каждой сферы томились измученные души, обреченные никогда не умереть. В их распахнутые в вопле рты были воткнуты украшенные трубки, что подхватывали крики и превращали их в прекрасный гимн, разносящийся среди сфер. Цадкиил не видел никакой иронии в том, что Магнус говорил о спасении людей, когда его собственный тронный зал питали предсмертные корчи человечества. Вознесение было уготовано немногим. Грядущее Новое Царствие было предначертано достойным душам, а не жалким бездарным стадам.
— Я помогу вам просветить их, Ваше Величество, — сказал Цадкиил, подойдя ближе, и поднял изогнутый посох.
Магнус засмеялся. В смехе не было ни злобы, ни фальши. Он был глубоким, искренним и напоминал демону о более простых временах, когда он сражался рядом с Алым Королем в тщеславном Великом крестовом походе Императора, когда они оба были созданиями из плоти и крови.
— Цадкиил Стервятник хочет помочь мне… — Магнус посмотрел на круг рехати, и те тоже засмеялись, пусть и осторожно. — Я так близок к тому, чтобы вернуть все, что мы утратили, продолжил Алый Король, — и теперь Стервятник говорит мне, что может помочь. Молю, старый друг, скажи мне, как?
— Вознесение началось, — быстро заговорил Цадкиил, — как вы совершенно верно сказали Ваше Величество. Всюду расцветает человеческий разум. Новое отделяется от старого. Слабое становится сильнее. Дух сбрасывает оболочку плоти. И это происходит во всех уголках Галактики. Но медленно. Медленнее, чем нам надо. Все достойные вашей воли найдут путь сюда, но его найдет и флот Трупа-Императора. Вас уже атаковали, и нападут вновь. Человечество меняется, да, но недостаточно быстро.
Смех Магнуса утих, и он тяжело опустился на трон подобно источающей презрение горе мускулов.
— Что же ты хочешь мне сказать, Стервятник? Какова твоя цель?
— Девять Таинств, — ответил Цадкиил, отбросив замысловатое вступление, которое уже приготовил.
Магнус засмеялся вновь, но теперь уже безрадостно, и презрительно взмахнул рукой.
— Я нашел способ, — добавил демон, прежде чем Алый Король заговорил. — Это возможно.
Свет вспыхнул между сферами, отчего питающие их ничтожества скорчились и вытянулись. Магнус крепче сжал рукоять глефы и сурово посмотрел на Цадкиила. Такой взгляд мог бы расщепить смертного на части, но демон безмолвно вынес его.
— Думаешь, есть ритуал, ведомый тебе, но неизвестный мне? Или что я не думал о Таинствах? Это алчная церемония, Стервятник. Еще более голодная, чем ты. Для каждой трети ритуала потребуется психический резонанс чего-то… — Он пожал плечами и кивнул на рехати. — Чего-то большего, чем я могу дать.
— Я нашел Трехгранную Душу, — ответил Цадкиил, веря, что теперь-то он убедил Магнуса выслушать его. — Среди сынов вашего мертвого брата, Сангвиния. В их крепости-монастыре. Воин-мудрец, чья связь с Великим Океаном сильнее, чем у любого, о ком я слышал. После смерти он был воссоздан неведомой силой, а теперь пережил новое рождение, благодаря мучительной заботе жрецов Марса приняв иную форму. Он обрел уникальную тройную душу. В каждой ее части есть осколки самого Сангвиния, его отзвуки.
— Все сыны Сангвиния несут в себе эхо его проклятия.
— Но он иной. В нем не просто изъян геносемени капитула — в нем воплотилась та же тень, что была и в Сангвинии. Он был рожден трижды, и третье рождение сделало его беспрецедентно сильным, беспрецедентно подходящим для Девяти Таинств. Я разработал способ разделить его на части, дать ему нужный нам стимул.
 
— Ты говоришь о магистре ордена? О Данте? — спросил Магнус, внимательно глядя на Цадкиила.
— Нет. О библиарии. Об их старшем библиарии Мефистоне.
— И тебе потребуется сила девяти талисманов, чтобы разделить его на три части? Девяти средоточий геомантической энергии, обладающих великой значимостью и мощью? — В голосе Магнуса раздались пугающие нотки угрозы. — Мест, необходимых для исполнения моих замыслов. Центров, которые могут быть уничтожены, если твой ритуал провалится.
— Все пройдет как должно. Я веками следовал за Мефистоном, готовя его к этому мгновению. Каждое совершенное им деяние было задумано мной. Он — моя марионетка, и даже его подчиненные — инструменты моей воли, а их предсказания — лишь отзвуки моих замыслов.
Магнус умолк, не отводя взгляда от Цадкиила.
Демон решил, что сказал достаточно и циклоп заинтригован.
Алый Король обдумал его слова, а затем повернулся к рехати:
— Отправьте Стервятника обратно на Сорциариус. Найдите самую глубокую яму в Тизке и заприте его там, используя самые мощные обряды связывания. Странствия свели его с ума. Он может навредить нам. — Цадкиил хотел было возразить, но Магнус заставил его умолкнуть одной мыслью. — Не благодари меня за милосердие, ибо пощадил я твою жизнь не просто так. — Теперь его голос подобрел. — Думаешь, я забыл тебя? Нет. Я помню, как ты поступил, когда на этот мир обрушились Волки, как остался со мной. Я знаю, что твое временное безумие вызвано лишь желанием услужить.
Магнус поднялся с трона, рассекая своим исполинским телом огни, собравшиеся позади в накидку.
— Грядет возвышение. Вскоре мы всё увидим ясно. Даже ты, Цадкиил.
Демон пытался заговорить, но не мог. Рехати подняли посохи и мечи, подхватив из воздуха клубы колдовского огня, и направили на него. Опаленные рабы завопили от новых мук, и крики их преобразились в прекрасный хор. Из вихря поднялись новые сферы и закружились подле Цадкиила. Сквозь вращающиеся огни демон видел, как исчезает зал вокруг, сменяясь измученной землей, из которой к переливающемуся калейдоскопу неба тянулись исполинские клыки и чудовищные скрученные башни.
Цадкиил завыл: его отправили домой, обратно на Планету Чернокнижников.
  
Глава 1
 
Либрариум Сагрестия, Аркс Ангеликум, Ваал
Собравшиеся вдоль церемониального пути кровные рабы казались карликами рядом со статуями в альковах и обветшалыми саркофагами. Под гудящий из скрытых рупоров реквием сервы покидали свои реликварии и скриптории, скорбя о погибшем господине. Под их алыми накидками блестели белые, как кость, маски. Пока к слугам приближалась процессия, они бросали на каменные плиты горстки земли, взятой с подножия Круорских гор, дабы удержать павших и связать мертвых с Ваалом.
За рядами рабов собрались боевые братья Второй роты Кровавых Ангелов. Они выстроились под огромной усыпальницей, увенчанной мраморной статуей их примарха. Казалось, Ангел Сангвиний припал к крыше, пронзая корчащегося змея копьем. На блистающих латах космодесантников виднелись недавно нанесенные почетные метки, а в руках они держали заново сшитые знамена. Легионеры готовились встретить шагающую к ним по церемониальному пути процессию. Пламя свечей танцевало по их алым доспехам, выхватывая из мрака ротовые решетки шлемов, отчего те казались дьявольскими оскалами.
Во главе процессии шагал сам командор Данте, регент Империума-Нигилус и магистр ордена Кровавых Ангелов. Он, старейший из старейших, рассекал тьму, словно огонь, своей сверкающей позолотой керамитовой броней. Когда он шел через тени в маске, созданной по образу самого Сангвиния, то ничем не выдавал испытаний, что не так давно обрушились на капитул. Казалось, что Данте явился прямо из легенд, взяв с собой оружие, выкованное в пепле Ереси, — топор Морталис, чье лезвие мерцало от заключенного пламени.