Последний конунг (СИ)

Кивнув сторожившему монаха хускарлу, я отпустил его и зашел внутрь.
Велстан молился перед символом спирали. Услышав меня, он не обернулся -сперва закончил молитву и лишь затем выпрямился.
— Я предполагал, что ты придешь, начертатель. Правда, ожидал тебя пораньше.
Я улыбнулся.
— Мне тоже потребовалось время, чтобы прийти в себя.
— Я за тебя молился. Рад, что бог внял моим мольбам.
— Зачем? — удивился я.
— Затем, что ты не плохой человек, пусть и пока что блуждаешь во мраке своих верований. Но моя вера учит ценить каждого.
— Что ж, прими мою благодарность, отец Велстан. Я пришел по делу.
— Конечно, — кротко улыбнулся монах. — Иначе зачем бы я тебе понадобился. Что ты хочешь знать?
Я прошел вглубь его небольшой комнатки и уселся на лавке. Велстан расположился на кровати напротив меня.
— Расскажи мне все, что знаешь об Эдельхуне Лумлендском, — уставившись на бледного церковника, проговорил я.
Монах растерянно оглянулся по сторонам.
— Даже не знаю, с чего начать, начертатель…
— С самого начала.
Я протянул ему чашу с горячим отваром. Велстан смерил ее опасливым взглядом.
— Там нет никакого колдовства, — пообещал я. — Только целебные травы и горячая вода. Начертатели, знаешь ли, умеют не только руны рисовать.
— Да, я уже понял, что и головы рубить вы мастера, — преодолев сомнения, Велстан все же принял пойло из моих рук. — Я уже рассказывал вашему вождю Скегги об Эдельхуне. Не знаю, что еще можно добавить…
Эта медлительность, свойственная почти всем эглинским церковникам, начала понемногу выводить меня из себя. Ну да, им-то особо некуда было торопиться — впереди райские кущи и настоящая вечная жизнь. Но у меня хватало забот и на земле.
— Давай я поставлю вопрос иначе, — я подался вперед и уставился на Велстана испытующим взглядом. — Мне нужно знать об Эдельхуне все, что возможно. Какая у него семья, как он воспитывался, как жил и живет, во что верит… Все — это значит все. Любая мелочь будет ценна.
— Но зачем вам это?
— Затем, что я хочу понять, как Эдельхун мыслит. И предположить, что он будет делать дальше. Врага нужно знать лучше самого себя, а он теперь мой враг.
Отец Велстан понимающе кивнул. Мне показалось, что на миг на его лице даже промелькнула печальная улыбка.
— Я ведь могу наговорить чего угодно, насочинять множество небылиц… Почему ты готов мне поверить, начертатель?
— Пусть ты и эглин, монах, и веруешь в своего вечно мертвого и вечно живого бога, но я знаю, что ты не дерьмо, — ответил я. — И знаю, что ты любил Беору. Вы оба — ты и Кедда — всегда старались ее защитить. Уж как умели, но я видел, что она вам дорога.
— И потому ты мне доверишься?
— Я могу собрать нужные сведения сам, просто это займет больше времени, — улыбнулся я и откинулся к стене. — Однако мы можем помочь друг другу, ибо цель у нас одна.
— У нас разные цели, начертатель, — тихо ответил Велстан. — Ты хочешь вернуть принцессу, чтобы она стала предметом торга между северянами и Оффой. Я же хочу, чтобы она просто была в безопасности и покое.
— Одно не отменяет другого.
— Хотел бы я напомнить, при каких обстоятельствах вы потеряли Беору, но все и так все понимают, а злить тебя я не хочу, — вежливо, но ощутимо подколол монах. — Итак, Хинрик, я расскажу тебе все, что знаю. Будем считать, что на этом этапе мы — союзники. Тем более что я могу поведать тебе кое-что интересное, ибо я сам из Лумленда.
Я удивленно вскинул брови. Едва начавшие покрываться корочкой раны на голове тут же напомнили о себе болью.
— Вот как? И как же ты оказался при Беоре Мерглумской, если сам из Лумленда?
— Моя мать из Мерглума, а отец — из Лумленда. Отец был призван воевать во время нашествия ваших дедов на Эглинойр, да там и сгинул в одной из битв. Мать после этого перебралась к родне в Мерглум. А меня, поскольку лишний рот кормить мало кто хотел, отдали на воспитание в монастырь. Благо двоюродная тетка за меня попросила. Она тоже сестра церкви.
— Пока что этот рассказ больше о тебе, Велстан.
— Ты спросил, как я оказался в Мерглуме — я говорю. В обители я получил постриг, когда достиг нужного возраста. У меня открылся талант к красивому письму, я быстро научился читать бегло. И так бы и остался переписчиком священных текстов, кабы не моя страсть к языкам и наукам. Это привлекло внимание покойного отца Оффы и Беоры, и он включил меня в свиту наставников своих детей. Ну а позже и сан дали, ибо королю отчего-то показалось, что я его заслуживал. Словом, в отличие от Кедды, я самый настоящий ученый муж. И единственным оружием, которым я могу сражаться, является перо.
 
Я задумчиво кивнул. Что ж, силу слов многие недооценивают. Помимо того, что Велстан крутился при дворе и явно мог кое-то знать о тонкостях отношений правителей, его также можно было использовать для дел официальных. Писать красивые письма кому следует, например…
— Как в Мерглуме относятся к Лумленду? — спросил я.
Велстан усмехнулся.
— Точно так же, как нейды относятся к туннам.
Я поперхнулся от неожиданности.
— Откуда тебе знать, монах?
— Я ученый муж, — напомнил он и назидательно поднял перст к небу. — Я должен многое знать. Впрочем, когда сюда заявился конунг Гутфрит, все и так было ясно. Между лумлендцами и мерглумцами отношения примерно такие же.
— Один народ, один язык, но…
— Но, — кивнул монах. — Именно это “но” и привело к череде войн. Некогда Лумленд и Мерглум были единым королевством. Лет сто держались после падения империи древних. Но затем, как водится, начались споры. Споры за земли, за права, за торговые пути… Некогда этими землями правил единый род, но затем его потомки настолько отдалились друг от друга, что образовали собственные королевские семьи. И каждая считает себя выше другой.
— Однако сейчас королевства не воюют, — заметил я.
— Да, но и дружбой это тоже сложно назвать. Оффа же неспроста отдал Беору за Эдельхуна. Мерглум ослабел после смерти его отца, самого Оффу ввиду его юности немногие восприняли всерьез, а за его троном ведется непрерывная борьба между олдерменами за влияние. В такой ситуации, реши Лумленд атаковать нас, шансов у Мерглума было бы немного. Ведь еще и вы, северяне, подтачивали наши земли с юга. Мерглум не смог бы воевать на две стороны. Поэтому король решил породниться с возможным врагом, дабы его усмирить. Этот враг хотя бы понятнее…
— Что ж, вот мы и подошли к врагу, — кивнул я. — Что за человек этот Эдельхун?
Велстан отпил немного отвара и поморщился.
— Меда ты пожалел… Что до Эдельхуна, то выдающимся человеком я назвать его не могу. Суровый муж. Набожный — насколько набожным может быть знатный мужчина, который к тому же еще и воин. Однако и известных пороков за ним не водится…
— Бить и насиловать жену — это не порок?
— Она принадлежит ему, Хинрик. Ты же знаешь, что предписывают наши законы. Жена да будет под покровом мужа своего, под его защитой и волей. Беора знала, на что шла. Мало кому даже из знатных дочерей удается найти счастье в браке. В детях — безусловно. Однако за время своего недолгого брака Беора так и не понесла.
Может и к лучшему.
— В этом, к слову, и заключается большое беспокойство олдерменов. Ситуация с наследниками в обоих королевствах не самая обнадеживающая, — продолжил Велстан. — Оффа молод и еще не женат, хотя помолвлен с одной из дочерей индумского короля. Но ей всего двенадцать, так что вопрос деторождения несколько преждевременный.
— А Лумленд?
— Король Эдельвольф, старший брат Эдельхуна… Что ж, ему уже за пятьдесят, но ни в одном из двух браков наследников так и не появилось. Сейчас он готовится жениться в третий раз, но на чудо надежды мало. И на данный момент королю наследует Эдельхун.
Я кисло улыбнулся.
— Хорошо же он устроился.
— Несомненно, — кивнул Велстан. — Потому что брак с Беорой может со временем позволить Эдельхуну вновь объединить два королевства. И их наследник сможет попробовать собрать расколотые земли воедино.