Черный Гиппократ
Тут Фаина подала голос:
— Да он же издевается над нами! Неужели не видно?.. Посмотрите, он же идейный! Его же никакими деньгами не купишь. Он время тянет…
— …Отстегните ремни кто-нибудь!..
Слова Фаины — разумные, конечно, слова, — больше всех подействовали на Пустовита:
— Так ты, и правда, решил нас сдать?
— Держи дистанцию, — напомнил Владимир. — Стрелять буду без предупреждения!..
— Да ты умеешь стрелять-то? — засомневался Пустовит. — Ты ведь пистолет, наверное, первый раз в жизни держишь…
— Он умеет, Коля, не сомневайся! — заметил Башкиров. — У нас в альма матер военная кафедра была. Мы и АКМ и «Макарова» в руках не раз держали…
Нестеров через стекло в двери глянул в гостиную. Рита разговаривала с кем-то по телефону…
Блох все пытался напомнить о себе. И ему, наконец, удалось это. Нестеров кивнул Иванову:
— Приступаем! У нас не так много времени…
— А потом? — наверное, Иванов имел ввиду милицию.
А у Владимира появился новый расчет:
— А потом положим Блоха куда-нибудь в уголок, и на стол ляжешь ты, Иванов…
— В смысле?..
— Оперировать тебя будем.
— Меня? — Иванов выпучил глаза.
Нестеров оглядел присутствующих:
— Ну, скажем, Башкиров тебя прооперирует…
— Ты, действительно, не в своем уме, Владимир Михайлович!
— Почему?
Иванов кивнул на Башкирова:
— Что он может? Он же — «скорая помощь»!.. Извозчик от медицины… Он простейшую аппендэктомию не выполнит…
Башкиров потемнел лицом, покачал головой:
— Обижаешь, Саша! Не такой уж я безрукий…
Нестеров все водил стволом пистолета:
— А Башкирова потом прооперирует Самойлов — хотя он больше с трупами привык… Курьеру вашему будет что за границу везти!..
Фаина истерически расхохоталась:
— А мне предстоит оперировать Самойлова? Или Пустовита? — она начинала терять контроль над собой, она вот-вот готова была опять пойти в атаку на Нестерова. — Он же смеется над нами! А мы и уши развесили. Он травоядный ведь!..
Пустовит поддержал Фаину:
— Действительно! Что это мы стоим? Нас же много!.. Набросимся на него всем скопом. Завалим, на фиг!..
— Я буду стрелять!..
— Осторожнее! Чуткий курок. Одно легкое нажатие…
— Отстегните же ремни!..
Пустовит все провоцировал:
— Ну, чего мы стоим? Нас много, а он один… Ну ранит кого-нибудь! Но мы его подомнем!..
— Правильно! — поддержала Фаина. — Другого выхода у нас нет.
И она сделала движение в сторону Нестерова.
Нестеров сразу же перевел на нее пистолет. И в это время Пустовит метнулся к нему:
— Урою, сука!..
Владимир был начеку и среагировал мгновенно. Выстрел всех оглушил. А вслед за выстрелом раздался дикий вопль Пустовита — вопль, переходящий в вой, затем в жалобное поскуливание.
Пустовит, переворачивая хрупкий инструментальный столик, рухнул на пол. Тут же попытался вскочить, но опять повалился, схватился за левое бедро… Из маленькой дырочки в штанине хлестала кровь. Пустовит, все еще жалобно скуля, зажимал рану руками. Но кровь все равно хлестала. А бедро Пустовита было как бы переломлено пополам.
Лицо Пустовита вмиг стало белым, как снег:
— Что ты сделал, гад?! Ты меня… меня…
Нестеров вскинул брови:
— Я, видно, в кость попал!.. Надо же! Еще стрелять не разучился…
— Меня… меня… — стонал Пустовит.
Нестеров обвел взглядом присутствующих:
— Повторяю еще раз: стрелять буду без предупреждения.
Все молчали. И даже Фаина. Казалось, на нее последний выстрел произвел самое сильное впечатление. Фаина так и стояла, зажав уши руками. И замолчал Блох. Он, кажется, сообразил, что ситуация повернулась несколько в его пользу. И Блох не ошибся.
Владимир сказал Башкирову и Самойлову:
— Ну, что вы стоите? Ваш младший коллега истекает кровью. Его оперировать надо… Я думаю, кроме кости, поврежден крупный сосуд… — потом он обратился к Иванову. — Гони Блоха со стола!
Едва ремни были расстегнуты, доктор Блох соскочил на пол, бросился одеваться. На него никто не обращал внимания.
Башкиров и Самойлов подтаскивали раненого Пустовита к столу. Иванов уже обрабатывал себе руки. Фаина выкладывала инструменты на стерильную салфетку.
В это время Владимир почувствовал, что кто-то сзади толкает на него дверь…
«Шофер! — стрельнуло в голове. — Я забыл про шофера!..
Нестеров, готовый опять стрелять, медленно повернулся. И увидел за дверью Риту. Впустил ее:
— Рита, почему вы не ушли?… Я же сказал уходить… Вызвать милицию…
Рита улыбнулась:
— А чего ее вызывать? Тут и так полон дом: милиции… И еще эти… как их?… ОМОН!
— Где? — не поверил Нестеров.
— А вот!.. — Рита показала на окна.
И все, кто был в операционной, повернулись к окнам. И увидели в окнах дюжину автоматчиков в камуфлированной униформе, черных вязаных шапочках-масках. За спиной у автоматчиков медленно кружил снег…
Следом за Ритой в операционную вошел симпатичный молодой человек в джинсах и коричневой кожаной куртке. Нестеров уже где-то видел его. Так во всяком случае Нестерову показалось.
Молодой человек оглядел всех присутствующих и удовлетворенно улыбнулся:
— Ну вот! Кажется, все в сборе!.. А я — лейтенант Акулов…
И он мягким, но уверенным движением забрал у Владимира пистолет.
ОМОНовцы один за другим входили в операционную. А Нестеров наконец мог расслабиться. Он смотрел за окно на падающий снег и думал, что самое глухое, самое мрачное, зябкое время года — предзимнее — наконец-то закончилось; пришла зима, а значит, — и весна не за горами!..
