Король арены 4 (СИ)

После этого триумфа дворецкий пригласил всех слушателей в соседний зал.
Этот зал был больше размером и там, по периметру, располагались столы. На них было изобилие еды и фруктов, а добрый десяток официантов и официанток таскали на подносах бокалы с разнообразным вином, предлагая его всем гостям.
Есть я не хотел, хоть пару раз рука так и тянулась, чтобы опробовать местные кулинарные шедевры, выглядевшие крайне аппетитно. Особенно меня впечатлили довольно крупные тарталетки, на которых покоились розочки из нежнейшей на вид рыбы, наполненные икрой и вишенками разноцветных соусов. Были там ещё и корзиночки с грибами, украшенные прожаренными до хруста гребешками каких-то птиц.
Тем не менее, соблазнам я не поддался. Взял с подноса бокал с лёгким игристым вином и отошёл в сторону, наблюдая за гостями. Признаюсь, я до последнего надеялся, что увижу среди них лэра Гиринга, но нет.
Зато разглядел среди гостей самого герцога и рядом с ним нарядно одетого мужчину, недавно игравшего на флейте. Похоже, его в очередной раз поздравляли с удачным выступлением.
И тут откуда не возьмись, около меня появилась Юлиана. Сначала я чуть было на телепорт не погрешил, но оглянувшись, заметил между колонн закрывающуюся дверь, которую не вдруг и заметишь.
— Привет, скучаешь? — обратилась она ко мне так, словно мы расстались десять минут назад.
— Ни в коем случае. Просто пытаюсь понять, кто это у нас так здорово на флейте умеет наяривать, — поддержал я её стиль общения.
— Дядя Йосси, младший брат моего отца. Удивительный человек! Его ничего не интересует, кроме музыки.
Я почти было ей поверил, но тут этот флейтист одарил нашу парочку таким взглядом, что куда там рентгеновскому аппарату. Но не прошло и секунды, и его взгляд тут же поменялся на какое-то подобие безвольной улыбки, столь соответствующей образу рассеянного музыканта, и он отвернулся от нас, вяло продолжил принимать хвалу своему музыкальному таланту.
— То есть, ты его племянница? — уже другими глазами посмотрел я на флейтиста.
Лицедей лицедея видит издалека.
Маску разгильдяя этот мужик держит мастерски, но не всегда.
Только что он себя выдал, и если бы не моё отличное зрение и ускоренное восприятие, то я бы, скорей всего, упустил те мгновения, за которые этот человек меня успел просканировать и оценить.
Ой, не прост этот музыкант! Я бы не хотел рядом с собой иметь такого человека.
Очень уж взгляд у него характерный. Словно через прицел на меня посмотрел, размышляя, нажать курок или нет.
Впрочем, это не мои заботы. Совсем не исключено, что эту личность я вижу первый и последний раз. Так что, какая мне разница, для чего ему эта маска. Разве, что между делом отметил, как он к ней привык. Этот момент тоже сложно уловить тем, кто никогда профессионально не занимался лицедейством.
Помню, как-то раз я смотрел фильм про Паганини. Снят он был мастерски. Чувствовалось, что те, кто его снимал, в музыке разбирались. И был там один фрагмент, которому я тогда не придал значения. Там Паганини, немного опоздав на репетицию с Венским оркестром, который считался в то время себя лучшим в мире, берёт в свои руки первую попавшуюся скрипку, и даёт ЗВУК! Потом, спустя несколько тактов, он машет руками, говоря при этом, что репетиция закончена и все они отличные музыканты.
Видели бы вы, как был возбуждён на следующий день наш цирковой оркестр! Для них это было откровение свыше! Так сыграть на чужой скрипке!
Мне, человеку от профессиональной музыки довольно далёкому, наши музыканты объяснили попросту — это Шумахер, который сел на незнакомый ему гоночный болид и показал лучшее время в квалификационных заездах.
Если что, то я сейчас размышляю вовсе не о музыке и не про автомобильные гонки рассуждаю.
Я про лицедейство.
Мне не привыкать менять личины, отыгрывая цирковые номера. Но, признаюсь, младший брат герцога сумел меня удивить. Сразу видно — мастер! Он, похоже, годами свою маску держит и отыгрывает свою роль аристократа, помешанного на музыке, очень убедительно. Иначе мне ничем не объяснить всего лишь вежливый интерес и почти неприкрытую скуку его недавних слушателей.
 
— "Пожалуй, Йосси мой коллега. Тот ещё клоун, — подумал я, ещё раз глянув в сторону флейтиста, — Только юмор у него крайне своеобразный. Он явно косит под простофилю, а на самом деле попросту глумится над напыщенными аристократами, заставляя их слушать весьма посредственное исполнение простенькой мелодии."
— Моего дядю, кроме музыки, мало что интересует. Даже женщины, — пожала плечами целительница, отрываясь от своего бокала, а заодно и отвлекая меня от размышлений, проскочивших в голове за секунды, — Очень похоже на то, что все мы ничего, кроме отвращения, у него не вызываем.
— Мне что-то нужно будет делать? — задал я волнующий меня вопрос, решив отойти от скользкой темы про возможные половые предпочтения некоторых музыкантов.
— Было бы неплохо, если бы ты рассказал что-то забавное про турнир, а потом про свои планы, — посоветовала Юлиана, — Сейчас отец с матушкой ещё с парой семей поговорят, а потом мама тебя гостям представит. Постарайтесь им понравиться.
— Лэра, вы уверены, что мне это нужно? — чуть скривился я, не совсем понимая, зачем мне нужны симпатии этого напыщенного общества.
— Сегодня у нас собралось почти все персоны, от которых зависит общественное мнение столицы, — с некоторым холодком отозвалась дочка герцога, видимо, объясняя очевидное провинциалу, — В их руках самые значимые столичные газеты и журналы. Кроме того, некоторые из них содержат салоны, лишь немногим уступающие нашему. Думаю, дня через три ты станешь довольно известен.
Поболтав с девушкой ещё минут пять, уже про театр и книги, я заметил, что наступает и моя очередь. Герцогская чета уже на подходе, а с ними и свита гостей, десятка в полтора — два.
— А вот и наш новый герой — Ларри Ронси, — довольно громко объявила герцогиня, — Как я вижу, вы знакомы с моей дочерью?
— Я его на турнире лечила, — первой ответила Юлиана, незаметно наступив мне на ногу, — Ты же слышала вчера в театре, что он победитель турнира Академий.
— Надо же, сколько талантов у молодого человека, — герцог вполне приветливо качнул головой, — Даже странно, отчего вы не надели награду за конкурс. Неужели посчитали её незначительной?
— Ни в коем случае, — мотнул я головой, — Награда у меня прикреплена к парадной форме нашей Академии. Но прийти к вам в студенческой тужурке я посчитал неуместным.
— Ну да, это бы выглядело несколько вызывающе, — улыбнулся отец Юлианы.
— Уважаемые лэры, как многие из вас знают, Ларри Ронси — автор пьесы, премьера которой вчера состоялась в Императорском театре! Наш молодой автор был удостоен личной беседой с Императором и награждён его именным перстнем! Не расскажете нам, что именно сказал вам Их Величество? — перехватила инициативу мать Юлианы, впрочем, выдержав при этом некоторую паузу, чтобы случайно не перебить мужа.
— Император назначил мне испытание. Если я с ним справлюсь, то получу должность сценариста в театре Его Величества. — Сказал я именно то, что она хотела услышать.
Вряд ли, находясь вместе с герцогом в двух шагах от нас с Императором, она тогда что-то не расслышала. Но из моих уст новость прозвучала более эффектно, чего и добивалась владелица салона. И надо сказать, не зря. Присутствующие оживились и начали перешёптываться, с гораздо большим интересом, начав меня разглядывать.
— Пьеса и вправду вышла забавной. Я давно так не смеялась, — заметила ещё одна дама с пышным бюстом, стоявшая рядом с герцогиней и жадно пожирающая меня взглядом, — Вы же расскажете нам, что будет предметом испытания?
— Я пообещал до начала осени написать ещё две пьесы, но уже для Императорского театра, — учтиво поклонился я в её сторону.
— Надеюсь, мы сможем с вами поговорить. Меня очень интересует, как вы так верно и тонко смогли понять и описать чувства главной героини, той прелестной молодой вдовы, — глубоко вздохнула моя новая собеседница, отчего её груди ощутимо заколыхались.