Rehab (СИ)

— Ну что ты молчишь? — вид у нее сделался тревожный.
— Молчу, — согласился я. — Бывают моменты, когда говорить очень трудно. Сейчас как раз такой. Но я скажу честно. Я полюбил другую. Так сильно полюбил, что теперь уже не вижу жизни без нее. — Говорить все это глядя, как глаза Яны наполняются слезами, было тяжело, но это было необходимо. К тому же я устал жить во лжи. На протяжении последних двух лет я только и делал что обманывал. Причиной моей лжи прямо или косвенно всегда были наркотики. Скрывать свои чувства к Вивьен здесь, в этот момент не было никакого смысла. Яна сама бы обо всем догадалась рано или поздно. Кроме того, я больше не хотел быть ни с кем кроме Вивьен. Впервые за долгое время я поверил в силу правды. Яна плакала, но отпустила меня. Без скандалов и ссор. Не задавая лишних вопросов. Просто вытерла глаза, встала из-за стола и навсегда исчезла из моей жизни.
С легким сердцем я начал приготовления к поездке в Париж. Нужно было продумать детали, оформить Шенген. Эти хлопоты были для меня самыми приятными в жизни. Мы постоянно созванивались с Вивьен. В мечтах мы уже были вместе. Бродили по Парижу- самому романтическому городу на свете, упиваясь своими чувствами и нашей новой жизнью. Я благодарил Бога, за то, что он подарил мне эту прекарсную французскую женщину. Что он сделал это в самый нужный для меня момент. Сердце мое стало большим и мягким. Любовь питала меня на каждом шагу. Я представлял, как мы проживем вместе длинную жизнь наполненную счастьем. Как мы будем ухаживать друг за другом и стариться вместе. Как я буду писать стихи и посвящать их Вивьен. Мое сердце трепетало, при каждой мысли о ней, при каждом воспоминании ее светлых глаз и теплой улыбки. Я словно был под кайфом, но нисколько не жалел об этом.
Идиллия не могла длится долго. Кто-то там наверху похоже решил, что я еще не до конца расплатился за свои ошибки. И послал мне последнее, самое суровое испытание. Цена, которую людям приходится платить за свою зависимость всегда высока. А мне, казалось многое сошло с рук. Я сохранил жизнь и здоровье, и даже кое что приобрел. Так что долг мой не был уплачен. И судьба выставила счет. Чертовски жестокая судьба позвонила мне и сказал голосом Таши, что Вивьен умерла.
— Как? — закричал я в трубку. Не может быть! Не правда!
— Ее сердце остановилось, Ден. Мне очень жаль.
— Этого не может быть, — продолжал сокрушаться я в трубку.
— Я понимаю, в это трудно поверить. В это не хочется верить. Я тоже не поверила бы. Но мне позвонила ее мать сегодня.
— У них же не лады с матерью.
— Я все понимаю, Ден, тебе нужно переварить это. Сочувствую. Пока. Позвони, если что-нибудь будет нужно, — она повесила трубку, но я продолжал вдавливать в ухо мобильник. Как в такое можно поверить. От нее зависела вся моя жизнь. Она была отправной точкой всего. Всего того, что я планировал. Она была моей любимой женщиной. И вот теперь ее нет. Нет моей маленькой милой француженки. И ведь не просто нет, а так нет, что никогда больше и не будет. Казалось вся мировая скорбь обрушилась на меня в тот момент. И что же мне было делать? Как заглушить такую боль? Об этом я намеревался серьезно подумать в ближайшее время. Ответ уже был готов, он просто не выразился в виде четкого руководства. И все же! Остановка сердца! Что там говорили эти монахи про нарушителей клятвы? И что говорила Вивьен по этому поводу? Самоуверенная тупая девчонка. Мне хотелось знать больше. Я набрал номер Таши и снова поднес трубку к уху.
— Как? Почему? — спросил я как только услышал але.
— Она совершила ошибку. Ее мама все знала. И про тебя, и про ее планы. Она не хотела ее контролировать. Большая девочка была, так она мне сказала. И эта большая девочка оказалась на дне рождении у подруги. Плохой подруги. Там точно были наркотики. Уж и не знаю, кто из дебильных козлов сунул ей в руки вертак, и почему она все же решилась нарушить клятву. Но это произошло. Умирала она лежа на полу в туалете в мучительных конвульсиях в объятьях своей подруги именинницы. Врачи констатировали смерть в пол третьего ночи. Можно сказать, что она ушла в разгар вечеринки.
Таша была очень расстроена, но ей было не понять, какого мне. Человеку несущему дурную весть всегда приходилось туго. Но Таша сделала это со слезами в голосе и словами поддержки. Время вновь извратило свой ход. Мне хотелось остановить его маховик, чтобы потом повернуть его вспять и предотвратить случившееся. Но это было из области фантастики. А голова уже нашла более простой и эффективный способ покончить с этой ужасной болью. Я пользовался им тысячи раз и он никогда не подводил меня. Героин умеет ждать. Уж он то умеет. И выбирать момент он умеет. Он всегда появляется когда он нужен.
Я потерял контроль над своим телом. Все было как в тумане, пока тот другой, старый я искал дозу. Все прошло так быстро и четко, будто это действительно было не со мной. Наркоман внутри меня ожил и набирался сил. Он питался моей болью. Он точно знал, что и как нужно сделать. Я же смотрел за его действиями со стороны. Через несколько часов он уже сидел со шприцем в руке. Только рука эта ему полностью не принадлежала. Он делил ее со мной.
Настал момент истины. Кто я? Кто он? Кто здесь главный? Наркотики никого не отпускают просто так. Миллионы вопросов текли в моей голове по реке сожаления и утраты. Но что-то все же держало меня. Причем держало так, как никогда в жизни. Я неоднократно примерялся к вене, но каждый раз поднося иглу к коже останавливался. Я опять почувствовал близость смерти. Я испугался этой молчаливой свахи из преисподней дышавшей мне в затылок и потирающей руки в ожидании еще одной заблудшей душонки. Мне захотелось жить. Я сделал несколько попыток уколоться, но безуспешно. Торчок больше не руководил мной. Кожа стала толстой и прочной, игла не могла ее проткнуть. Потом какая-то сила внутри меня заставляла отложить шприц. Наконец, я понял, что меня сдерживает не только страх смерти, было еще что-то. Это была любовь. Она оказалась сильнее героина. И хотя Вивьен умерла, но любовь к ней осталась. И она не давала мне совершить ошибку. Я больше не хотел глушить боль. Я просто слил наркоту в унитаз. Хватит в моей жизни смертей от наркотиков. В тот момент я точно решил для себя, что от поездки в Париж не откажусь. Пусть это была бы уже совсем не та поездка, какую я планировал. Нужно было сказать о своих чувствах Вивьен раньше. Но я не успел. Оставалось только попрощаться.
В Париж я прилетел рано утром. Небо было серое и тяжелое. Винсан встретил меня в Орли, в зале прилета. Мы горячо обнялись и он предложил мне не ехать в гостиницу, а остановиться у него на те пару дней, что я буду в Париже. Я согласился. Это было лучше, чем горевать в одиночестве и придаваться тоске в незнакомом городе. Думаю, если бы я остановился в гостинице, я бы так и просидел там не найдя сил приехать на кладбище и проститься с Вивьен в день ее похорон. Мы погрузились в новехонький Пежо Винсана и поехали в город. Сидеть на переднем сиденье было невыносимо. Слезы сами собой лились из глаз и я не хотел, чтобы Винсан смотрел на это. Винсан все понимал. Какой же он чудный парень, а я даже не удосуживался называть его настоящим именем. Но он не просил. Он был первым, с кем я связался после разговора с Ташей. Именно отправил мне срочный вызов в Париж. Именно благодаря, и только благодаря ему я получил возможность проститься с любимой. И вот теперь, этот прекарсный человек, к которому я так жестоко ревновал Вивьен, вез меня в машине и пытался меня поддержать. Но я не мог разговаривать с ним. Просто не мог. Застрявший ком в горле был размером с Лувр. Я только и смог выдавить из себя просьбу пересесть назад. Винсан остановил машину и я перебрался на заднее сиденье. Он иногда поглядывал на меня через зеркало. Наверно я выглядел совсем жалко. Он подмигнул мне и сказал: «Дружище, если хочешь я поеду с тобой? Я могу перенести собеседование на другой день…».
— Спасибо, Винсан, но думаю мне будет лучше съездить туда в одиночку.