Rehab (СИ)

Лу немного говорил по тайски, и иногда брал меня на посиделки с местными, переводя мне самые важные части разговора. Тайцы любили поболтать, но еще больше они любили азартные игры. Самой любимой была игра Го. Я так и не научился в нее играть, хотя по долгу смотрел, как Лу играет в нее с тайцами. Мне с трудом даются азартные игры, может поэтому я их и не люблю. Я вспомнил, что так и не освоил шахматы, и не умел играть в большинство карточных игр. Зато смотреть, как играют другие мне было интересно. Это почти как болеть за любимую команду. Я всегда болел за Лу когда он играл, и он часто выигрывал. Особенно в Го. Как я понял китайцы вообще имеют лучшие способности к этой игре, так как они ее и придумали. На деньги играть запрещалось правилами Монастыря, поэтому все играли на сигареты и сладости. Мне часто перепадало от Лу, он старался подкармливать меня всякими фруктовыми батончиками и прочим. На мой взгляд местные кондитеры имели извращенное представление о сладостях, так как почти все что я пробовал сладким можно было назвать только с большой натяжкой.
Постепенно мое тело начало адаптироваться к местному климату. Я стал меньше потеть и чувствовать себя стал значительно лучше. Видимо тело действительно активно избавлялось от токсинов. Я чувствовал это каждый раз заходя в туалет. Благодаря травяному чаю, которым нас пичкали по несколько раз в день, моча стала светло-коричневой и ужасно воняла. Стул был рыхлый, но вонял, как обычно. Монахи говорили, что так и должно быть и советовали побольше есть и пить. Аппетит у меня действительно проснулся. Если в предыдущие дни мне хватало одного плотного обеда, то на третий день желудок запросил пищи с самого утра и повторял запросы с завидной регулярностью здорового человека. Лу такая метаморфоза во мне понравилось, так как он все это время ел часто и с удовольствием. Малазийский брат старался не есть мяса, а я не ел острого. Хозяйка кафешки уже изучила наши кулинарные пристрастия и выдавала запрашиваемые блюда почти сразу, как только мы садились за столик.
Палата иностранцев потихоньку начала заполняться. После обеда приехали еще двое: австралиец и англичанин. Оба говорили на английском, но их английский звучал совершенно по разному. Если англичанина я сразу понимал сносно, то австралийца начал понимать только после нескольких дней общения с ним. Иногда Лу помогал мне общаться с ним, так как он учился в университете в Австралии и хорошо понимал австралийский вариант английского. Австралийца звали Джек, он был крупный и бородатый. Не слишком высокий, но зато очень широкий с огромными ручищами-кувалдами. Англичанин представился, как Рик. Он был немного выше Джека, но стройнее. Они не были знакомы до приезда в монастырь. Обоим было немного за сорок, но Джек был старше. Он был пилотом гражданской авиации. Стрессы на работе Джек снимал алкоголем и внутривенными инъекциями метамфетамина. Он жил на два материка, имея дом в Перте (на западном побережье Австралии) и квартиру в Бангкоке. Рик был хозяином фирмы занимавшейся перевозками. Жил в основном в Бангкоке, где находился головной офис его компании. Он приехал в Монастырь из-за небольших проблем с алкоголем. По его словам, он просто хотел удостовериться, что может контролировать свое употребление спиртного. У обоих прибывших была семья и дети. Жена Джека была тайкой, это именно она посоветовала ему поехать в Монастырь. Все кто прибывал сюда, кроме меня, имели хороший заработок и были где-то на середине западной социальной лестницы. Я завидовал этим людям. Они казались более раскрепощенными, более уверенными в себе. Я вообще сомневался, что им нужно было приезжать сюда. Но некоторые диагностируют свои проблемы раньше других. Думаю, это еще как-то связанно с тем, что они начали злоупотреблять в осознанном возрасте. Да и социальные обязательства, лежащие на них, как на родителях не давали скатиться на самое дно, так как это произошло со мной. Возможно, если бы у меня были дети, я бы тоже раньше обратил внимание на свою проблему.
Мы с Лу встретили их и немного рассказали о себе и о правилах пребывания в монастыре. Помогли с матрасами и постельным бельем. Они же взамен поделились с нами хорошим настроением. Их вера в эффективность лечения в Монастыре передалась и мне. Честно говоря, когда ехал сюда, я не был уверен в том, что это поможет. Я знал, что все пациенты дают клятву Будде, которую ни в коем случае нельзя нарушать, так как все известные случаи нарушения клятвы приводили бывших пациентов к непременной смерти при загадочных обстоятельствах. Хотя путь наркомана всегда заканчивается смертью, и возможно, эти вещи никак не связанны. Тем не менее, я понимал, что это некий ключ к исцелению. Даже для меня — православного христианина взять на себя обязательства перед высшим существом, пусть и из другой религии — было важным и ответственным моральным обязательством. Теперь после знакомства с Джеком и Риком я уверился в правильности своего решения приехать в Монастырь еще больше. Люди они были открытые и общительные. Не то что Зигфрид.
Как ни странно Джеку тоже очень понравилось ходить в баню. И мы даже начали соревноваться, кто дольше просидит в парилке. В последствии, после всех моих рассказов о русской банной традиции и Лу включился в это состязание. Так как время пребывания в парной было ограниченно тридцатью минутами, мы просто заходили туда и сидели до самого конца. Тайцы заметив это прозвали нас королями бани.
После бани мы всей компанией ходили к небольшому круглому резервуару с водой. Очень живописное место окруженное живой изгородью. Напротив водоема стояла статуя Будды. Мы рассаживались по периметру водоема и опускали ступни в воду. Тайцы проходящие мимо улыбались нам и делали знак "молодцом" с вытянутым вверх большим пальцом. «Фиш-спа» — кричали они. Маленькие рыбки в воде съедали ороговевшую кожу. На территории монастыря эта процедура оказалась общедоступна и бесплатна. Через несколько дней таких процедур мои ступни заметно помолодели. Ни сказать, что они стали в точь как у младенца, скорее, как у двенадцатилетней девочки.
Теперь мы ходили медитировать впятером. Если считать Ташу. Немец не мог по долгу переносить вертикального положения, так что его сильно не трогали. За этот короткий день колбасник успел нагрубить всем, кто пытался с ним заговорить. Мы с Лу и Риком сидели на улице, когда из палаты выбежал разъяренный Джек, потрясывая своими огромными кулачищами.
— Долбаный наци! — возмущался он.
— Что случилось? — поинтересовался Лу.
— Я подошел познакомиться, а он послал меня в утробу матери, сказал, что ему тут и без меня хорошо и его вообще не интересуют знакомства.
— Да! Эти алкоголики ужасные грубияны. — сказал я.
— Да какого хрена он о себе возомнил? — не унимался Джек, но тут подошла Таша и остудила его пыл дружелюбным предложением сигаретки.
— Да он просто тупой колбасник, Джек, не связывайся с ним. — вступил в разговор Рик.
— Классный совет! — подхватил я. — У нас есть поговорка на этот счет: «Не тронь говно, вонять не будет.»
Джек, сказал, что он отчетливо представил себе эту картину, как поднимает какаху и принюхивается к ней, недоумевая, зачем он это сделал.
Мы вчетвером рассмеялись, а Таша пыталась сделать вид, что ей не смешно, но у нее это не очень хорошо получалось.
Туалетный юмор разрядил обстановку и Джек успокоился.
Таша докурила сигарету и сказала, что уже пора. Мы поднялись наверх и расселись на полу, обращенные к статуэтке Будды. Я закрыл глаза и почти провалился в небытие, когда нашу медитацию прервал крик. Он шел откуда-то с улицы. Скорее и не крик, а возбужденное улюлюканье. Мы вышли на балкон и увидели, как огромный зеленый питон на ветке заглатывает обезьяну. Я конечно видел в детстве, как кормят змей в зоопарке. Но там их кормили мелкими грызунами, мышами да крысами. И меня это зрелище ничуть не впечатляло. Здесь же, увиденное меня потрясло. Питон поглощал добычу медленно и степенно, как аристократ за обедом. Вокруг того дерева собралось толпа. Обезьяна была довольно крупная, мне с трудом верилось, что питон сможет проглотить ее целиком. Но он смог. Питон натянулся на тело обезьяны, как презерватив на набухший член, после чего медленно сполз с ветки на крышу ближайшего барака и скрылся из виду. Увиденное потрясло меня. Такой питон смог бы запросто проглотить ребенка и спокойно себе переваривать его ближайшие дни или месяцы где-то неподалеку в джунглях. Таша сказала, что, к счастью, питоны никогда не нападали на людей. Но вот другой обитатель монастыря мог бы запросто съесть и взрослого человека. Этим обитателем был крокодил. Он жил в пруду неподалеку от хижин монахов, за территорией детокса. Таша сказала, что обязательно сводит нас к этому пруду, и если погода будет подходящей, мы обязательно его покормим. А Джек добавил, что если и кормить крокодила, то только Зигфридом.