Не буди Лихо (СИ)

— Да что за чёрт? — я не знала, обидеться мне, испугаться или разозлиться. — Что происходит?
— Прости, — большим пальцем левой руки мазнул по моей скуле, а после этого мы дружно посмотрели на хозяина квартиры.
То есть, Стёпка посмотрел, а я только проследила за ним взглядом.
Димон стоял к нам спиной и колдовал над медной туркой — я ещё подумала, что у него, должно быть, их целая коллекция.
— Ничего не хочешь объяснить? — так, словно его горло было забито осколками льда, проскрежетал Стёпка, и я удивлённо моргнула, недоумевая, что в моём виде могло так разозлить брата.
— Дай подумать, — Димон оглянулся на нас, пожал плечом и склонился над плитой, чтобы уменьшить огонь. — Ничего.
— Ахм-их таисса! — проговорил Стёпка.
— Нэс а таисса! — угрожающе прорычал он и медленно наклонился вперёд, облокотившись на сжатые в кулаки руки.
— Стёпушка, — проблеяла я, откровенно испугавшись, и осторожно погладила побелевшие костяшки его пальцев, — что с тобой?
На секунду брат прекратил сверлить глазами спину Диметриуша и посмотрел на меня. Его взгляд почти моментально утратил яростный блеск, уступив место тревожащему сожалению и, пожалуй, ещё досаде. И тут у меня в затылке вдруг заломило от острого, как красный перец чили, нехорошего предчувствия. Я подняла руку в неосознанном желании загородиться от грядущей беды, когда за моей спиной просвистели злым голосом:
— Сэкк нэс!
От неожиданности сердце, совершив кульбит, булькнуло где-то в районе солнечного сплетения и, раздувшись, почти полностью перекрыло доступ кислорода в горло. Я пискнула что-то невнятное и подняла перепуганный взгляд на Диметриуша.
— Господи!
Сразу по-детски захотелось спрятаться под стол, зажмуриться и зажать уши руками. Потому что Димон выглядел страшно. До зелени бледный, с чёрным провалом вместо здорового глаза, с огненными всполохами в волосах, он смотрел на моего брата и говорил что-то на окай таким приказным тоном, что мне дорогого стоило, чтобы усидеть на месте, а не бухнуться перед ним на колени, не распластаться ниц, целиком и полностью признавая его власть по праву рождения. В тот миг я, кажется, наконец осознала, что он действительно внук Императора демонов.
— Со мной это не работает, — перебил Стёпка, но голос его дрожал, а на скулах выступили красные пятна, так что даже я ему не поверила, что уж говорить о Димоне.
— Это со всеми работает, — выделив интонацией слово «это», заметил хозяин квартиры и, посмотрев на меня, пробормотал:
— Извини, не хотел тебя пугать.
Я, по-моему, забыла вдохнуть, когда он наклонился над моей рукой и на секунду прижался губами к ледяным пальцам, после чего как ни в чём не бывало поставил передо мной кофейную пару, выполненную в бирюзовой патине.
— Твой кофе.
В абсолютной тишине я опустила в чашечку кусок коричневого сахара и сделала первый осторожный глоток.
Мужчины не сводили с меня глаз.
Второй, более уверенный и прочищающий мозг.
Стёпка нервно постукивал ногой — я это чувствовала, потому что его бедро прижималось к моему, — а Диметриуш снисходительно улыбался.
Третий, контрольный, чтобы убедиться, что кофе действительно так хорош, как мне показалось. А затем:
— Если ещё раз хотя бы один из вас заговорит при мне на окай, — тихо проговорила я и перевела мрачный взгляд со Стёпки на Диметриуша, — я не посмотрю на то, что вы два таких из себя демона, и наплюю на опрометчиво данное много лет назад обещание никогда больше не смешивать слабительное со средством для принудительного чихания.
Бьёри рассмеялся, ни капельки не поверив моей угрозе, а брат сочувствующе на него посмотрел. Что ж, моё дело предупредить.
— Я жду, — четвёртый глоток был даже лучше первых трёх, потому что острый вкус кофе уже успел впитаться в нёбо и язык, и теперь можно было не торопясь насладиться всем спектром ароматом правильно приготовленного напитка.
— И вправду, некрасиво получилось, — неожиданно согласился со мной Димон. — Но можешь не волноваться, ничего крамольного мы от тебя не пытались скрыть.
 
Стёпка кашлянул.
— Почти ничего… Так, не сошлись во мнениях по некоторым… э-э… медицинским вопросам.
— Кхе…
Я внимательно осмотрела одного, затем второго, после чего с сожалением отодвинула от себя чашечку с божественным кофе и пробормотала:
— Так и знала, что ты мне вчера что-то подсыпал. Что ж, будет мне наука.
Димон, казалось, искренне оскорбился, демонстративно допил мой кофе и с такой яростью швырнул на стол чашечку, что оставалось только удивляться, как она не разбилась, а после довольно резким тоном объяснил:
— Как я уже говорил тебе вчера, не в моих правилах подсыпать гостям что-то в еду. Говорил?
Я нехотя кивнула.
— Повторюсь. Ни вчера, ни сегодня я не пытался отравить тебя либо каким-то другим образом повлиять на твоё сознание. Но да, я вынужден был использовать немного магии для того, чтобы тебя успокоить. Исключительно во благо. Никакого побочного эффекта… Согласен, права так поступить мне никто не давал. Но мне показалось разумным, что раз тот единственный, кто таким правом обладает, дрыхнет, словно муку продавши, то я просто обязан о тебе позаботиться сам. Если настаиваешь, могу за это извиниться. Всё. Тема закрыта.
Он крутанулся на месте и вышел из кухни, громко хлопнув дверью.
«Нехорошо получилось», — укололо меня неприятное чувство, но все равно, поднявшись, чтобы долить себе из турки кофе, я спросила у брата:
— Вы об этом говорили?
— В общих чертах, — хмуро ответил Стёпка, и я поняла, что большего мне от него не добиться. — Допивай кофе и пойдём собираться. Вас с Димоном в Управлении ждут.
— Нас? — растерялась я. Почему-то после вчерашнего вечера мне казалось, что Стёпка теперь всё время будет рядом со мной.
— Прости, Машунь. Работа.
Опустила веки, чтобы он не заметил, как меня задели его слова. Нет, я всё понимала: пропал человек, и Стёпка должен помочь его найти, ему именно за это деньги платят, и вообще… Но обида по сути своей чувство нелогичное и нерациональное, поэтому я кивнула и сухо произнесла:
— Я понимаю.
Собиралась я быстро и без особой радости. Казалось бы, я должна до потолка скакать от мысли, что наконец-то выйду за пределы четырёх стен, но нет. Известия о том, что ещё один день мне придётся провести в обществе моего ходячего кошмара, добавили даже не ложку — ведро дёгтя — в бочку моего мёда.
Я малодушно забыла о том, что ещё два дня назад капала Стёпке на мозг и ныла, уговаривая вывести меня на прогулку.
— Весна заканчивается, а я дальше балкона не гуляю, — доставала я брата. — Как принцесса из сказки. Только вместо дракона ты, а вместо башни — пентхаус. Сколько мне ещё здесь торчать?
— Столько сколько нужно, Рапунцель, — отсмеивался Стёпка.
И вот теперь мы ехали вниз на самом обычном лифте в самый обычный гараж, а я малодушно думала о том, как бы остаться дома. Ну, или уговорить брата не оставлять меня с Бьёри наедине. Уж больно свежи были воспоминания о нашем совместном распитии алкоголя на кухне. О распитии и о том, к чему оно едва не привело.
В гараже был прохладный полумрак и я поёжилась, пожалев, что не взяла ветровку.
— А я говорил, — немедленно прокомментировал моё движение Стёпка, — оденься теплее.
Если бы в словаре было выражение «А я говорил», рядом с ним надо было бы повесить фотографию моего братца. Его хлебом не корми, дай только возможность выступить на тему «Как я прав, и как все вокруг не ценят моих мудрых советов».
— На улице теплее, — проворчала я. — Просто этот ваш каменный мешок, а не гараж, ничерта не прогревается.
 
Тут, звякнув, прибыл второй лифт, и мы оглянулись, чтобы увидеть Димона. Он был в тёмных джинсах, рыжих ботинках и коричневой обтягивающей водолазке. Чёрная куртка, похожая на «Аляску», только без капюшона, натянута на одно плечо (у меня такая же дурацкая привычка: всегда одеваюсь на ходу), а в другой руке объёмный пакет.