Мировая жила (СИ)

Несметная имперская флотилия действовала будто по заранее составленному расписанию, а, впрочем, так оно скорее всего и было. Вслед за боевыми кораблями шли транспортные, вслед за транспортными шли грузовые. И было их так много, что, выстроившись в вереницу они проходили один за другим через узкую горловину залива целые сутки.
Все крупные порты были перекрыты в течение следующего дня. Пушечные жерла нацелились с моря на все важные строения и жилые кварталы городов, над главными площадями зависли бомбардировщики-дирижабли, имперские бойцы в серой форме заняли опорные строения, довлеющие высоты, въезды и выезды.
Жители средиземья, не успев оправиться от нашествия мертвецов, опять оказались под гнетом. Притихшие, пришибленные они боялись высовываться из домов, не зная, чего ждать от захватчиков. Но прошли сутки, потом еще одни… Если не считать смены флагов над учреждениями и засилья в людных местах непривычных серых мундиров, ничего особо не изменилось.
Лавочники, боявшиеся погромов, открывали лавки, никто их грабить так и не пришел. Люди отпирали двери и выходили на улицы. Все было как обычно, даже можно сказать, что порядка на улицах прибавилось. Разбойничьи шайки, коих немало развелось в смутное время нашествия мертвецов, разбежались или попрятались по щелям. Единственное имперское нововведение – снова были разрешены к употреблению нифриловые настои.
Настои дальновидные имперцы привезли с собой. Их еще выгружали из транспортных кораблей, а уже бегали по аптекам и барам торговые представители, принимая заказы. И ни один хозяин заведения отказаться от поставок не рискнул, и по большому счету не прогадал. Первыми покупателями настоев, подавая пример, становились сами имперские солдаты.
Солдаты напивались этими настоями так, как только солдаты и могут напиваться, попутно просвещая местных жителей. Настои мол безвредны. Глупо отказываться от настоев. И нет, никакого поднятия мертвецов не случится. Это все нелепые предрассудки. Империя этого не допустит. В империи настои пьют не одно столетие…
Одним словом, имперские солдаты оказались не чудовищами в человеческом обличье, а обычными людьми, к тому же горожанами, к тому же любителями выпить и повеселиться. Так настои вернулись в продажу, а средиземцы вернулись к их потреблению. Правда, «объединенные компании» к этому уже не имели никакого отношения. Поставки из империи теперь шли напрямую.
Средиземцы поняли очень скоро, захватчики пришли не пограбить подобно разбойникам, напротив, имперские транспортники все подходили и подходили, все выгружали и выгружали. Становилось ясно, они пришли надолго, может быть даже навсегда.
В общем, смирились, а новую свою обязанность, которая к их удивлению совпала и с новым основным правом, приняли безропотно и даже легкомысленно. Как новые подданные империи они теперь имели право на ежедневное двухчасовое посещение клуба… как новые подданные империи они теперь обязаны проводить в клубе два часа ежедневно…
***
Само себя разумеет, что с имперской оккупацией смирились не все. А первым и главным несмирившимся стал никто иной как Тайгар, царь народа Тигров и глава кошачьего альянса. Еще бы, столько лет воевал, столько средств на войну вбухал, столько крови пролил, а когда уже можно было считать, что средиземье в кармане, какие-то пришлые захапали все себе!
Когда нашествие только начиналось, Тайгар благоразумно отступил вглубь материка к своим исконным землям, и как глава альянса призвал к себе всех сильнейших: и Рысей, и Львов, и Ягуаров, а собрав под знамена полторы тысячи отборнейших из отборных, решил, что пришло время нанести удар.
Для первого боя он выбрал небольшой порт на западном побережье среднего моря. Во-первых, такой выбор естественен, так как кошачьи земли географически располагались именно на западе. Во-вторых, западное побережье по какой-то причине имперцы не сочли столь же важным как восточное. И по численному средоточию их войск западный берег существенно уступал.
 
Приморский городок настолько небольшой, что имперцы даже не нашли возможности разместить в нем войско, а потому разбили палаточный лагерь за стенами. И это тоже Тайгару на руку, мирное население останется в стороне от сражения и не пострадает. Против пятиста человек имперского гарнизона со своим войском втрое превосходящим Тайгар отдал предельную дань уважения к силам противника, - прежде чем напасть, он еще целые сутки взял на подготовку, принимал доклады разведчиков, наносил на карту неровности и особенности местности, следил за передвижениями и внутренним распорядком вплоть до приема бойцами пищи.
И все говорило о том, что имперский боец – не противник. Строевому порядку почти не обучен. К тяготам службы не подготовлен. Телом и духом слаб, да к тому еще в обед и в ночь заливается настоем. Поставленный в строй городской житель – не боец, а недоразумение. И Тайгар отдал приказ нападать.
Он рассчитал все. И лучшее время суток, и лучшее направление для удара. Дождавшись, когда боевые дирижабли уйдут на патрулирование вдоль побережья, он выступил из глубины материка так, чтобы стоящий в порту боевой корабль прикрытия не мог бить из пушек без риска попасть по своим. Тайгар сделал все возможное, чтобы его атака оказалась как можно более внезапной и неотразимой.
Пятьсот шагов от лесной рощи до имперского лагеря для рысьей конницы, скачущей под заклятием ускорения, - считанные мгновения. И не успели бы имперцы даже схватиться за оружие, как были порублены… если бы не минное заградительное поле, о котором Тайгар не знал. Отборные конники, называемые «рубильниками», столько несли на себе заряженного нифрила, что сами притягивали к себе нифрильные мины. Конница полегла, даже не успев добраться до врага.
Когда следом за конницей в атаку побежала пехота, имперцы успели похватать свои короткоствольные карабины и построится в шеренгу. И хотя стреляли от бедра, не целясь, но неизбежно попадали. Моги обороны царя Тайгара навесили на своих бойцов столько заклятий, что самонаводящиеся пули промахиваться просто не могли.
Остаткам войска кошачьего альянса в отчаянном порыве удалось добежать до имперцев и порубить, но уже успела за спинами бойцов первой шеренги построиться вторая. «Коты» бились ожесточенно, как настоящие хищники. Неся огромные потери, они кинулись на вторую шеренгу имперских бойцов и, наверное, одержали бы победу, но в сражение вступил боевой имперский корабль.
Командование имперских войск показало наглядно, что щадить ни чужих, ни своих не собирается. Корабельные пушки лупили прямой наводкой, не разбирая, без всякой жалости, прямо по сцепившимся в схватке бойцам. Имперский гарнизон полег весь, кого не успели порубить нападающие, погибли под пушечным обстрелом от своих же, но Тайгар потерял больше, разменяв жизнь каждого бойца-имперца, неученого вчерашнего горожанина, на жизнь двух своих лучших воинов, изучавших воинскую науку с малолетства.
Очень невыгодный для Тайгара получился размен. Впервые за всю историю своих воплощений Тайгар потерпел такое сокрушительное поражение. Ему ничего не оставалось, кроме как отступить. Конечно, это поражение не было окончательно разгромным. Все ж таки Тайгар возглавлял крупнейший на континенте альянс. Но сейчас ему нужна была передышка и возможность для отхода, чтобы уцелеть самому, чтобы сохранить ядро войска, чтобы собрать под собой другие роты…
- Я ушел с пятью сотнями, - подытожил Тайгар свой рассказ по приборной связи, - А теперь еще и клятые имперские дирижабли прочесывают леса. Рано или поздно они меня обнаружат и закидают бомбами…
- Тайгар, - князь Верес понимающе покивал, - Уходи на север. Там горы и дремучие чащобы. Я даю тебе право на проход по северным землям. Мои дружинники помогут тебе переправиться через реки. … и да, я подтверждаю силу нашего союзного договора.
От немыслимого княжьего великодушия Иван Егорович даже поперхнулся на вдохе. Настал тот миг, когда Тайгар приперт к стене, когда можно требовать от него что угодно, а вместо этого князь совершенно безвозмездно дарит ему возможность спасти себя и войско. Верес и сам понимал, что поменяйся он с Тайгаром местами, Тайгар из него бы все жилы вытянул и загнал в беспросветную кабалу, да только не то сейчас время.