Мои калифорнийские ночи (СИ)

— Сууукааа, — хрипит тот, что сидит на полу, раскачиваясь и скуля.
Я всё ещё сжимаю в руке сковороду и дышу так, словно пробежала как минимум милю. Что за напасть такая? Почему мне так не везёт? То заблудилась и едва не отправилась на органы в Мексику, теперь ещё эти искатели сексуальных приключений…
Только сейчас замечаю в арке парней: Исайю при параде, с огромным букетом цветов и Брукса в одних спортивных шортах.
— Дженнифер, что случилось? — спрашивает в недоумении блондин.
Рид молча сканирует тяжёлым хмурым взглядом из-под бровей. Явно оценивает ситуацию. В какой-то момент его глаза останавливаются на моей груди, где болтается пострадавшая лямка. Стискивает зубы до такой степени, что челюстная мышца начинает сильно выпирать. Крайне быстро пересекает кухню. Стаскивает испуганного Пола со стула и тут же бьёт его по лицу, отчего тот заваливается на мойку.
— Какого дьявола тут происходит? — орёт Брукс, поднимая его за шиворот.
— Смит, иди-ка ты наверх, — настойчиво просит Исайя, вставляя мне в руки цветы. — Давай, давай, шевелись.
Я морщусь, глядя на залитую кровью футболку Пола. Он пытается сплёвывать в раковину, прижимая руку к животу. Даже думать не хочу о том, что там будут его зубы…
— Далеко собрался? — обращается к Алану Рид. Тот смекнул, что запахло жареным и пытается ретироваться, но нога Брукса не даёт ему этого сделать.
— Да она сама…
А дальше я уже не смотрю. Не могу. Только слышу за спиной стоны Алана вперемешку с ругательствами Брукса. Исайя активно толкает меня в спину, выгоняя из кухни в гостиную. Сам же возвращается назад.
Я сжимаю в руках цветы в красивой стильной упаковке и, спотыкаясь, бегу по ступенькам на второй этаж.
— В моём доме?! — слышу разъярённый голос сводного брата и грохот.
Сворачиваю в коридор и бросаюсь к своей двери. Только, когда захлопываю, пытаюсь выровнять дыхание. Опускаю взгляд на цветы и понимаю, что вцепилась в них, что есть сил. На лбу выступила испарина, а тело разбивает мелкая дрожь. Испугалась. Снова испугалась до чёрной пугающей черноты в глазах.
Я подхожу к кровати, бросаю букет и забираюсь в постель. Зажмуриваюсь и снова вспоминаю дурацкий стишок. Посте третьего повтора дверь открывается, и в комнату заходит взволнованный Исайя.
— Дженнифер, ты в порядке? — подходит ко мне и обеспокоенно рассматривает.
Я моргаю, в глазах так сухо, что чувствуется жуткий дискомфорт.
— Всё нормально, — хриплю в ответ.
— Ты заболела что ли? — он протягивает ладонь и прикладывает её ко лбу. — У тебя жар, Смит.
— Знаю, за таблеткой спустилась…
— И стало на два инвалида больше, — огорошивает меня он.
— Брукс…
— О, не сомневайся! Эти ребята до сих пор отдыхают на лужайке у дома, — серьёзно говорит он. — Надеюсь, без последствий будет.
— Чёрт, — я устало тру переносицу. Как бы там ни было, прибавлять проблем я не хотела.
— Да успокойся, там ребята. Остановят нашего разъярённого быка, если что.
— Этот Алан начал мерзко вести себя…
— Да знаю я их. А ты, значит, сковородой его огрела? — на всю комнату хохочет он и как-то совсем тепло взъерошивает мои космы.
И странное дело, мне вовсе не хочется отдёрнуть его руку. Парень улыбается, глядя на меня. Складывается впечатление, что он мной гордится. Достаёт телефон, набирая кого-то.
— Привет, Джудит, прости, что поздно, можешь подъехать по одному адресу? Не, меня не били, нет, не отравился и нет — не накачался. Моей подруге нужна помощь. Заболела, температура высокая и явно не от меня красивого…
Я кручу пальцами у виска, но Исайя только отмахивается и быстро диктует адрес. Благодарит и отключается.
— Исайя! — я осуждающе смотрю на него.
— Мой любимый сексапильный доктор айболит прибудет минут через двадцать.
— У тебя есть личный врач? — моя бровь взлетает вверх.
— Ага, реаниматор я бы сказал, — он заваливается на кровать и раскидывает руки. — Знаешь, сколько раз я тут ночевал?
— В смысле? — не совсем понимаю я.
— Так это старая комната Рида. Ты не знала разве?
Качаю головой, пока он пялится в потолок. По крайней мере, это объясняет наличие той коробки под кроватью.
 
— Давно вы дружите? — зачем-то интересуюсь я. В фотоальбоме старых общих снимков я не видела.
— Года четыре наверно… Я сел этим двоим на хвост, ещё когда они учились в школе, но расположение, кстати, заполучил не сразу, — он поворачивается ко мне, и я невольно любуюсь им.
Свет от ночника так выгодно подчёркивает черты его лица, что даже я не могу отвести взгляд. Магия Исайи Ричи. В этом парне всё безупречно: от голубизны глаз до небрежной чёлки.
— Не смотри на меня так, — смеётся он, — начинаешь влюбляться, Смит?
— Вот ещё! — вспыхиваю я, а он широко улыбается как в рекламе, обнажая белоснежные зубы.
— По какому поводу цветы? Или они всё-таки не мне?
— А кому же, — он перекатывается на бок. — Там внизу ещё пакет с подарком. Ко дню рождения, я же тебя не поздравил…
— Перестань, — недовольно дёргаю носом. Не хочу вспоминать этот ужасный день.
— Переоденься, а то Джудит со своей богатой фантазией решит, что я в порыве страсти разодрал на тебе майку.
Я встаю с кровати, и в голову тут же возвращается хоровод беспокойных мыслей. Интересно, что происходит внизу? Судя по тишине, вечеринка у бассейна закончилась.
В эту же секунду распахивается дверь, и в проёме появляется Брукс.
— Исайя, оставь нас на пару минут, — настойчиво требует он, глядя на блондина.
И мне совершенно не нравится тон, которым он это произнёс.
— Я не уверен, что хочу оставлять вас наедине, — мнётся Ричи, и я безмерно благодарна ему за это.
— А придётся, — сверлит его взглядом Брукс, и к моему ужасу, Исайя всё же уходит…
  
Глава 20
 
Дженнифер
В комнате сразу будто становится меньше воздуха. Повисает глухая тишина, и парень, что стоит напротив, буравит меня сердитым взглядом.
— Рассказывай Смит, — командует он, убирая руки в карманы низко сидящих шорт.
— Что конкретно? — делаю вид, что не понимаю о чём идёт речь.
— Не разыгрывай из себя дуру!
— Мне нечего рассказывать, — подхожу к тумбочке, которая стоит у моей кровати.
— Кто из них тебя трогал?
— Не собираюсь я отвечать на твои вопросы! — пытаюсь произнести это ровным голосом, отодвигая ящик и доставая футболку.
То напряжение, что трещит между нами, кажется, можно почувствовать физически. У меня абсолютно нет желания разговаривать с ним после вчерашних издевательств. Брукс тоже молчит, и я надеюсь, что на этом наш неприятный разговор окончен. За последние два дня мы итак превысили лимит на общение друг с другом.
Игнорируя его, плетусь в ванную комнату. И, конечно, кто бы сомневался, он идёт за мной следом. Подставляет ногу и тоже оказывается внутри.
— Ещё раз спрашиваю, — раздражённо повторяет он, останавливается в проёме и, очевидно, начинает терять терпение.
— Послушай, я не обязана… — гневно начинаю я.
В два шага сокращает расстояние между нами и зажимает пальцами порванную лямку. Я задерживаю взгляд на сбитых костяшках его пальцев, и какое-то время просто пялюсь на запёкшуюся кровь. Она там по моей вине. Причём уже второй раз.
– *****, вот скажи, что было неясно утром? — спрашивает меня голосом, сухим, как лёд.
— Я всего лишь… — запинаюсь как идиотка и смотрю на наше отражение в зеркале. У меня — взгляд затравленной лани, у него — бешеного психопата.
— Сказано было сидеть наверху! Почему ты такая безмозглая, Смит? — зло продолжает он, сверкая стальными глазами. — Не догоняешь с первого раза?
 
— Прекрати! — пытаюсь дёрнуть плечом, потому что он стоит слишком близко, фактически прямо за моей спиной. — Поражаюсь, как у тебя вообще хватает наглости подходить после вчерашнего?!
— Говори со мной или будет только хуже! — разжимает пальцы, но не отходит.