Заключённыий волк (ЛП)
— Вы беспокоитесь о возможных неприятностях, офицер? — поддразнила я. Он прижал меня к полу, пока высасывал мою кровь и сухо трахал меня. Вряд ли у него станет меньше проблем, если он просто поддастся тому, чего жаждало его тело.
— Это у тебя возникнут неприятности, когда я потащу тебя на допрос, чтобы выяснить, какого черта ты здесь делала, — огрызнулся он.
Я откинула голову назад и рассмеялась, а он поднялся на ноги и потащил меня за собой.
— Посмотрим, как долго ты будешь хихикать, когда доктор Квентин возьмется за тебя, — прорычал он.
Я сузила на него глаза, выдергивая руку из его хватки.
— Подумайте еще раз, офицер, — мрачно промурлыкала я. — Потому что если я окажусь на допросе у этого ненормального Циклопа, первое, что я предъявлю, это воспоминания о твоих зубах на моей шее и твоих руках на моем теле. Тогда мы узнаем, что больше всего расстроит Начальницу. Думаешь, ты долго протянешь, когда тебя бросят в общий блок вместе с остальными?
Кейн рыкнул на меня, но его взгляд неуверенно дрогнул, когда он понял, что я держу его на крючке.
— На самом деле, — вздохнула я, протягивая руку, чтобы застегнуть ему пуговицы. — Я почти уверена, что спустилась сюда только потому, что ты мне сказал. Поскольку ты хотел затащить меня туда, где нет камер.
— Ты маленькая сучка, — прорычал он.
Я надулась и потянулась, обхватывая его щеку рукой.
— Я могу быть вашим лучшим другом или вашим худшим кошмаром, офицер, — ласково сказала я. — Мы можем продолжать играть в эти игры, которые вам так нравятся, и я могу держаться далеко, далеко от допросов. Или вы можете потащить меня туда, и я запою, как канарейка. Все просто.
— Ты не хочешь идти против меня, Двенадцать, — пригрозил Кейн, в его глазах кипела ярость.
— Нет, Мейсон. Я уже говорила тебе однажды, — промурлыкала я. — Это ты должен бояться нажить во мне врага.
перевод группы:
https://t.me/anonymousbookclub
Глава 22
Роари
Я сидел в своей камере и расчесывал волосы, пытаясь избавиться от колтунов. Для Льва было предметом гордости держать свою гриву ухоженной, и я отчетливо слышал в голове голос отца о необходимости отстаивать репутацию Найт. Не то чтобы я что-то там отстаивал. С тех пор как меня посадили в тюрьму, отец ни разу не навестил меня. Я опозорил семью. Даже три мои мамы приезжали только на дни рождения и праздники. А ведь когда-то я вызывал у отца гордость до такой степени, что он был готов лопнуть. Мы были семьей воров в нескольких поколениях. И я был первым, кого посадили за решетку.
При мысли о них у меня все внутри перевернулось. Сегодня должен приехать мой брат, и хотя я всегда любил видеться с ним, это также поднимало тему моих родителей. А это была та самая рана, которая не заживала. Львам был необходим их прайд, чтобы чувствовать себя удовлетворёнными, но теперь я был отвергнут от той жизни. И я так и не смог сформировать достаточно крепкие связи с другими здешними Львицами, чтобы создать что-то хотя бы близко напоминающее прайд.
Самцы Львов не склонны общаться друг с другом, если они не были членами семьи, и инстинктивно были вынуждены бороться за доминирование. Мое нутро скрутило, когда я вспомнил последнего самца, с которым мне пришлось сражаться. Его кости ломались под моими лапами, его последний рев, который эхом разнесся по всему Двору Орденов даже после того, как я отправил его на верную смерть.
Даркмор превратил меня в убийцу. Чудовище. Теперь у меня было такое же черное сердце, как у самых ужасных каторжников в этом месте. И хотя я знал, что выполнил свой первобытный долг, от этого я не чувствовал себя менее дерьмово. В реальном мире у самцов Львов было достаточно места, чтобы спокойно жить вдали друг от друга. Но здесь мы были вынуждены находиться вместе. И с тех пор как Рашин погиб от моей руки, остальные самцы склонились передо мной, держась на расстоянии, насколько это было возможно. Пока они не бросали мне вызов, я не был вынужден снова вступать в бой. Но если этот день наступит, я знал, что сделаю все возможное, чтобы сохранить свою власть. И это было куда хуже, чем все остальное. Я был не просто фейри, вынужденным защищаться, я был убийцей, который снова будет убивать, чтобы сохранить свое положение. И с учетом того, сколько времени мне еще предстояло отсидеть в Даркморе, я был уверен, что этот день настанет.
Пройдет еще пятнадцать лет, прежде чем меня выпустят на свободу. Мне будет уже за сорок, я пропущу половину своей жизни, и у меня не будет дома, куда я смогу вернуться. А что, если за это время мои мамы или папа заболеют? Что если с ними что-то случится, а меня не будет рядом, чтобы попрощаться? Чтобы преодолеть эту пропасть между нами…
Моя расческа запуталась в волосах, и я с разочарованным рыком выдернул ее и швырнул через всю комнату так, что она ударилась о стену. Я тут же пожалел об этом, так как деревянная щетка переломилась пополам, и я вздохнул, уронив голову на руки. В любом случае, в чем был смысл? Для кого я это делал? Никого здесь не волновало, была ли моя грива ухоженной или нет. Я мог бы просто обрезать ее, если уж на то пошло. При этой мысли мое нутро сжалось, и я понял, что никогда не смогу пойти на подобное. У меня все еще оставалась смутная надежда, что мой отец однажды найдет в своем сердце силы простить меня. Что он навестит меня вместе с Леоном. Возможно, именно поэтому я старался выглядеть сегодня как можно лучше…
— Из-за чего ты рычишь? — раздался голос Розали из ее камеры.
Я проигнорировал ее, пытаясь развязать узел в своей груди. До приезда брата оставался всего час, а у меня уже голова шла кругом. Мне просто повезет, если отец все-таки объявится сегодня и увидит, что стало с его никчемным первенцем.
— Эй, — раздался голос Розы справа от меня, когда она вошла в мою камеру. — Ты в порядке?
Я хмыкнул в ответ и почувствовал, как ее вес навалился на кровать рядом со мной.
— Ты хочешь поговорить об этом? — мягко спросила она, ее голос был похож на солнечный свет, пробивающийся сквозь тучи моего сознания. Но я не хотел рассказывать ей об этом. Было стыдно лишиться уважения своей семьи, особенно когда ее семья обожала ее до края земли и обратно. И даже здесь ее не заковали в кандалы и не увезли в Даркмор. Она решила выполнить какое-то безумное задание, которое принесет ей еще больше уважения, если она справится с ним. Я хотел этого для нее, я бы сделал все, чтобы помочь ей, я только надеялся, что это действительно возможно.
— Это потому, что ты сломал свою расческу? — спросила она с ноткой веселья в тоне.
Я зарычал во все горло и почувствовал, как она отошла от кровати, но не стал поднимать голову, чтобы посмотреть, что она делает. Мгновение спустя я услышал, как она вышла из камеры, и вздохнул, опустив голову еще ниже.
Я потратил слишком много времени в своей свободной жизни, будучи высокомерным куском дерьма, заботясь только о своем следующем крупном ограблении. Но однажды, когда я выберусь отсюда, я больше никогда не буду воспринимать людей, о которых я забочусь, как должное.
— Эта вечеринка жалости просто дикая, — сказала Розали, вернувшись в мою камеру. Она снова опустилась рядом со мной и положила что-то на мое колено. — Вот.
Она наклонилась ближе, ее рот приблизился к моему уху.
— Ничего такого, чего не могла бы исправить небольшая магия земли.
Я поднял голову, уронив руки и посмотрел на деревянную щетку на моем колене, теперь полностью починенную. И не просто починенная, она вырезала Льва на ее обратной стороне и привела в порядок все сломанные зубчики за те годы, что она у меня была. Я подхватил ее с тяжелым вздохом и посмотрел на Розу с теплотой в сердце.
— Спасибо тебе, маленький щенок.
Ее глаза на мгновение захватили меня целиком, и я протянул руку, чтобы заправить прядь волос ей за ухо, теряя себя в ее знакомом присутствии. Она была частичкой той жизни, которую я потерял. Постоянное напоминание о могущественном, уважаемом Льве, которым я когда-то был. И она все еще смотрела на меня так, словно я был тем самым зверем Альфа. Но она ошибалась.