Величайшая в мире ложь или Никому не отдам (СИ)
По дороге молчим, собранные, наигранно спокойные. Приходят мысли о расставании и я понимаю к подобному не готова. Данная перспектива пугает. Украдкой поглядываю, бровь подбита, губа тоже, потрёпан. Дыхание затрудняется, вина преследует, пихает в спину.
С порога не выдерживаем напряжения оба. Кричим друг на друга, эмоции плещут, претензий накопилось вагон и маленькая тележка. За себя могу точно сказать, наговорила много лишнего. Дима в какой-то момент опустился передо мной на корточки сжал мои леденющие ладони и сказал:
— Алис, где моя милая, добрая девочка? У меня такое впечатление, что я тебя совсем не знаю.
Ответить нечего, сидром ловеласа проявляется только на родной земле. Дима Нестеров делает меня сумасшедшей, заставляет переживать разрывающие душу эмоции. Нет ничего нормального в том, что между нами происходит. Безумие с первого дня знакомства и вот рядом со мной человек, который возвращает в привычный с детства мир, спокойствия и разума. Я всегда была хорошей, послушной девочкой, ранимой и спокойной. Драки, гулянки, пьянки, совсем не обо мне. Пока не попала под дурное влияние Нестерова, и понеслось. Проблемно закончила школу, бежала из родного города. Хватит.
— Дим, я должна поговорить с ним.
Вскочил разъярённо. Встаю следом.
— Ты должен мне доверять. Мы должны расставить точки, убрать все запятые. Я должна поставить точку. Для себя уже это сделала.
— Ему должна? Разве что-то должна?! Должна, должна!
— Только себе. Хочу спокойно жить в доверии и согласии. Меня душит твоя ревность и недоверие.
— Не продолжай, здесь я уже всё осознал. Не знаю намеренно ты или нет, но поменяла нас местами. Постараюсь исправиться. Только сегодня увиденное этому не способствует.
Свирепеет на глазах.
— Это было первый и последний раз, — вру и не краснею, какая мерзкая лгунья.
Говорю спокойно, уверенно, он поверит мне, знает в угол загонять нельзя, свободу ограничивать тоже. Хотя постоянно это делает.
В итоге мы пришли к примирению, проговорили половину ночи. Спать правда легли каждый на свой край кровати и под разные одеяла. Есть о чём задуматься. Говорит, да только не верит, и правильно делает. Противна сама себе. Но я исправлюсь.
Несколько дней пролетели как один. Отношения не стали прежними, холодок напрягает. С родителями Димы всё хорошо, папа отделался лёгким сотрясением, пренебрёг ремнём безопасности, мама только испугом. На повестке подача заявления, назначили дату.
Во время переговоров Дима дал согласие на встречу с Нестеровым. Я бы на подобное не пошла, а он смог. Пока ещё не воспользовалась разрешённым шансом поставить точки. Боюсь выпрошенной возможности, как смотреть в глаза Нестерову, но думать не хочу, что в его голове теперь, когда он всё знает. Понимаю, надо по горячему действовать, да только трусливо выжидаю. Треплю нервы себе и будущему супруга.
Достаточно тянуть, сообщаю с утра Диме, о том, что встреча состоится. Если иду в открытую, с его разрешения, значит и скрывать нечего. А жду словно казни, приехала пораньше. Против воли улыбаюсь, дурочка, место то какое выбрала. Тоже мне гангстер. За школьным двором на пустыре. Обычное трикотажное платьице на мне фисташкового цвета, с коротким рукавом, простенькие сандалии, рюкзачёк из белой кожи. Конечно макияж, без него я будто голая и беззащитная.
Нестеров согласился не сразу можно так сказать. Только не надо фантазировать, наверное занят. Не валяется же весь день на диване с поп корном. Когда долго не отвечал на сообщение, уж думала проигнорит вовсе. И ошиблась…
Вижу как несётся чёрный внедорожник вдоль забора школы. Сердце тут же уходит в пятки. Закидываю рюкзак на одно плечо, непослушными руками убираю волосы за спину. Надо было собрать. Жарковато сегодня. В метре от меня тормозит и смотрит прямо в глаза. Что творится в этот момент у меня внутри описать не могу. Настолько сильно скрутило внутренности, что не продохнуть. Поздно отступать. Я справлюсь. Боже, что творится…
— Привет, — будничным тоном, а сам глазами спускается к ногам.
Коротковато видимо платье для серьёзного разговора.
— Привет, — смотрю исключительно в лицо.
Подходит совсем близко, меньше метра разделяет нас. Его взгляд меня убивает. Ненавидит? За что? В спину он ударил тогда, а сейчас его глаза смотрят с укором на меня.
— Выросла, а разговаривать так и не научилась. Снова я должен либо вытягивать из тебя, либо начинать сам.
— Мне так тяжело только с тобой… — обрываюсь и не могу слова больше вымолвить, слёзы подкатывают.
Ринулся ко мне. Выставляю ладони вперёд, останавливаю.
— Алис… Ну ты чего? — шагнул ближе, но не притронулся.
— Дай минутку, — отступив возвращаю дистанцию.
Нервно проводит рукой по лицу. Отворачиваюсь и даю чуть времени выдохнуть. На удивление получается. Повернувшись начинаю сразу говорить.
— Понимаю, что ты сейчас думаешь.
— Серьёзно? — нетерпеливо перебивает, руки складывает на груди. — Понимаешь? Ты меня уделала, Алиса. Лучшей мести и быть не может.
— Прекрасно знаешь это не нарочно.
Горько усмехается.
— Дим, прямо сейчас хочу поставить точки и идти по жизни дальше.
— С ним, рука об руку?
— Именно так. Мой выбор, моё решение, — молчит, слушает. — Только с тобой мне тяжело, разговаривать, договориться, озвучить то, что внутри. Я открытый человек, свободно выражаю чувства. Да, эмоциональна с перебором порою. Но это ничуть не мешает мне без проблем общаться с мужчинами, с людьми в общем. А с тобой трудно, сложно собраться с мыслями и тем более в глаза сказать, как ты меня будоражишь. И это ни есть хорошо. Не хочу испытывать подобное. Рядом с тобой во мне сплошной негатив. Я выхожу замуж за Романец, мы четыре года вместе, три из них живём.
Поднимает глаза к небу и прикрывает. Выдыхает громко.
— Сбежала я от себя, от тебя, теперь расплачиваюсь за ошибку. Жизнь летит, а я топчусь на месте. Не отрицаю, есть чувства к тебе, остались. Потому, что не смогла из-за обид, непонимания, отпустить. Эти годы вертелось в голове огромное количество вопросов. А прямо сейчас ни одного, всё поняла сама.
Лицо Нестерова выражает смятение.
— Знаю твои вопросы. Почему это сделал? Зачем врал? Как и говорил ранее, это было единственный раз, больше никогда я тебя не обманывал и не предавал. Банально по пьяне. Почему не признался, испугался потерять, знал Лизка молчать не будет, хотел чтобы мне верила. Боялся, Алис, тебя потерять.
— И потерял. Теперь у каждого свой путь. Слишком много воды утекло и не исправить, только отпустить.
— Не могу смириться. Романец, Алис. Господи, Романец! Вот это ты меня, — качает головой.
— Изначально у нас с тобой шансов не было. А теперь тем более.
Смотрю на него, давно чужого человека, память играет с нами злую шутку. Не любим уже давно, просто цепляемся за прошлое, где переживали яркие эмоции, которые не повторятся.
— Алис, я на всё готов, слышишь, давай попробуем.
— Не получится.
— Мы ещё не пробовали! — кричит источая ярость.
— Я не могу и не хочу! Ты ударил меня в спину, я всю жизнь это буду помнить. Как тебе верить? Да и уже не в доверии дело и не в предательстве. Поздно, в прошлое нет пути. Услыш меня и прими. У меня рядом есть мужчина за которого замуж выхожу. Ни кому-то на зло, а почему, делай выводы. Я не готова его терять, ради того, чтобы тебе дать шанс.
— Было бы желание. Алис, я люблю тебя… Слышишь?!
Берёт за руку.
— Не надо, Дим, не надо! Ты меня не хочешь слушать. Уже ничего не вернуть. Не получится, не сможем. У нас две совершенно разные судьбы, разные жизни, ну не место нам друг с другом рядом. Не можем мы… быть вместе, — отнимаю свою руку, отступаю.
— Не смогу без тебя, — взгляд тот же, что и тогда.
Он понимает, ухожу и уже никогда не вернусь. Отказывается верить, бессильная ярость на лице.
— Сможешь, Нестеров, сможешь.
Мотает головой.
— Я тоже так думала, до того, как ушла от тебя. Мы сами себе это придумали.