Дитя Зла (СИ)

Алистер поднимался по лестнице весь в негодовании от того, что облит горелкой и теперь от него разит как от пьянчуги. Негодовал не на Мовиграну, а на себя за то, что снова не смог обуздать свои эмоции, самого себя. Пройдя с ней такой путь, Алистер понял, что совершенно не научен самоконтролю в спонтанных, неожиданных ситуациях. Он каждый раз ведётся на любую маломальскую провокацию и каждый раз легко теряет самообладание. Он ненавидел в себе это качество, в которое раз за разом его тыкала носом эта женщина из леса. Женщина из леса!
«Да что вообще женщины могут понимать, тем более в серьёзных вещах?» — так он думал, входя в лес.
Сейчас же его мнение стало диаметрально противоположным, ибо Мовиграна понимает всё, а он ‒ ничего.
Алистер и Мовиграна зашли в раскрытую дверь большой комнаты, где паладин провёл с князем вчерашний вечер.
За столом сидел Радомир и двое мужчин: один в кольчужной рубахе и с огромной рыжей бородой, но лысой головой, а второй в ламеллярном доспехе из бронзовых пластинок на кожаной куртке и с такой же большой коричневой бородой, но маленьким хвостиком на затылке.
— Доброго здравия князю и вам. — Алистер склонил голову и слегка наклонил тело, заводя левую руку назад. Мовиграна же стояла прямо.
— И тебе не хворать, паладин. А это кто? — Радомир указал на женщину.
— Это моя спутница, Мовиграна.
— Хороша твоя спутница, да вот обычаям ты её не научил. Скажи ей преклонить колени перед князем.
— Светлейший, она не может преклонить свои колени. Она знает способ, как победить небесное воинство и пришла поведать тебе о нём.
— Замечательно, я очень рад! Но традиции нужно чтить. — князь пошевелил губами. — Пусть склонит колени и дальше будем говорить.
— Она не может, у неё…
— Что?! — перебил князь. — Коленки больные? Религия не позволяет? Боязнь низоты? Пусть склонится перед князем! — Радомир стукнул кулаком по столу.
— Князь, мы здесь, чтобы дать тебе возможность победить.
— Вот именно! Вы в моём доме и мои́ порядки чтить обязаны! Ставь на колени свою неотёсанную, кошмарную девку и мы продолжим разговор, иначе прикажу выпороть её и провести голышом по всей Ворсуни!
— Я не склоню колени перед хамом. — спокойно ответила Мовиграна.
— Что?! Нахальная сучка, что ты сейчас ляпнула?!! — взревел Радомир, подскакивая на ноги и опрокидывая стул. — Повтори, дрянь! Повтори, чтобы я мог тебя казнить по совести!
— Перед хамом не склонюсь.
— Казнить сучку! — прокричал князь, выбрасывая руку в сторону женщины.
Двое мужчин, сидевшие за столом, моментально подорвались, выхватывая своё оружие. Княжеские собачки, до этого сидящие за столом возле камина, обнаружили себя громким лаем на фоне всеобщей суматохи.
Алистер выхватил меч из ножен и закрыл собой женщину.
— Всем стоять! Изрублю в капусту, и вы это знаете! — завопил в ответ паладин, сбросив ножны и взяв клинок хватом «полумеч». — Стоять на месте, я сказал!
— Ты что себе позволяешь, холоп! — князь удивился такой дерзости.
— Закрой свой рот, князь! Шутки кончились! Мы о серьёзном собрались говорить!
— Не о чем мне с тобой говорить, холоп! Казнить обоих!
Стоявший в глубине комнаты мужчина, начал обходить стол, чтобы окружить паладина. Алистер с размаху ударил в стол и клинок с грохотом вгрызся в дерево.
— Стоять, я сказал! — воины остановились. — Ещё шаг, и я выпущу ваши кишки!
— Ты труп. — злобно оскалившись, проговорил князь.
— Радомир, — ласково начала женщина, — мы руку помощи тебе протягиваем, отсечь её решил?
— Мне не нужна помощь от лесной ведьмы! Ты думаешь, я не знаю кто ты?
— Замечательно! — вскинула брови Мовиграна. — Значит, сомнений в том, что я скажу у тебя не будет. Тот лес, что давит Славизем, тебе ведь тоже угрожает, но не заботит тебя это, правда?
— Срать я хотел на ваш лес!
— Но знаю я, о чём дума́ твоя. Ты зол на Всеволода регента за то, что он увёл твою мечту, что есть жена его Мила́ва. И будто этого ему было мало, он ещё и надругался над тобой, отняв удел семейный твой. Скажи, права ли я?
 
— Ведьма! — крикнул Радомир. — Этого я не говорил даже паладину. Откуда ты знаешь?!
— К чему тебе на сё ответ, если другой вопрос тебя тревожит? Милава помнит о тебе, печаль–тоска её всё гложет. Я знаю путь, которым можешь ты пойти, чтобы к мечте своей прийти.
— Почему ты мне об этом говоришь? Что ты можешь знать?! — Радомир с презрением прищурил глаза.
— Верно молвил паладин вчера тебе, но ты забыл, ведь так? Твоя душа лежит в столице и сердцем тянешься ты к ней. И вот пришли мы для того, чтобы исполнить ча́яние твоё: открыть секрет победы.
— Что это за секрет такой?
— Тебе готова показать, собачек только убери.
— При чём здесь мои собачки?
— Секрет сей жарок, погибнуть могут.
— Баба, ты с ума сошла?
— Не хочешь даже попытаться? Прошу ж немного. — дикарка приподняла плечи.
— Немного?! Да ты, ведьма, пришла в мой дом, отказалась поклониться, теперь ещё и указываешь мне, что делать! Мне! В моём доме!!! — князь снова ударил кулаком в стол.
— Радомир! — вмешался Алистер. — Заткнись и сделай, как она сказала. — паладин выдернул клинок из столешницы.
Напряжение на лице князя достигло апогея и в глазах полопались сосуды. Он так крепко сжимал кулаки, что они начали бледнеть.
— Хорошо, — медленно цедил сквозь зубы князь, — но если ваш великий способ меня не впечатлит, то я казню вас. Тебя четвертую, а её отдам в гарнизон, чтобы затрахали там до смерти, а они затрахают, поняли? Согласны?!
— Я согласна. — сухо ответила Мовиграна, явно не впечатлённая угрозой.
— Я вас предупредил. Осьмо́й! — в комнату вбежал юноша, что вчера накрывал стол. — Забери моих милашек и скажи страже, чтобы готовили дыбу!
Мальчишка кивнул и быстро поймал бегающих корги, затем с двумя собаками подмышками выбежал из комнаты.
— Я слушаю вас. — князь прожигал Алистера взглядом полным ненависти.
— Смотри. — спокойно ответила женщина.
Мовиграна подошла к столу и достала из–за пояса маленький кожаный бурдюк. Вынув пробку, дикарка жеманно вылила на стол чёрную маслянистую жидкость. Алистер узнал вещество ‒ то самое масло, которое дикарка назвала семенем Сварога, когда сказала сделать факелы в лесу.
Дикарка приблизилась к мужчине с рыжей бородой и попросила подать ей кружку, из которой он пил. Оторопев от такой наглости, он сначала посмотрел на своего князя и, когда тот кивнул, выполнил просьбу женщины.
Мовиграна вернулась к Алистеру с кружкой в руке, в которой плескались остатки вина.
— И что? — вскинул брови князь, находясь в предвкушении мести.
— Вам лучше разойтись. — с каменным лицом ответила дикарка и выплеснула остатки вина на разлитую чёрную жидкость.
Как только первые капли соприкоснулись с маслом, раздалось громкое шипение, и жидкость моментально вспыхнула, охватив пламенем половину стола. Языки вздымались на высоту в три–четыре локтя, огонь устрашающе рычал, будто дикий зверь.
Страх и ужас объял Радомира и его военачальников. Он бросил в огонь кувшин с вином, но тот воспламенился с громким рёвом, едва не опалив мужчину в ламеллярном доспехе.
— Осьмой! Осьмой!!! — в панике закричал князь и в комнату ворвался мальчишка. — Воду сюда! Воду, муку, песок — всё сюда! Быстро!
Мальчишка растерянно смотрел несколько секунд на столп огня, вздымающийся до потолка, но смог взять себя в руки и исполнить приказ князя.
Слуги тотчас начали таскать вёдра с водой, подавая их князю и военачальникам. Те выбрасывали воду в огонь, но пламя полностью игнорировало их потуги, продолжая пугающе гудеть, угрожая сжечь всю цитадель.
 
Постепенно слуги стали предаваться панике, а князь начал терять контроль над ситуацией, выкрикивая противоречивые приказы.
Мовиграна положила руку на нагрудник паладина и вместе с ним сделала шаг назад, отходя к двери, избегая клубов огня, от подливаемой воды.