Всегда лишь ты (СИ)

– Твой дед испустил дух. Иди перезвони домой, – бросает он как бы между прочим. .
Кейт на минуту теряется, а потом, очевидно переварив услышанное, быстрыми шагами, почти бегом, направляется к выходу.
– Мистер Бернс, нельзя же так… – качаю головой, глядя вслед девчонке.
То, как он преподнёс эту новость – просто дикость.
– Это кто тут у нас голос наконец подал? – прожигает меня тяжёлым, недовольным взглядом.
– Это ведь её дедушка. Он растил её как дочь, вы же знаете…
– Отставить лирику, Онил! Взяла ленту и пошла работать на ковёр. Только там можете демонстрировать мне характер.
Бездушный робот…
Приходится усмирить разгорающийся бунт внутри и покорно выполнить его команду. Здесь всё очень просто. Начнёшь спорить – выгонит, и возможно не только из зала.
Проходя мимо, всё же посылаю ему выразительный красноречивый взгляд.
– Иди давай. Все мы когда-нибудь отойдём в мир иной, а пока… пашем, чёртовы неженки! – произносит в ответ равнодушно.
*********
ВАШИНГТОН
– Грёбаный Вашингтон, – Вики без сил падает на кровать. – В гробу я его видала.
Только что закончилась наша групповая тренировка, и выражение «выжат, как лимон» лучше всего подходит для того, чтобы описать нынешнее состояние.
– Как проведём этот вечер? – она поворачивает голову в нашу сторону и ждёт ответа.
– Давайте куда-нибудь сходим? – предлагает неугомонная Лу.
– Лично я иду в душ и ложусь спать, – озвучиваю свои планы на ближайшее будущее и с беспокойством поглядываю на притихшую Кейт.
Домой она так и не поехала. Проститься с дедушкой, который заменил ей отца, не вышло… Точнее, Митчел предпочла поехать вместе с нами на Чемпионат, пропускать который категорически отказалась. Не имею права осуждать её за этот поступок, но отчего-то мысль о том, что она поступила неправильно не даёт мне покоя.
Хотя о чём я? Сама не лучше… 
– Роуз, да брось, время совсем детское! – вскакивает со своей постели Вики. – Может, прогуляемся по вечернему Вашингтону?
– Ага, пешие прогулки в самый раз после четырёхчасовой тренировки! Прямо мечтаю в данный момент посмотреть на мемориал, посвящённый Мартину Лютеру Кингу, – язвит Мэгги, демонстрируя изуродованные мозолями ступни. – Нет уж, спасибо. Полностью поддерживаю идею Онил. Подушка – отличная компания на этот вечер.
– До чего же вы скучные! Пить не хотите, гулять не хотите. Давайте, что ли, хоть поиграем перед сном! – не унимается Лу, доставая коробку с карточками.
Мой телефон, лежащий на тумбочке, издаёт глухую вибрацию. Хватаю смартфон, ныряю в кеды и спешу покинуть номер, в котором нас разместили.
– Привет, – здороваюсь, на ходу принимая видеовызов.
– Молочный ломтик, как дела? – старший брат выжимает из себя улыбку. Фальшивую. Вижу сразу.
– Всё нормально. Мы уже на месте, – спускаюсь по ступенькам, выхожу на улицу и бреду в сторону парковой аллеи, расположенной на территории гостиничного комплекса.
– Бернс лютует, как обычно?
– Да ну его. Чем ближе день икс, тем больше ему рвёт крышу, – качаю головой, присаживаясь на свободную лавочку. – Погоди, Кид, ты дома, что ли? Не в Чикаго?
Прищуриваюсь и только сейчас замечаю окружающую брата обстановку. Совершенно точно это – наша гостиная. Ошибки просто быть не может. Папины картины не перепутать ни с чем.
– Ага. Приехал навестить маму, – совсем сникает Кид, и у меня болезненно сжимается сердце.
– Как… она? Только давай начистоту… Потому что слышать от неё традиционное «всё хорошо, Мелроуз» я уже не могу.
Задавать этот вопрос страшно, но и тешить себя иллюзиями – довольно глупо. Не в том мы положении.
– Держится, – уклончиво отвечает он и отводит взгляд.
В нашем разговоре повисает немая пауза. Она давит и пугает.
Рак молочной железы был диагностирован у матери год назад. Помню, как до последнего не верила в то, что эта ужасная болезнь пришла и в мою семью тоже. Я никогда не думала, что такое может произойти. По крайней мере, точно не с моей мамой. Но оказалось, что может… Увы, от этого не застрахован никто.
 
– Ты общался с врачом? Что говорит? – кутаюсь в тонкую джинсовую куртку.
– Да всё то же. Ждём результатов курса химиотерапии и надеемся на лучшее, – снова пытается выдавить улыбку и тем самым приободрить меня.
– Пожалуйста, только не обманывай, ладно? – прошу я, со всей серьёзностью глядя на него.
– Не буду, – обещает Кид, но при этом почему-то не смотрит мне в глаза.
– Ты один приехал или с Амандой? – непроизвольно зеваю и потираю кулаком правый глаз.
Физическое утомление постоянно даёт о себе знать, но в последнее время особенно остро. И мне это не нравится.
– Мы с Амандой расстались... – огорошивает он внезапно.
Я от этой новости аж привстаю.
– То есть? – широко распахиваю глаза от удивления.
– То и есть, Роуз, – жмёт плечом и понуро опускает голову.
На него больно смотреть. Видно, что парень очень переживает.
– Вернула кольцо и сказала, что не собирается ждать меня вечность, – горько усмехается Кид, привычным жестом потирая переносицу. – Вот как считаешь, мелкая, это нормально? Я всего лишь попросил её передвинуть свадьбу на следующее лето. Мать болеет, какие уж тут могут быть праздники?
Молчу. Для меня вот такая реакция его драгоценной Эм вполне ожидаема. Вообще не удивлена. Эта девушка априори всегда думала исключительно о себе. И да, загнать Кидмана под каблук у неё получилось, что уж там!
– Меня перемкнуло, знаешь, – неожиданно признаётся он. – Я говорю ей о том, что собираюсь навестить мать, а она в этот момент интересуется тем, устраивает ли меня пыльно-розовый цвет салфеток. Салфеток, Роуз!
– Прости, Кид, но твоя Эм никогда не вызывала у меня тёплых чувств. Она эгоистка, так что… – растерянно жму плечом.
Кивает. Хочется поддержать его, но нужные слова почему-то на ум не идут. Ведь что не говори – дыру в груди это не залечит.
Думаю, что разрыв с этой пигалицей изрядно пошатнул его психоэмоциональное состояние. Вот ведь стерва! Итак вдоволь попила его кровушки, а теперь такое устроила. Кольцо вернула… И с этим человеком он хотел устраивать свою жизнь?
– Ладно, неважно всё это… Не хочу грузить тебя. Когда там мне скрещивать пальцы за будущую чемпионку? – подмигивает, мастерски меняя тему.
В этом весь Кидман. Изливать душу и плакаться в жилетку – совсем не про него. Он будет терзать себя тяжёлыми мыслями в одиночестве.
– Чемпионат уже послезавтра.
Внезапно начавшийся дождь заставляет меня покинуть лавочку и вернуться под крышу гостиницы.
– Отлично. Я буду болеть за тебя, молочный ломтик. Надери им всем зад!
– Держись, Кид…
Я вдруг ощущаю острую тоску по дому и по нему. Противное ноющее чувство в груди напоминает о себе периодически. Накатывает волнами...
Вот и сейчас, желание оказаться в родном Блу Бэй настолько сильно, что реветь хочется. Год прошёл, а я всё никак не могу привыкнуть к жизни во Флориде. А должна бы.
– До связи, Роуз.
Смотрит на меня несколько мучительно долгих секунд и отключается. Я же неожиданно для себя самой начинаю плакать. И остановиться никак не могу… Слёзы всё льются и льются. Нескончаемые. Накатило…
– А я и думаю, кто это тут стоит и сопли на кулак наматывает? – слышу голос тренера за своей спиной.
Шмыгаю носом и спешно вытираю щёки.
– Все проблемы…
– Оставляем за порогом зала, – заканчиваю я за него, пытаясь успокоиться.
– Вот и умница, – одобрительно качает головой. –  Я очень рассчитываю на твой внутренний стержень. Жду завтра ровно в шесть утра. Соберись, Онил! Я здорово рискую, подавая заявку с твоей фамилией. Напомнить о том, что третьего шанса у тебя уже не будет?
Прямолинейность Бернса в эту секунду раздражает как никогда.
– Не нужно, – стискиваю челюсти до хруста. – Я итак это знаю.
Разворачиваюсь и поднимаюсь по ступенькам, не желая продолжать этот неприятный диалог…