Тайная война Разведупра

Дальше все пошло своим чередом — лекции, зачеты, экзамены, решение различных оперативных и стратегических задач, полевые занятия.
Особый интерес вызывали выезды слушателей на различные показные учения, на объекты Ракетных войск стратегического назначения, Военно-морского флота. Каждый из них был спецом — профессионалом в своем деле, в своей воинской профессии, а посещение этих объектов давало возможность шире взглянуть на наш оборонительный комплекс, оценить мощь Вооруженных Сил.
Однако и они, слушатели Академии Генштаба, умели заинтересовать хозяев объектов. Помнится, на Северном флоте ознакомились с надводными крейсерами, подводными атомоходами, вышли в открытое море, присутствовали при пусках ракет, а по возвращении хотелось чем-то отблагодарить моряков. Но как, чем?
«Может, им об Афганистане рассказать?» — предложил кто-то. Однако другие усомнились: будет ли это интересно матросам? И все-таки рискнули. Вечером на встрече с моряками на крейсере «Баку» они поведали о войне в Афгане. Разговор получился, их не отпускали два с половиной часа.
Тогда Герасимов и представить себе не мог, что пройдет несколько лет и он приедет сюда вновь, станет формировать в Мурманске отдел по борьбе с терроризмом, проводить учения на атомном ледокольном флоте, на Кольской АЭС, на объектах военно-морского флота. А помогать ему будет однокашник по Академии Генерального штаба вице-адмирал Юрий Сухачев.
Еще на первом курсе академии они впервые услышали о сокращении и реорганизации вооруженных сил. Наивно мечтали, надеялись, что эта самая реорганизация завершится к их выпуску. И уж никак не предполагали, что наступят такие времена, когда некоторые из них окажутся по разные стороны баррикад.
В июне 1990 года после выпускного бала они разъедутся в разные уголки Советского Союза. Полковник Дмитрий Герасимов получил назначение в Главное разведывательное управление.
По законам военного времени
Папка с оперативными материалами лежала на его рабочем столе. Эти донесения он уже читал, отрабатывал, но хотелось возвратиться к ним еще раз.
Полковник Герасимов, заместитель начальника направления специальной разведки ГРУ, понимал, чего ждало от него руководство. А ждало оно одного: ясного, аргументированного ответа по проблеме вывода 22-й бригады специального назначения с территории Азербайджана.
Бригада эта была для него родной. Он командовал ею четыре долгих года. Принял, обустраивал, наращивал боевое мастерство в Казахстане, в городе Капчагай, вводил это соединение в 1985 году в Афганистан, воевал… И никогда не думал не гадал, что придется выводить бригаду еще раз, теперь из Азербайджана, из городка Перекишкюль.
Вот уж не везет, так не везет. За последних полтора десятка лет бригада третий раз меняет дислокацию и выходит на новое место, по сути, в чистое поле.
Дмитрий Михайлович вспомнил, как располагал свои батальоны — Фарахруд, Кандагар, Шахджой, Лашкаргах. Не только выжженная земля, палатки, чистое поле, но и «духи» со всех сторон. Хотя нынешнему комбригу Александру Гордееву сейчас не легче. Теперь уже свои, азербайджанские «духи» обстреливают бригаду с окружающих сопок.
Правда, Гордеева на испуг не возьмешь. Он молодец, все ДШК вывез с собой, когда уходил из Афганистана, теперь расположил их на крышах бригадных зданий и отвечал мощным огнем на каждую бандитскую автоматную очередь. Это очень не нравилось боевикам, но возымело свое действие.
Однако долго так продолжаться не могло.
Полковник Герасимов открыл папку. На каждом донесении стоял гриф «совершенно секретно». Хотя какой уж теперь это секрет. Во всех центральных газетах, на первой полосе, пишут о вооруженных нападениях на наших военнослужащих, военные городки, дома, о взрывах, убийствах, поджогах…
Одни заголовки чего стоят. Он глянул на пачку газет на приставной тумбочке у стола. «Ночной взрыв», «В обстановке противостояния», «Были встречены огнем», «И снова кровь и снова жертвы»…
Да, и снова кровь. Когда он уходил из Афганистана, ему казалось, что и кровь, и смерти, и война остались там, позади, за черными цепями Гиндукуша. Но, увы, ее огненное колесо катило следом.
 
Полковник склонился над оперативными донесениями. «Степанакерт. В областном центре ИКАО в 4 часа утра прогремел взрыв. Взрывное устройство было установлено у входной двери частного дома, в котором проживают несколько офицеров внутренних войск МВД СССР».
«Резко активизировались действия боевиков в приграничных районах Армении и Азербайджана. Объектом бандитского нападения стала армейская застава, расположенная восточнее азербайджанского населенного пункта Юхары-Аскипара.
Ранен лейтенант Н. Дуйшенашев, выведены из строя БТР и радиостанция».
«Ночью подвергся массированному обстрелу населенный пункт Ходжаллы (ИКАО) и воинский наряд, дислоцированный в нем. По Ходжаллы со стороны гор предположительно было выпущено 24 снаряда».
«Прибывшая для расчистки завала на участке дороги у села Капанлы, одного из прилегающих к ИКАО районов, резервная группа внутренних войск была встречена огнем автоматического оружия».
Откровенно говоря, если забыть, что все это происходит на территории нашей страны, в нашей союзной республике, очень похоже на Афганистан. Стало быть, бригаду надо выводить как можно скорее.
Герасимов вытащил из сейфа карту Закавказья. Вот он, Баку, а в полусотне, точнее в сорока семи километрах от столицы — городок Перекишкюль.
Значит, надо дойти до Баку, пройти по его окраине и свернуть на Сумгаит. Иной дороги нет.
Это и есть самый сложный, опасный участок. Тут могут напасть боевики и… не боевики. Их теперь сам черт не разберет.
В одном из донесений как раз и сообщается о неизвестной банде, главарь которой представляется «командиром группы спецназа, старшим лейтенантом». Действуют они в населенном пункте Фарахли Казахского района Азербайджана.
Восемь человек, одетые в форму Советской армии, с автоматами и портативными рациями, совершают диверсии, убивают людей. А средства массовой информации пишут о бесчинствах «советского спецназа».
На пути бригады могут оказаться и такие «спецназовцы».
Есть, конечно, еще железная дорога. Однако и горький опыт тоже есть. Ракетная бригада пыталась выехать по «железке», так азербайджанцы эшелон с имуществом, офицерами, солдатами загнали в тупик и взяли под охрану.
В общем, железнодорожный путь отпадал. Оставался только один — в колонне автомашин, своим ходом. Значит, предстояло посадить за руль всех офицеров бригады, да еще подобрать водителей из резервов Северо-Кавказского военного округа.
Таков был итог анализа обстановки и предложения полковника Герасимова. Руководство утвердило план вывода 22-й бригады специального назначения, и Дмитрий Михайлович вылетел в Азербайджан.
Там его встретил комбриг Александр Гордеев. Бригада уже была подготовлена к выходу. Семьи офицеров и прапорщиков, а также парашютную технику заранее отправили в Россию. В городке оставались только военнослужащие, в основном офицеры.
Еще два дня ушло на подготовку, и в предутренние часы колонна 22-й бригады специального назначения покинула военный городок.
На выезде колонну сразу же блокировала азербайджанская милиция.
На переговоры со старшим милицейским начальником пошел полковник Дмитрий Герасимов.
— Почему вмешиваетесь в дела военных? — жестко спросил он офицера и добавил: — Что, не знаете, какое сейчас время? Если не разблокируете дорогу, я открываю огонь.
Милиционер явно тянул время. Он долго связывался со своим руководством, докладывал, вел переговоры. Однако ничего не предпринимал для деблокирования колонны.
Герасимов условным сигналом приказал комбригу начать движение. Колонна стала выходить на дорогу. Впереди шла мощная, многотонная машина. Один из милиционеров попытался помешать движению и тут же улетел в кювет.
Когда спецназовцы достигли перекрестка, где дорога сворачивала на Сумгаит, оказалось, что и она перекрыта. Посреди пути были уложены бетонные плиты, а оставшуюся единственную свободную для движения полосу перегораживал КамАЗ.