Тайная война Разведупра
За год до ввода бригады в Афганистан я впервые встретился с людьми, которые воевали там. Заместителем ко мне в Капчагай пришел подполковник Борис Кирембаев. Он около двух лет «за речкой» командовал батальоном специального назначения.
Как-то Борис пригласил к нам известного Радчикова, попросили его выступить. Все с удивлением смотрели на этих людей, расспрашивали, чем они там, в Афганистане, занимались. Это теперь мы многое знаем о той войне. А тогда… Какой опыт, какие разработки? Ничего этого не было.
Вот тогда комбриг 22-й бригады спецназа и отдал приказ каждому командиру разведгруппы после возвращения описывать события, зарисовывать схему. Герасимов обобщал эти материалы, отправлял в Москву, в ГРУ. Однако поначалу они никому были не нужны. Потом разобрались, вошли во вкус, кому для диссертации, кому для книги. Уже звонили, просили присылать материалы.
Однако в первую очередь эти материалы были нужны самим спецназовцам: уходили, заменялись в Союз опытные офицеры, на смену им прибывала молодежь. Их учили выживать на войне, учили бить врага.
Наверное, поэтому многие страницы в этом альбоме посвящены тактике моджахедов. Изощренной, хитрой тактике. Вот рисунок, как «духи» устанавливали фугасы. Чтобы не потерять фугас, они рядом оставляли зарубки на дереве, срезали сучок, насыпали кучу камней, рожь завязывали узелком.
Дмитрий Михайлович всегда отдавал должное противнику. Он знал — враг опытен и коварен, его нельзя недооценивать. Сколько «духовских» загадок разгадал со своими командирами и бойцами комбриг Герасимов. Вот лишь одна из них.
Как известно, наши саперы в Афганистане пользовались обычными, металлическими щупами. Все было нормально, и вдруг стали подрываться бойцы-саперы. В чем дело? Оказывается, чтобы замкнуть цепь и взорвать фугас, «духи» стали применять такой способ — они клали два листка металлической фольги, а между ними — изолятор — картон. Сапер металлическим щупом прокалывает фольгу, картон и, таким образом, соединяет цепь. Раздается взрыв.
«Мы раскрыли этот секрет, — говорит Герасимов. — я об этом даже статью в окружную газету “Фрунзевец” написал. Предупреждения ушли в воинские части. Наши пожелания учли, в войсках появились пластмассовые щупы.
Много было таких раскрытых секретов. Не думаю, что пришло время о них говорить. Ныне у нас своих “духов” хватает, вряд ли следует писать для них учебник».
И это правда.
Часто говорят, что новое — это хорошо забытое старое. Генерал Герасимов еще с лейтенантских времен верил в истинность и мудрость этого изречения. Он очень внимательно относился к своим учителям-фронтовикам. Понимал — они кладезь боевого опыта. Сам нередко про себя шутит: все, что во мне есть хорошего, от фронтовиков. Имея в виду и отца, и своих последующих командиров.
«Многое ныне забыли, многое растеряли, уповая на суперсовременные устройства и механизмы, — говорит Дмитрий Михайлович. — А на войне всякое бывает. И устройства самые современные отказывают, да может и не оказаться их в нужный момент.
Спросите сегодня любого молодого офицера — как переправиться на ту сторону реки? Разумеется, сначала надо узнать ширину этой реки. Приспособлений нет. А фуражка на что? Козырек фуражки, кепки поднимают на уровень глаз, медленно опускают с той стороны реки до этого берега и, сделав мысленно заметку, медленно, не меняя положения, откладывают ее на своем берегу. Потом это расстояние измеряют шагами. Да, будет погрешность. Но небольшая. А задача решена — ширина реки известна.
Идею эту мне давным-давно подсказали артиллеристы-фронтовики. Еще будучи солдатом, я заметил, что козырек их фуражек изрезан какими-то насечками. Мне, молодому солдату, объяснили — это тысячные. Выстрел. Перелет. Засекаешь это на своей фуражке. Две тысячных вправо и точное попадание».
Дома у Дмитрия Михайловича целая библиотека старых, военных книг. Это не романы и не столь популярные ныне детективы. Это собрание военной мудрости.
Вот книга для разведчиков. Издана в 1945 году. А как написана, каким языком!
«Разведчик — солдат особый, самой высокой пробы, труд его на войне всех сложней вдвойне. Вот допустим, чтобы действовать ловко, нужна подготовка. Кто действует тяп-ляп, тот в любом деле слаб. Он и в мирное время тащится, вроде клячи, а на войне тем паче».
И сегодняшним солдатам полезно было бы почитать эти строки, осмыслить. Уж больно хороши советы, а как легко читаются, запоминаются.
Вот еще несколько абзацев.
«Неожиданность — мать успеха. Там, где дорога, иди по обочинам, вооружением не звени, двигайся группой не в ногу, не с топотом, четко прислушивайся, зорко смотри, хочешь сказать, говори только шепотом, чтобы себя не раскрыть, не кури.
Если во мраке столкнешься с врагом, то не стреляй, не кричи, а стремительно сбей его с ног и прикончи штыком».
Что сказать, отличная книга. И таких у генерала Герасимова немало. Вот такая страсть.
Будучи спецназовцем до мозга костей, Дмитрий Михайлович постоянно ищет, думает, как сделать наши спецподразделения более подготовленными и боеспособными.
Так, во время службы в спецназе ГРУ он неоднократно высказывал мысль о формировании подразделений специального назначения только профессионалами — офицерами и прапорщиками. В ту пору не было солдат-контрактников. Это, собственно, то, что сегодня пытаются претворить в жизнь в российской армии.
Еще министр безопасности Виктор Баранников, назначая его командиром «Вымпела», задал вопрос: «У вас большой опыт. Как вы относитесь к профессиональным спецназовцам? Это должны быть профессионалы или солдаты срочной службы?»
Тогда он ответил:
— Без сомнения профессионалы. Только подход должен быть иной. Для них меры социальной защиты надо продумать.
— Что вы имеете в виду? — спросил министр.
— Я имею в виду, что к 35–40 годам они «отяжелеют», постареют. А другого они ничего не умеют делать. Куда девать таких офицеров?
— Да, это действительно проблема, — задумался Баранников.
Герасимов еще и не знал, что с этой проблемой он столкнется, как только придет в «Вымпел». К 1992 году там уже было достаточно заслуженных, но 40-летних «отяжелевших» бойцов.
Горько осознавать, но эта проблема не решена в нашей стране до сих пор.
Сегодня Дмитрий Михайлович в запасе, на пенсии. У него другая работа, иные заботы. Казалось бы, ну что ему до спецназа. Далеко осталась юность и дорогой его сердцу спецназ. Но при очередной встрече он удивил меня в очередной раз.
— Знаешь, в свободное время размышляю, наброски кое-какие делаю, старые мысли привожу в порядок.
Откровенно говоря, я не мог не поинтересоваться, какие это мысли.
— Вот когда-то написал записку: почему разведчик-спецназовец лучше разведчика-агентурщика…
— И почему?
— Да по многим причинам. Например, спецназовец должен уметь делать то же, что и агентурщик, да еще метко стрелять, взрывать, выживать в сложных условиях. А это порой не под силу агенту.
Или вот еще. Разведчик-агент ведет разведку только наблюдением, а разведчик-спецназовец добывает разведданные и активными действиями.
Только это не значит, что нам не нужны агентурщики. Мы должны с ними работать в крепкой связке.
Дмитрий Михайлович открыл другую папку.
— А эти редкие документы, материалы давно собираю. Мечтаю написать историю спецназа.
Вот интересная телеграмма.
«Начальнику Генштаба Агаркову от начальника ГРУ Ивашутина.
В период с 11 по 17 июля 1979 года произведена рекогносцировка в городе Кабул с целью возможного использования 15-й бригады спецназ ТуркВО.
По мнению советского посла и руководителей спецслужб наибольшая активизация мятежников на периферии и в г. Кабул ожидается в августе. В связи с этим посол просит: перебросить отряд в Кабул до 10 августа.
Разработку осуществления мероприятий по переброске возложить на главкома ВВМС и командующего ТуркВО.
Генерал армии Ивашутин».
Герасимов отложил в сторону листок.