Между двух миров (СИ)

— Добрый день, — говорит детектив Полански и в момент превращается в само очарование, эти ямочки на щеках, искры из глаз, она опирается на стойку двумя руками, улыбается и говорит: — Очень нужна ваша помощь, мы по поводу происшествия с молодой девушкой, Морин Гуревич, она была вашей пациенткой, припоминаете?
— Все, что я припоминаю, я уже сказала двум детективам, которые приходили два дня назад, — девушка встает и выходит из-за стойки. — Если у вас нет ордера, то я попрошу вас уйти.
Очарование Ольги на нее не действует и оно гаснет, как лампочка.
— Ну можем, конечно, и с ордером поговорить, вызовем группу, перевернем тут все вверх дном, знаете, обыск это такая неприятная штука. Особенно когда ищут наркотики. Вы ведь знаете, что она перевозила, да? А где брала, интересно? Может у вас, прямо тут, в лаборатории? Вы то, конечно вряд ли в курсе чем ваше начальство занимается, так зачем вам их проблемы?
— Уходите, немедленно, иначе вызову охрану! — настаивает девушка, она складывает руки на груди и выглядит непреклонной, она явно не намерена отступать. — Доктор Асама из-за вас и так почти не спит! Он порядочный человек, а вы смеете его в чем-то подозревать! Он спасает жизни! И вообще его здесь нет, так что уходите!
Ольга хмыкает и оглядывается на тебя.
Ты осматриваешь три двери внутри холла и выбираешь ту, что прячется сразу за стойкой, в самом углу. Ольга согласно кивает и вы обе направляетесь туда. Ты подходишь первая и толкаешь дверь, к твоему удивлению она без замка. Девушка в панике кричит “стойте”, кидается сначала к телефону, а потом, бросив трубку, бежит за вами. За дверью белый ослепительный свет и еще один коридор. В конце его видно высокое окно, а справа и слева стеклянные переборки между огромными террариумами.
— Вам сюда нельзя! Немедленно уходите, — кричит девушка, в голосе ее ты слышишь отчаяние и видишь змей за стеклом. Их очень много. Внутри горит специальное освещение.
Из двери справа выходит маленькая фигура, ты сразу узнаешь его, Ридж Асама, не доктор, а профессор, которому ты доверила Фархада. На нем синяя форма и шапочка, прячущая волосы. Он услышал крик и вышел, на лице его написано возмущение, он открывает рот, но тут его взгляд упирается в тебя. С его загорелого лица сходит волной краска, ты видишь его паническую бледность, его зрачки расширяются, руки начинают трястись. Ольга делает к нему шаг, но даже заговорить не успевает, как он разворачивается и бежит. Пока вы успеваете сообразить, что происходит, он своим магнитным ключом открывает одну из дверей, вбегает внутрь террариума и запирается изнутри. Испуганные змеи ему не рады, но он не обращает на них внимания, он просто садится на пол и ждет. Девушка-секретарь в ужасе кричит. Ольга бьется в дверь, но каисовое стекло слишком прочное, его так не разбить. Профессор не спускает с тебя взгляда, даже когда змеи, защищаясь, бросаются на него со всех сторон. Он еще какое-то время сидит, а потом начинает дрожать и заваливаться на бок, изо рта его идет пена.
Твой слух отказывает как раз вовремя, чтоб не оглохнуть от воплей и криков за спиной. Выбегают из дверей другие специалисты, врачи и лаборанты, Ольга жестами просит их выйти, но никто ее не слушает. Она достает телефон и вызывает медиков и полицию. Она смотрит на тебя, когда разговаривает по телефону, ты не слышишь слова, только видишь, как шевелятся ее губы. На лице ее ты видишь непривычное выражение — шок.
Равнодушные змеи по ту сторону все также продолжают существовать внутри своего замкнутого мира, им нет дела до трагедии людей.
Гереро прибывает одним из первых и долго орет на Ольгу, не выбирая выражений. Детектив терпеливо молчит, сложив руки на груди и опустив глаза. Потом они оба смотрят на тебя. Гереро трет подбородок, нос, мочки ушей, все, до чего может дотянуться, он нервничает, он между молотом и наковальней и скорее всего это дело превратит его в металлолом, который остается только донести до свалки. Ты стоишь и смотришь в окно, огромное широкое окно с видом на дугу купола. Воздушный океан по ту сторону подбрасывает на крышку вашего прозрачного гроба пенные белые брызги облаков. Под таким углом можно заподозрить, что солнце всего лишь плоскость, а не шар. Мир неустойчив, тебя штормит.
 
Профессор испугался. Испугался Лавию Амирас. Так испугался, что предпочел умереть страшной смертью. Возможно, он знал, что она должна быть мертва, а восставшие мертвецы по эту сторону Каньона Ирр пугают людей, но чтобы так? Смертные имеют склонность оберегать свою жизнь и бороться за нее до последнего, а профессор как-то очень быстро решился умереть. Что его так напугало? Что может быть страшнее смерти?
— Ты в порядке? — спрашивает Ольга. Она как то незаметно распрощалась в Гереро и подошла, теперь стоит и смотрит задумчиво.
— Татуировка, — говоришь ты. — Татуировка у Лавии Амирас была внутри, в груди, буквально выжжена на плоти опухоли. Почему? Как она в нее попала? Мы ничего не знаем, а это важно. Поехали, прокатимся к тому, кто знал ее лично. Нужно начать сначала, с того, что мы упустили — информация, ступенька за ступенькой. Кто такая Лавия Амирас? Почему она решила начать новую жизнь? Почему из всех штатов она выбрала Монсель?
— Ты не виновата, что он умер, — говорит Ольга.
— Я знаю, что не виновата. Это вопрос информации, мы потеряли источник. — Как давно ты живешь? — вдруг злится Ольга. Ты не понимаешь и поворачиваешь голову. Тебе не показалось, она в бешенстве. — Скажи, через сколько перестаешь делать ошибки? Через сто лет? Через триста? Через сколько мир выглядит как карусель, идущая по кругу? Через сколько ты перестаешь удивляться? Профессор скорее всего был кусок дерьма, но он был, он жил, как и все мы. Мне жаль что мы не можем достать его с того света и спросить, лет через двести, из-за чего он так поступил. Или не можем вывернуть его память наизнанку прямо сейчас и посмотреть, что она там думал перед смертью! Буду в машине!
Ольга уходит, а ты растерянно смотришь ей вслед, наклонив голову к плечу. На твоей памяти она больше шутила грубые шутки и грязно ругалась, а за сантиментами раньше замечена не была. Чем смерть профессора так ее потрясла, ты не понимаешь.
А чем она так потрясла тебя?
Разве это не священное право выбора? Та самая свобода воли человека, за которую они так дерутся и дрались всегда. Это и называется быть человеком. Вот только обычно люди не контролируют ни свое рождение, ни свою смерть, жизнь это просто отрезок между двумя точками, которые кто-то поставил без их ведома.
А многоточие бесконечности — выбор? Выбор ли? Разве ты выбирала?
Что ты будешь делать, если захочешь умереть? Пойдешь к каурам просить щепотку забвения? Спрячется под крышу саркофага на пару столетий? Даже спасительная Тень памяти, отброшенная, как хвост ящерицы, не сделает тебя более свободной, ты принадлежишь ей и даже смерть не разлучит вас, а Творец сохраняет всех, даже тех, кто об этом не ведает.
На часах четыре, слишком рано, клуб “Даймонд”, где ты последний раз видела Гриера, еще не работает, но вы все равно выходите из машины и осматриваетесь. Красные стены при свете дня выглядят тусклыми и зияют потертостями. Никаких фонарей, окна в доме заколочены. Волшебная дверь из сеорида просто синий прямоугольник замазанный краской. Здесь нет припаркованных машин и нет охраны. Где-то слева, течет тусклая в это время дня, но дорогая Гейт-стрит, шум машин теряется в переплетении подворотен. Ольга громко стучит в дверь, но никто не открывает, она смотрит на часы, потом достает терминал, ответ диспетчера приходит через бесконечных пять минут, детектив, не глядя на тебя, возвращается обратно к машине.
— Адрес есть, поехали, — говорит она, уже садясь за руль.
Напряжение между вами раздражает, но ты не знаешь, как это исправить. Апартаменты, которые сняла Аннабэль, совсем рядом, ты можешь бросить это все и поехать выспаться, тело требует отдыха, но нет сил бросить Ольгу и забыть пристальный взгляд доктора с той стороны стекла. Ты садишься в машину.