Миссия Припять (СИ)

Незнакомка улыбнулась, почувствовав мое враждебное отношение. 
– Ты не хочешь меня видеть, я понимаю. Тебе просто надоели намеки и скрытые смыслы. 
– Я ва-а-аще-то хочу отсюда выбраться! С какого-то перепуга какой-то заброшенный город ждет моего спасения! Вы чувствуете логику? Я – нет. 
– А ты не слышишь плач? Или вздох? Или тяжелое рыданье? Город страдает. Осталось мало времени. Еще чуть-чуть, и Припяти не станет. Это место нужно людям. Это их память. 
– Тогда зачем они бросили город?! Если для них эта Припять такая память, почему бы им не вернуться и не восстановить ее?
Незнакомка загадочно улыбнулась: 
– Не все так просто, дорогуша. Ты разве ничего не чувствуешь? Например, слабость, тошноту, головокружение? Металлический привкус во рту? 
– Единственное, что я сейчас явно чувствую, дурноту к этому месту. 
Девушка пожала плечами, раздумывая над ответом. 
Ее присутствие начинало меня напрягать. 
– Осталось всего два года, и Припять навсегда исчезнет. Останется только атомная станция. Навряд ли кто-то пожелает узнать про недавние события. 
– Я не шарю в истории. 
– Тогда и имя мое тебе ничего не скажет. Для тебя я всего лишь очередная разодетая фифа. Мое имя Метатон. Когда-то давно я была дочерью одного египетского царя… Ладно. – Девушка взмахнула рукой. – Не хочу касаться этой темы. 
Я в полном изумлении смотрела на девицу. 
Что за чушь она несет?.. 
– Так получилось, что мне повезло пережить собственного отца. Ты знаешь, каково это, жить во мраке. Я давно следила за тобой. Твой Дар несет страдания и мучения. Только не для Припяти, нет. Она знает про тебя. Именно поэтому ты появилась здесь. Прекрати страдания города. Тогда он отпустит тебя. 
Я схватилась за голову. Девица явно не понимала, что за чушь она несет. Плохо, что в этом городе не остался психиатр. Он бы понадобился. 
– Допустим, окей, я вам верю. А где доказательства-то? Как вы докажите, что город живой, и все в таком духе? Я тоже могу придумать неплохую историю. 
Ощущение, что мне втирают какую-то дичь, не отпускало. Ситуация казалась еще хуже. Кроме одичалого города, еще и сумасшедшая девица. Усталость от происходившего накрыло с головой. 
Я безразлично махнула рукой: 
– Мне уже все равно. У меня у самой остались незавершенные дела. Знаете ли, у человека должна быть своя личная жизнь. 
Метатон хмыкнула и, пожав плечами, растворилась. 
Я осталась наедине с мрачными мыслями. 
Передо мной стояло гигантских размеров колесо. Подключить его к электрическим путям не получится. Все, что когда-то было проводами, превратилось в мусор. Остается только применить свой Дар. 
Никогда еще не приходилось оживлять неодушевленные предметы. 
Мрак заструился по пальцам. Я подошла ближе к железной конструкции и коснулась холодной поверхности. Тени расползлись по колесу. Сгустки мрака поглотили аттракцион полностью. Даже вокзал у подножия колеса скрылся под натиском Дара. Темная сущность переместилась на карусели и автодром. На миг северная часть площади скрылась под тьмой. 
Над городом собрались тучи. 
Я не знаю, сколько прошло времени, но мрак отступил, скрывшись под подножием колеса. Скрипнув, аттракцион заработал. Железное кольцо медленно двигалось по часовой стрелке. Желтые кабинки зияли пустотой, ожидая посетителей. 
Автодром тоже ожил. Металлические машинки выглядели как новые. 
Парк аттракционов стал совсем как новенький. Не хватало только детей. Навряд ли кто-то из бывших жителей помнил про это место. 
  
Чернобыльская АЭС (сегодня, 15:35)
 
Строительство нового укрытия растянулось. Тому виной бесконечные денежные проблемы. Два года назад Владимира назначили главнокомандующим по строительству НБК – в простонародье “арки”. Конструкция полностью закрывала четвертый энергоблок. Рабочий фронт разделился на две части: одни работники возводили “арку”, другие – “бумагомаратели”, или “офисный планктон”. Последние практически не выходили из здания атомной станции. Первые работали, не покладая рук. Строительство требовало чрезвычайной ответственности и аккуратности – любая ошибка может привести к повторной катастрофе. 
 
В двухтысячном году атомную станцию закрыли под давлением мирового общества. Почти в это же время Володя поступил на работу. Сначала к подрядчику раздатчиком. Затем – лаборантом-радиаметристом. Атомная станция стала для него смыслом жизни – благодаря ей он живет. 
Ранним утром Вова покинул административно-бытовой корпус. 
Солнце едва зашло. Жаркая осень сменилась прохладой. Термометр показывал минус пять градусов – внезапная смена погоды озадачила работников станции. 
Владимир накинул куртку и вышел во внутренний двор. 
Двое сотрудников неподалеку разговаривали на повышенных тонах. Рядом располагался машинный зал. Несмотря на ранний час, работники станции уже вовсю трудились. Вдалеке виднелись первая и вторая очереди сквозь пелену тумана. Ночью шел дождь. “Арка” блестела от крупных капель воды. 
Станция своими размерами походила на крупный мегаполис. Она давно не работает и на протяжении нескольких лет ее продолжают выводить из эксплуатации. 
Однако здесь по-прежнему кипела жизнь. 
Володя осмотрел бетонный корпус. Его украшало замысловатое графическое изваяние – голубь с покоренным атомом в клюве. 
Мужчина натянул респиратор и двинулся на площадку, где происходило водружение “арки”. 
Строители, завидев его издалека, помахали ему рукой. 
Вова кивнул и, подойдя ближе, взглянул на “арку”. Кажется, работа окончена. 
– Как дела на невидимом фронте? – Володя пожал руку подошедшему к нему мужчине в белом защитном костюме. 
– Пока тьфу-тьфу. Слыхал новость? Нынешний директор станции предупредил нас об утечке радиации. 
– Этого еще не хватало…
– Можно заранее поставить себе памятник, – рассмеялся мужчина. 
– Нужно немедленно разузнать причину.
– Сначала нужно найти желающих, которые бы туда полезли. Мне и так снятся кошмары. Не хочу повторить судьбу тех, кто побывал тут до нас.
Владимир усмехнулся. 
– И много нас таких, везунчиков? 
– Да кто его знает… Я, во всяком случае, не считал. 
– Как прошла ночь?
– Спокойно. 
– Слава Богу. 
Вова отошел от приятеля и крепко задумался. 
Обрушение “Саркофага” принесло свои плоды. Утечка радиации все равно произошла. “Арка” навряд ли поможет. Что же делать? 
Мужчина заметил вдалеке бегущего строителя. Он был чем-то обеспокоен. Подбежав ближе, работяга перевел дыхание и, ткнув пальцем вдаль, произнес:
– Движуха в Припяти!!
Крик несчастного привлек внимание остальных строителей. Работники в белых одеждах и касках с удивленными лицами немедленно собрались вокруг Владимира. 
Тот не поверил в услышанное: 
– С чего ты взял? 
– Чертово колесо...Оно работает!! 
Володя оттолкнул мужчину, быстрым движением надел шапку и, застегнув куртку – по-прежнему царил октябрьский холод, – двинулся в город. 
Строители покинули площадку с НБК и последовали за мужчиной. Собравшись кучкой у главных ворот станции, работники посмотрели своему начальнику вслед. 
Припять и атомную станцию соединял мост – еще одно заброшенное с момента аварии место. Ржавые фонящие бордюры, украшенные металлической росписью, потрескавшийся асфальт не останавливают толпы любопытствующих. Туристы называют его “мостом смерти” - байка приезжавших сюда в день аварии журналистов. Они разнесли слухи, что якобы именно здесь припятчане получили радиоактивное облучение и умерли в течение нескольких дней. 
Однако Владимир называл это место по-другому. 
“Врата в Припять”. 
Святое место, открывающее прекрасный вид на станцию и город. 
Мужчина направился через мост. 
Припять приобрела особый, но по-своему прекрасный, вид. Осень одаривала город яркими красками – деревья сбрасывали свои листья, оголяя длинные и толстые ветви. Листва застилала разрушенный природой асфальт. Одинокий ветер гулял по пустым зданиям, создавая необыкновенный звук.