Миссия Припять (СИ)

– Значит, моя версия была правдива… – промолвил следователь. Он впился пристальным взглядом в опустившую от безысходности глаза девушку и заявил: – Так это ты возвращаешь людей к жизни! Это ты виновница того беспредела, что творится в нашем городе!..
– Вы еще не знаете, какой беспредел вас ждет впереди.
Лена охнула, наблюдая за происходящим по ту сторону морга. Она стояла у окна и следила за развивающимися событиями – увиденное пару минут назад крепко засело у нее в голове, и наивная школьница отказывалась в это верить.
– И что вы теперь намерены делать? – подал голос патологоанатом.
– Ну, мы же не святая инквизиция, никого сжигать не собираемся, – усмехнулся следователь.
– Я понял. Я к тому, что это все нужно как-то прекратить…
– Прекратить все это вы можете, если вы меня прибьете.
Мужчина озадаченно потер лоб.
– Убивать мы никого не будем. Мы же не звери какие-то. Это там, на Западе, святая инквизиция сжигала еретиков и ведьм, а мы… мы… – тут он задумался, – а мы даем тебе шанс…
– А мне не нужен никакой шанс! У вас все на лицах написано!
– Послушай, то, что ты сделала – величайшее чудо, – заметил патологоанатом, – как Иисус Христос, сделавший из воды вино…
– Ваш Иисус Христос дилетант, а я мастер! – воскликнула Настя. – Я тоже могу махнуть рукой и превратить ваши анатомические останки в яблочный сок! Поэтому мне не нравится подобная роль, роль Бога! Разве это не самая величайшая ересь во все времена человечества, а? У Иисуса Христа были последователи, он распространял свою веру по всему свету, и помните, какая участь его ждала? Его распяли! Мне на самом деле самой хочется подобной участи, ибо человек такое создание, он боится всего загадочного и непонятного. Проще ведь бояться, чем заглянуть в собственный страх и изучить его?
– А что будет с моими обидчиками? – плакала навзрыд вернувшаяся к жизни девочка. – Как я маме объясню свое отсутствие?!
Милиционеры переглянулись.
– Твоя мама уже была здесь и опознала твой… тебя, – быстро поправился следователь, поймав пристальный взгляд девушки в балахоне. – Конечно, ее будет трудно переубедить, но…
– Моя мама знает, что я умерла?!
– Что ты была мертва, – поправила несчастную Анастасия. – Поверь, мать своего ребенка ни с кем не спутает, так что, на улице ты не останешься.
– О боже… – бедняга закрыла лицо руками.
Заботливый патологоанатом принес белый медицинский халат и надел его ей на плечи.
– Послушай, я понимаю, что тебе удалось пережить, – Настя приблизилась к ее заплаканному лицу и в упор посмотрела в зеленые глаза, преисполненные жизни, – и ни в коем случае на тебя не давлю. Никто на тебя не давит. Понимаешь, в жизни всякие ситуации бывают, но то, что произошло сегодня, сейчас, с тобой, это действительно величайшее чудо. Я подарила тебе дополнительные годы жизни. Ты все равно умрешь, как и все, увы, я не в силах подарить тебе бессмертие. – Тут во взгляде ожившей девушки снова заблестели слезы. – Но ты проживешь достойную жизнь.
– Спасибо…
Следователь озадаченно почесал голову.
– Ну дела…
– Вы меня теперь отпустите? – Настя в упор посмотрела на милиционеров.
Милиционеры переглянулись между собой. 
– И что мы будем с ней делать? 
– Простить и отпустить. – Девушка усмехнулась. 
– Ну-у… – молодые мужчины развели руками. 
– И ведь у нас нет статьи, чтобы ее задержать! – несчастный следователь едва не плакал. – И мы даже не думали, что подобное вообще может когда-либо случиться!.. 
– Мелкое хулиганство? – второй милиционер подмигнул. 
– Ты называешь это мелким хулиганством? Витя! Это ни черта не мелкое хулиганство! Это хуже!.. 
– Вы все-таки святую инквизицию позовите, – парировала Анастасия, – облегчите жизнь и себе, и мне. 
– Помолчи, девушка! – цыкнул на нее следователь. – Тебя пока никто не спрашивает! 
Настя пожала плечами и устремила взгляд куда-то вверх. На абсолютно белоснежном потолке проявились первые черные пятна. Через считанные секунды штукатурка покрылась гнилью словно после сезона проливных дождей. Со стен посыпалась краска, накрывая идеальный чистый пол строительным мусором. Молодые люди в милицейской форме не заметили резких перемен, продолжая спорить между собой. Анастасия нахмурилась – ее преследователи растворились подобно видению, и на их место пришли былые пустота и гробовая тишина. 
 
  
Медсанчасть №126 (МСЧ 126)
 
Я перевела дух. Повторное перемещение прошло в очередной раз по маслу. В пустующем морге царит гробовая тишина, прерывая лишь редкими падающими с потолка каплями воды. Под ногами хрустит стекло из выбитых кем-то окон. Нужно воспользоваться кратковременной паузой, вытянуть вперед замерзшие от недолгого пребывания на морозе руки и призвать свой Дар. Мрак уже пустил свои длинные, похожие на сигаретный дым, отростки по промерзшему от зимнего холода полу, поглощая плитку и мелкие трещинки. Через считанные секунды небольшое помещение проглотила чернота. 
Стены выровнялись, стали белее и чище. Каменные кладки, оклеенные плиткой и заваленные мусором, выглядели как ровненькие. Срач на голых столешницах вмиг исчез. Порошки, странные жидкости растворились в клубах сигаретного дыма, мрачноватых всполохах Дара, что возвращал жизнь в давно заброшенное помещение, заставлял его вдохнуть полной грудью, расцвести, как в былые времена и ждать тех, кто вынужден был уйти. 
Мрак вырвался из здания, потек быстрыми ручейками из мелких щелей окон, заполонил поросшие сухой травой и припорошенные снегом тропинки, пробрался до главного больничного корпуса и поглотил его, хищно облизнувшись. Начатое когда-то дело нужно доводить до конца – медсанчасть каждый раз провожала меня зияющими пустотой окнами и вывеской с отсутствующими буквами. Через мгновение все изменилось: стекла вернулись на законные места, вывеска на крыше горела разноцветными переливающимися фонариками (и это несмотря на отсутствие электричества в городе!), а главный вход заманивал чистотой и только что окрашенным небольшим забором. 
Я с гордостью, задрав подбородок, посмотрела на дело своих рук, и, развернувшись, направилась было в другую часть первого микрорайона, как откуда ни возьмись выскочили высокие мужички в старой потрепанной военной униформе и схватили меня за локти. Потащили в сторону ближайшей заброшки, где их уже дожидался коренастый мужчина в строгом, деловом, костюме, с тростью, что сжимали крепкие пальцы, среди которых блестело широкое серебряное кольцо, и с туго завязанным галстуком. Это оказался Геббельс, для нынешних обитателей Иван Сысоев, новый директор Зоны Отчуждения. Но внешне Пауль выглядел все таким же жалким человечишкой, прихрамывающим калекой и ярым поклонником нетрадиционных отношений. Хотя раньше был семьянином, имел семью и маленьких детей. 
Неужели смерть способна так сильно повлиять на человека?.. 
– Ну вот мы снова встретились, моя любимая и дорогая женушка, – с издевкой в голосе произнес Геббельс, подходя все ближе. А когда приблизился, схватил за подбородок и заглянул мне в глаза. – Я следил за тобой с самого первого твоего дня появления в Зоне. Видел твоего нового хахаля… Кстати, как он относится к тому, что его любовница – пособница бывшего нациста, а? 
– Что ты хочешь? – прошипела я в ответ. 
– То же самое, дорогая, то же самое! Ну, разве что ты бы могла отловить то существо из реактора, но это навряд ли тебе удастся. Это существо очень умное и хитрое, так что, ограничимся твоими способностями… 
– Я не собираюсь оживлять твоих псов!.. 
– А куда ты денешься, hure! – начал шипеть и Геббельс. – Я ведь все могу рассказать твоему хахалю, и он точно от тебя отвернется! 
– Зря стараешься. Он уже все знает. 
– Врешь. 
– Думай как знаешь. Оправдываться не собираюсь! 
– Ладно. Отлично. Просто gut! – под конец Пауль разнервничался, отошел в сторону и щелкнул пальцами. Двое крепких парней вышли вперед. – Проучите эту дешевку, чтобы она поняла, с кем разговаривает! – и указал на меня.