Миссия Припять (СИ)

– Дура ты, Настька, – заявила мне Лидия, высокая светловолосая женщина, когда мы обменялись с Владимиром холодными взглядами. – Вовчик хороший мужик, на кой хрен ты его посылаешь?
Я отложила папку и, уперев руку в бок, поинтересовалась:
– Раз он такой хороший, почему ты с ним сама не замутишь?
– Да не хочу я! Мне что, мужиков мало?!
– А что ж ты ко мне тогда пристала? 
– Ой да иди ты! – Лидия раздраженно махнула рукой. 
Я усмехнулась и вернулась к работе. 
Дверь в кабинет неожиданно распахнулась, пропуская в помещение молодого мужчину с огромной коробкой в руках. 
– Ну что, клуши, пойдемте раздевать Припять. Праздники все, тю-тю, пора снимать всю эту мишуру. 
– Для начала научись манерам, – отчитала его Лидия. – Ты мне чуть дверь не снес! 
– Для вас, баб, ничему учиться не собираюсь. Мне бы нервов побольше, чтоб вас терпеть. 
– А нас терпеть не надо, – встряла я. – Ты работаешь в другом блоке, так что пиздуй отсюда. 
Мужчина фыркнул и, повернувшись, покинул офис. 
Я повернулась к растерянной Лидии и подмигнула ей.
– Нехило ты его остудила… 
– Пусть знает свое место! Приперся к нам, еще начинает высказывать тут! Ладно, надо приняться за работу. Чем раньше начнем, быстрее закончим. 
  
Дом Культуры "Энергетик"
 
– Вот ты все в Припяти шаришься, – когда мы шли по мосту, стараясь не поскользнуться, – а здания с минуты на минуту обрушатся! Неужели ты не боишься быть погребенной под бетонными обломками? 
Я хмыкнула, раздумывая над ответом. 
– Да, какого хрена ты там шаришься? – встрял Паша, тот, что звал нас в город. 
– Это не твое собачье дело! – грубо ответила я. 
– Туристам запрещено посещать здания. Мародеров здесь давно не бывает. А ты здесь постоянно крутишься, только непонятно, с какой целью… 
– Вы решили спросить об этом только сейчас? – я остановилась и в упор посмотрела на своих попутчиков. 
– Нас давно это интересует. Только ты постоянно куда-то убегаешь. От Володи ничего не добьешься, он занят с утра до ночи… 
Я усмехнулась: 
– Ну да, за мной бегает… 
– Вообще-то, он гид! И по совместительству – инженер ЧАЭС. Ты же ничего о нем не знаешь, как ты можешь судить человека?!
Я отвернулась и демонстративно сложила руки, задрав подбородок. 
– Я знаю его немного больше, и мне плевать, кто он и кем он работает. Так что не вижу смысла спорить.
– Кстати! – в спор вмешалась Лидия. – Никто из вас не заметил, что две школы стали как новенькие? А колесо? Оно теперь само по себе работает! 
– Колесо мы заметили еще давно. А насчет школ мы не в курсе… Были… 
– Никто не в курсе, что происходит? Такое ощущение, будто город возвращается к жизни! 
– Или его кто-то возвращает. – Паша наградил меня пристальным взглядом. 
– А что ты на меня-то смотришь?! – вспылила я. – Как будто это я его возвращаю! 
– С твоим приходом тут все изменилось, – лицо парня приобрело насмешливое выражение, – и думаю, это только начало… 
– А немецкие фашисты? Они-то откуда здесь взялись?! 
– Пошлите! – я прикрикнула на них. – Работа не ждет! 
Мы продолжили путь молча, вылезая из огромных сугробов и обходя голые деревья. Центральная площадь продолжала гореть разноцветными гирляндами. 
Паша помог нам донести коробки до “Энергетика”, поставил их на ступени и пожелал нам удачи. 
– Удачи… – Лидия долго смотрела ему вслед. 
– Пошли. Нас дело ждет. 
Просторный холл был засыпан мусором. Это место раньше называлось “Эдисон” – Лидия рассказала, что здесь когда-то устраивали дискотеки и концерты. Правда, “Энергетик” все равно не выглядел настолько убитым и угрюмым, как все здания, что стояли в городе. 
– Для лучшего звучания музыки покупали по тем временам дорогостоящую, но очень качественную технику. Для всяких там мероприятий, – сказала Лидия, пока мы снимали очередную гирлянду. 
– И где же все это?
– Мародеры… . 
– Поработай пока без меня, окей? Мне нужно ненадолго отойти… я скоро вернусь! 
 
Лидия покачала головой, но ничего не сказала. 
“Наконец-то займусь своими делами”, облегченно подумала я, оставшись наедине с пустотой здания. Из больших окон был виден кусочек площади с работающим колесом обозрения вдалеке. Припять накрыли снежные сугробы. Снег замело даже внутрь помещений. Под ногами хрустели кусочки льда и осколки стекла. 
Я перешагнула через мусор. Обернувшись, заметила, что напарница куда-то ушла. Нехорошие подозрения начали одолевать мою душу. Неужели Лидия решила проследить за мной? Или город решил, что мне лучше остаться одной? Хотя и Припять не всегда пустует, по улицам мелькали незнакомые лица.
Лучше не буду терять времени. Хоть никто не будет выносить мне мозг своими претензиями. 
“Энергетик” был настолько огромен, что захватывало дух. Помимо просторного холла внутри располагались обширные спортивные залы. Само здание построили из белого камня. Сейчас трудно распознать белоснежность – стены почернели от времени и сезонных дождей. 
На полу валялись обрывки каких-то газет и книг. Я наклонилась, чтобы прочесть одну из них. Это была брошюра, которая на удивление выглядела целой, почти как новая. Дискоспектакль. “Мы не могли друг друга не найти”. Осмотрела застаревший клочок бумаги со всех сторон и вернула его на место. Печальное зрелище. 
Первым делом нужно рассмотреть спортивные секции – узнать, что разрушилось, а что уцелело. 
Я спустилась на первый этаж. 
Перед глазами предстала фреска – та самая, что мне удалось увидеть в прошлом. На этот раз рисунок был настолько испорчен временем, что рассмотреть его оказалось невозможным. 
Я чудом зацепилась за перила, едва не поскользнувшись на разбитом стекле. 
Какие-то коричневые тряпки везде, куски бумаги и прочий хлам. 
Лестницы покрылись многолетним мхом, неубиваемым даже сильным морозом. Рядом находилось некое помещение. В темноте его практически не разглядишь. 
– Внимание, внимание! Внимание, внимание! Уважаемые товарищи! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции в городе Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Партийными и советскими органами, воинскими частями принимаются необходимые меры. Однако, с целью обеспечения полной безопасности людей, и, в первую очередь, детей, возникает необходимость провести временную эвакуацию жителей города в населенные пункты Киевской области. Для этого к каждому жилому дому сегодня, двадцать седьмого апреля, начиная с четырнадцати ноль-ноль часов, будут поданы автобусы в сопровождении работников милиции и представителей горисполкома. Рекомендуется с собой взять документы, крайне необходимые вещи, а также, на первый случай, продукты питания. Руководителями предприятий и учреждений определен круг работников, которые остаются на месте для обеспечения нормального функционирования предприятий города. Все жилые дома на период эвакуации будут охраняться работниками милиции. Товарищи, временно оставляя свое жилье, не забудьте, пожалуйста, закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны. Просим соблюдать спокойствие, организованность и порядок при проведении временной эвакуации…"
Этот тонкий, но в то же время пронзительный и вкрадчивый, женский голос заставил вздрогнуть от неожиданности. 
– Двадцать шестое апреля восемьдесят шестого года… Двадцать шесть, ноль четыре, девятнадцать, восемьдесят шесть… Двадцать шесть, ноль четыре, девятнадцать, восемьдесят шесть… Двадцать шесть… ноль… Двадцать… шесть… – и женский тоненький голосок, превратившись в грубый, мужской, словно на зажеванной магнитофоном ленте. 
Я стояла, прижавшись к стене и пытаясь прийти в себя после того, как в опустевшем спортивном зале воцарилась привычная гробовая тишина. Из приемников, что находились высоко над полом, раздалось хриплое тяжелое дыхание. До выхода оставалось пару шагов, но страх сковал тело, не давая сдвинуться с места. Сердце бешено билось, в ушах отзывался учащенный пульс. Дрожь скрутила мышцы, и мне пришлось приложить все оставшиеся силы, чтобы повернуться и увидеть, что помещение пустует.