Чужая земля (СИ)

Но я попросила его попробовать сперва решить дело миром.
– Не нападай сразу, Хасем. Найди с воздуха два-три самых больших племени, попробуй договорится об охране границ и торговле. Мы сможем продавать им муку и ковры. Возможно, они найдут, что предложить нам взамен.  Если нет – предложи им за службу – учебу. У них есть верблюды, есть шерсть. Мы возьмем их женщин, которых они выберут сами. Могут даже приставить к ним охрану. Мы будем учить женщин делать ковры и плести циновки. Мы будем учить их лекарей медицине. Постарайся понять, нам самим это будет значительно выгоднее, чем война. Обязательно возьми с собой на переговоры Одета – он знатный спорщик и умеет находить неожиданные доводы. Возьми и Хремета – он мудр и сможет дать дельный совет. Не дави на них, не показывай силу. Постарайся именно договориться, а не принудить их.
Дни я старалась проводить как можно спокойнее. Не убивалась больше на работе, посидев час-полтора – шла гулять в сопровождении Амины и Хати. Как-то внезапно я поняла, что Египет многие столетия, возможно – даже тысячелетия жил без моих прекрасных законов. И еще год или два не так и важны. Это просто песчинка на весах вечности. Так что торопится я перестала – когда сделаю, тогда и сделаю.
Живот уже несколько округлился и проснулась я когда уже светало от странного ощущения. Прижала руку к натянутой коже – малыш толкался! Почему-то у меня на глазах навернулись слезу – так это было замечательно! Это уже не абстрактные клеточки, которые поспешно делятся, в связи с требовательной внутренней программой. Это уже маленькое существо, со своим сердечком. Мой малыш!
Анубис возник в комнате так же, как и всегда – миг назад не было и вот – стоит. Баська как-то слишком уж привычно подошла и потерлась об его ноги. И так же привычно он наклонился и почесал ей за ухом, вызвав низкий равномерный гул и, пожалуй, каплю моей ревности…
Чего это она к нему так ластится?!
Он посмотрел на меня очень внимательно и спросил:
– Ты плачешь? Что тебя огорчает?
– Он толкается…
– Он и должен толкаться!
– Я знаю. Только…  Понимаешь, ты можешь убить человека за долю секунды. Но можешь ли ты подарить жизнь?
– Я подарил тебе эту жизнь!
Я фыркнула. Ну, конечно! Тоже мне – даритель жизни! Пять минут удовольствия – и любой самодовольный мужик чувствует себя богом!
– Ты всего лишь зародил ее, эту жизнь. И даже не в одиночестве. Биоматериала там поровну.
Слово биоматериал я произнесла на русском. Но, на удивление, он меня прекрасно понял.
– Тогда что, по-твоему, значит – дать жизнь?
– Выносить и родить. Воспитать, научить всему, что знаю сама. Вложить в ребенка лучшее, что есть во мне.
– Ты уверена, что хочешь этого? Что справишься?
Хороший вопрос, что уж там…
– Никто не может быть уверен, даже – ты. Но я буду любить малыша. Я уже люблю его.
– Это то, что я никогда не мог понять. Как можно любить бессмысленный кусок плоти?! Конечно, благодаря этой странной привязанности ваш род не вымер…
– А твой род? Растет ли он? Старается ли найти новые земли и узнать больше о мире?
– Мы знаем о мирах все. Все, что считаем нужным.
Он протянул мне очередной амборос и я привычно вгрызлась в пресноватую хрусткую мякоть.
– Мне придется приходить к тебе чаще. Теперь тебе нужен плод каждый день. Сын растет и его потребности становятся больше.
– Почему ты так уверен, что будет сын? Я буду рада и сыну, и дочери, мне нет разницы, кто родится.
– Никто не может знать точно, но…
– Что – но? У тебя же уже есть дети?  Кто они?
– Живых – нет.
– Что значит – живых нет?! Они погибли?!
– Они не родились. Их матери были слабы и не смогли доносить плод.
– Ты оставлял свое семы в женщине, зная, что она умрет?!
– Но они же – просто люди, бессмысленная биомасса, которая…
– Заткнись и убирайся! Я не хочу тебя видеть!
– Смертная!
У него началась трансформация и голос странно вибрировал…
– Убирайся! Я не желаю тебя видеть!
Может быть, виноваты гормоны, но я уткнулась лицом в подушку и разревелась…
 
Я вовсе не была так уж спокойна за ребенка, как старалась себе внушить. Я не хотела, чтобы он, чувствуя свою силу, относился к людям как к биомассе. Я совершенно запуталась в отношениях с этим существом.
С этого дня утром стали появляться два, иногда три плода. Я послушно съедала их, а Баська приноровилась каждый раз облизывать мне пальцы – чем-то эти хрустяшки привлекли ее внимание. Я же помню, что первое время она просто нюхала их, совершенно не пытаясь попробовать. Надеюсь, что для недавно родившей кошки они безопасны.
  
Глава 59
 
Шел восьмой месяц беременности и последнее время я чувствовала себя не слишком хорошо. Появился страх, что однажды я не найду плоды на столе…
Мелькали гадостные мысли о том, что, возможно, это – некая наркотическая зависимость. Ведь даже если верить его словам во всем, то ему нужен здоровый ребенок, а вовсе не выжившая после родов мать…
Утром я съела три амброса, но к обеду почувствовала озноб, который, через не слишком длительное время сменился жаром. Амина вызвала Барути, но тот, просто покачал головой, глядя на меня и приказал позвать Сехмета и Хасема.
– Я не могу помочь царице… Ей нужно больше этих странных плодов, а я умею только сделать травяной отвар для согрева тела. Но он не поможет. Нужно что-то делать, я не всемогущ! Царице нужен свободный доступ к этим фруктам.
– Дотерпи до ночи, царица. Я постараюсь решить эту проблему – слова Хасема меня удивили. – А ты, лекарь, дай ей на ночь немного сонного зелья.
– Нет. Ничего такого я пить не буду – это может повредить ребенку. Я потерплю… – голос мой звучал хрипло, мне очень не нравилось то, что последние пару месяцев отец ребенка не появлялся передо мной. Он, как будто специально выжидал, пока я усну так крепко, что ничего не услышу. Несколько раз я пыталась дождаться его – но ни разу не получилось. Возможно, он просто не считал нужным видеться.
С вечера Хасем отправил из комнаты служанок и остался ухаживать за мной сам. Меня то знобило, и тогда он накидывал теплое покрывало, то кидало в жар, и тогда он клал мне на лоб прохладную влажную тряпку и протирал руки и шею, смывая выступивший пот и охлаждая тело. Я поняла, что он хочет поговорить с Анубисом, но не представляла, чем кончится разговор. Уснула я сильно за полночь, а вот проснулась в совершенно необычном месте.
Это была моя спальня, в ногах, как обычно дремала Баська и я не могла объяснить даже самой себе, что не так сейчас в комнате. Ощущала сильную слабость и первое, что я сделала – дотянулась до прикроватного столика и съела плоды. Голова прояснилась быстро. Пожалуй, непривычным можно было считать запах. Пахло терпкими травами, цветущим лугом, теплым солнцем. Но это не сухой воздух Египта периода засухи, а гораздо более приятный, как в средней полосе в разгар лета.
Встала, накинула халат и кожаные шлепанцы, и попыталась понять, что еще меня настораживает? Что не так? Пожалуй – свет. Даже сквозь плотные шторы всегда просачивались отдельные яркие лучи. Сейчас же казалось, что я проснулась ближе к сумеркам. Отдернула штору и уставилась в окно – совершенно незнакомое зрелище!
Сад, кутающийся в золотистых лучах заката. Только солнце не такое яростное, как в Египте. Гораздо более мягкое. Отошла от окна и немного побродила по комнате. Потрогала стены и ткани, ощупала кресла – комната моя. Пейзаж только не тот за окном. Наконец решилась подойти к дверям и распахнуть их. С этой стороны – то же самое закатное солнце! Да, смотрится очень красиво, но вот окна и двери у меня находятся на противоположных стенах и такого просто не может быть! Ну, или здесь два солнца…
 
Кроме того, есть еще одна мелочь – двери моей спальни открывались не в сад, а во внутренний коридор дворца. Поискала одежду и не нашла. Кроме сорочки, что была на мне и халата, что всегда лежал рядом с кроватью на спинке стула, другой просто не было. Дверь, ведущая в гардеробную комнату – не открывалась.