Шлак (СИ)

Рыжик щёлкнул щеколдой, откинул задний борт и поднялся в кузов.
— Давай за мной. Осмотрись. Наша задача — обеспечение безопасности ремонтной бригады. Охранников трое, ремонтников двое. Если требуется помощь — подержать чего-то или, скажем, ключ на семнадцать из машины принести — посылай нахер. Не справляются, пусть вызывают подмогу. Мы периметр держим.
Рыжик хлопнул ладонью по рулевому колесу.
— Водить умеешь?
— Если только козу на поводке.
— Здесь ничего сложного. Смотри: педаль газа, педаль тормоза, да в принципе тормоз и не нужен. Газ сбрасываешь, сама останавливается. Запоминай, мало ли что случится. Любой должен уметь.
— А случаи часто случаются?
— Случаются. Иногда дикари балуют, могут пульнуть пару раз. Вон в борту отметины, посчитай, если желание имеешь. Но это хохмы ради, развлекаются они так. Хуже, если на рейдеров наткнёшься. С ними сложнее. Конченные отморозки, особенно прихожане. Против них мы пулемётик возим, — он кивнул на закреплённый к борту пулемёт Дегтярёва. — Вызываешь по рации подмогу, и пока та не придёт, отстреливаешься. Но чаще твари нападают. Одиночки опасаются, а вот когда стая…
Рассказывая, он повёл меня в администрацию.
— Давно в Загоне?
— Вторая неделя пошла.
— Хрена себе! — присвистнул Рыжик. — И уже шмайсер надыбал?
— Это МП сорок. Но кроме него я ещё шоу успел выиграть.
— То-то гляжу физиономия знакомая, — уважительно проговорил бригадир. — Ладно, давай о насущном. Вряд ли ты успел со всеми повадками тварей познакомиться.
— Язычника видел, багета.
— Это серьёзные ребята, да, хотя в нашей профессии опаснее всего подражатель. Багета или, к примеру, язычника, можно издалека приметить. Они всегда напрямую прут. Тупые, что с них взять? Или пёсо. Эти принюхиваются сначала. Если чувствуют, что сила за ними, нападут — не сомневайся. Против них надо шуму побольше и наглости. Можно матом, они страсть как мат уважают. А вот подражатель — это, я тебе скажу… Доводилось в Развале подражателей встречать?
— Не доводилось.
— Это, я тебе скажу… Так-то они помедленнее прочих будут. Да что там прочих, на средней дистанции их даже лизун обгонит. Но по части засад равных не найдёшь. Подпускают шагов на десять — и прыжок. Или в горло, или когтями полосуют. Когти острые, как у кошки, рвёт ими даже бронезащиту. Заметить сложно, можно только обмануть. Меняют цвет, форму, подражают звукам: вздох, плачь, кашель, слова отдельные произносят, фразу. За это их подражателями и прозвали. Но слова логически не связаны. Засады устраивают в домах, в подвалах, в кустах, за пределы городов выходят редко. Пластаются по земле, среди обломков и лежат сутками, выжидая свой шанс. Мужики говорили, что они могут месяц не жрать. А то и два. Издалека похожи на людей, особенно в сумерках, а вблизи упырь. Кожа голая, бледная, обвисшая. Ходят сгорбившись, руки по земле волочатся. Прежде чем куда-то лезть — осмотрись. Кашляни или песню запой, стих какой-нибудь прочти. Знаешь стихи? На звук человеческого голоса вполне могут среагировать.
— А убивать их как?
Мы прошли мимо кабинета Кума. Рыжик толкнул следующую дверь. Внутри стоял длинный стол, лавки, ящик с инструментами, провода, кабели. За столом сидели трое, торопливо ели. Один проговорил набитым ртом:
— Рыжик, где бродишь? Остынет всё.
— Новичка в курс ввожу. Знакомьтесь: Дон. Откуда ты?
— Третий блок.
— Садись, Дон, позавтракаем.
Завтрак оказался неплохим, не обманул Кум: варёный рис, масло, сыр, хлеб, кофе. Порции большие, я объелся.
— Утром не забудь талоны у Кума получить, — допивая кофе, сказал Рыжик. — По ним тебе в блоке трёхразовая кормёжка положена.
Я выдохнул. Жизнь начинала налаживаться. Осталось найти жену с дочерью, узнать, какие квартиры выдают, и будет совсем хорошо. Но об этом надо говорить с Гуком. И хотелось бы понять, с какого перепугу тут Мёрзлый нарисовался. У Гука с ним отношения натянутые, причём неприязнь, скорее всего, обоюдная. Что такого должно произойти, чтобы отмахнуться от старых обид и сесть за стол переговоров? Или моего крёстного реально в яму отправили?
 
Рыжик дал полчаса переварить завтрак и снова отвёл меня на парковку с бронеплощадками. Вынул из багажного отделения предмет, отдалённо напоминающий качёк с тремя трубками и иглой. Я видел такой у ребят из охраны сборщиков крапивницы.
— Это нанокуб, — Рыжик взял качёк и несколько раз потянул за рукоять. — Доводилось встречаться?
— Однажды.
— Когда выходишь за периметр, эта штука должна быть с тобой. Если тварь на тебя вышла — вали и суши. Действие простое. Втыкаешь иглу ей в вену, тянешь за рукоять, включается центрифуга. Через сбрасыватель выходит грязь, а по этой трубке в колбу стекают наногранды. С одной твари можно высушить до семидесяти карат. А из ревуна ещё больше, но они мне пока не попадались, и слава богу. Убить ревуна… Я не знаю, как его можно убить. Из крупнокалиберного пулемёта, наверное, и то одного мало будет. Проще всего убить лизуна. Он безобидный, но сушить его плохая примета, да и нанограндов с него пшик. Потом пёсо. Сильный, проворный, осторожный. Нанограндов чуть больше. Старатели его не трогают, смысла нет время тратить, а у нас он основная добыча. Если перебить стаю, можно полсотни карат взять, это примерно четырнадцать тысяч статов. Как тебе? Не часто такое бывает, но бывает. Куш делим на всю бригаду плюс Куму четверть. Он работодатель, он тоже в доле. А можно и сотню насушить, вообще красота.
— А если наоборот?
— В смысле?
— Если тварь нас высушит?
Рыжик насупился.
— И такое случается. От нас по собственной воле люди не уходят. Парнишку, который до тебя работал, багет располовинил. Зевнул малость, и только лужа крови осталась да ноги в ботинках, всё остальное сожрали.
Я представил, как это могло произойти, при хорошем воображении это не сложно, и меня замутило. Очень не хочется становиться комплексным обедом для твари.
Рыжик убрал нанокуб в багажник.
— Чтобы завалить тварь, надо очень постараться. Дробь на них действует как раздражитель. Наногранды такую рану залечивают быстрее, чем ты перезарядишься. Нужна пуля. И не просто пуля, а безоболочная. А многие ещё и надрезы делают крест-накрест. Знаешь, что это такое?
— Экспансивная пуля. Видел. При попадании в плоть раскрывается и наносит дополнительные повреждения. Они запрещены Гаагской конвенцией.
— Про конвекции не слышал, про запреты тоже. А тебе посоветую сделать пару надрезов на своих. В сложной ситуации не повредит. Если, к примеру, человеку дозу вколоть — а это четырнадцать с половиной карат, между прочим — то не каждое смертельное ранение окажется смертельным. А в тварях этих карат до сотни. Некоторые раны на глазах затягиваются. Сам видел.
— Это называется регенерация, — негромко проговорил я.
— Насрать как называется. Ты стреляешь, а эта хрень продолжает идти! Бить надо в голову: глаз, горло, ухо. В лоб бесполезно, пули рикошетят. Лучше всего в живот, чтоб кишки вывернуло. Зрелище не приятное, зато действенно. В моей бригаде мужик был, бывший старатель, вот уж кто их сушил! Старатели вообще по этой части лучшие. Они даже ножами их бьют, прикинь? Но это надо знать куда. У каждой артели свои ухватки, всё до мелочей отработано. А перед сушкой они себе дозу колют, чтоб способности повысить.
— И где теперь этот мужик? Тоже багет располовинил?
— Выгнали его, — нахмурился Рыжик. — В Петлюровке обитает, если жив, конечно. Грантоед он.
— Это ещё что за зверь?
— Наркоман. Типа нюхач, только не порошок нюхает, а наногранды колет. К ним тоже тяга образуется, если не по правильному делать. Дозу можно колоть не чаще чем раз в месяц, а если чаще, то в голове что-то меняется.
— Чаще-то зачем?
— Сразу видно, что ты никогда под дозой не был. — Рыжик блаженно улыбнулся. — Ощущения… страх напополам со вседозволенностью. Ты всё можешь, у тебя всё получается, — он передёрнул плечами. — Только действует это не долго. Через несколько часов отпускает, а хочется ещё. Только вот перебор нанограндов мозги ломает. Короче, кто может себя контролировать, у того всё нормально, а кто не может, становится грантоедом. А у таких людей одна судьба, — он выставил палец и сымитировал выстрел.