Проклятие терний (ЛП)

У меня талант отталкивать от себя тех, кто мне дорог. А у Рева лучше всего на свете получается злиться и врать самому себе.
Рев
Мне бы поспать, но разум не знает покоя. Я кручусь и ворочаюсь, мышцы болят, в мыслях ураган.
Кейлин здесь.
От двух этих слов сердце пронзает острая боль. Она здесь и никогда не сможет покинуть это место.
Как бы я ни пытался убедить себя, что ненавижу её, я понимаю, что это не так. Не совсем. Я очень зол на неё, иногда аж перед глазами стоит алая пелена. Но иногда я пленён её силой, её храбростью и самоотверженностью. Я не могу выкинуть из головы то, как она смотрит на меня.
Мне причиняет боль сама мысль о том, чтобы бросить её здесь. В этом аду, что будет преследовать меня в кошмарах. Она останется здесь. Навсегда.
Она не сможет покинуть Выжженные земли. Из-за меня.
Она пришла, чтобы защитить меня.
Встряхиваю головой, пытаясь разгадать её. Каким бы чёрным ни было её сердце, Кейлин по-настоящему любит меня — думаю, это я могу понять. Боль поглотила её целиком.
«Я убила его с превеликим удовольствием», — сказала она. Я зажмуриваюсь от накрывших меня эмоций, мучительных эмоций. Было бы не так больно, если бы…
Почему так больно?
«И если бы я могла вернуться в прошлое, я бы сделала это снова и с тем же наслаждением».
Тяжело дышать, когда грудь словно бы пробили сотней кинжалов. Я чувствую его — то самое место, куда она заколола моего брата. Где она проделала дыру в его сердце и одновременно в моём.
Ненавидеть её легко. Я так жил последние десять лет. Поэтому я возвращаюсь к этому состоянию, даже зная, что не смогу погрузиться в него полностью.
Она забрала моё сердце, и это преступление я никогда ей не прощу.
Кейлин
Рев спит, когда я просыпаюсь. Всё тело ужасно ноет, а спина болит так, будто в неё воткнули тысячу лезвий, которые разрезают кожу от любого малейшего движения.
Я касаюсь рукой раны, и вижу на пальцах липкую чёрную кровь. Выглядит не очень хорошо. Какой яд мог быть в клыках и когтях тех тварей?
Я делаю несколько глубоких вдохов и заставляю себя подняться на ноги, невзирая на дрожь в коленях. Возможно, я уже обречена. Рев мне не доверяет, и его можно понять. А у меня из союзников только этот прицепившийся ко мне призрак. И я ранена. Похоже, что серьёзно ранена.
Приподнимаю рубашку и начинаю перевязывать рану.
— Ты как раз вовремя очнулась.
Разворачиваюсь и вижу призрака, парящего над костром. Дыра, где по идее должен быть его рот, искривилась в странном подобии улыбки.
Не очень приятной улыбки.
Небо только начинает светлеть, так что не похоже, что мы проспали. Ничего не ответив призраку, я с жуткой болью медленно взбираюсь на камни, заслоняющие нас, и нахожу неплохую точку обзора. Внизу на несколько километров простирается краснокаменная долина, которую окружают высоченные горы. Серокаменная долина заполонена сотнями, если не тысячами, призраков.
— Ого, — бормочу я. — Это Долина Смерти?
Призрак кивает.
— У этих призраков нет разума, — сообщает он. — Две трети душ, отправленных в Выжженные земли, застревают на первых двух препятствиях и либо становятся частью армии скелетов в Болоте Мертвецов, либо их ловят деревья в Лесу Желаний. Те, кому удаётся избежать участи большинства, могут свободно бродить по всем Выжженным землям. Но жизнь здесь бессмысленна. Поэтому по прошествии лет многие теряют надежду, а затем и разум. И эти призраки будут вечно скитаться по долине, — его голос так мрачен, что у меня мелькает мысль, а нет ли среди этих скитальцев тех, кого он знал лично. Или, может, он задумывается о том, что когда-нибудь присоединится к ним.
 
Сглатываю, глядя на призраков. Ветер носит их бестелесные оболочки туда-сюда, туда-сюда.
— Нам нужно пройти через них?
— Да. Призраки прячутся, когда восходит солнце. Многие уже скрылись. Поверь мне, ты не захочешь оказаться в этой долине ночью. Пускай у них нет ни воли, ни желаний, они всё равно готовы убить всякого, кто ступит на их территорию. Ночью их будет так много, что ты и шагу не сможешь ступить, не задев кого-либо из них.
Киваю, принимая его совет.
— Тебе известно, где находится книга заклинаний? — спрашиваю, хоть и не жду ответа. Даже если он знает, с чего бы ему признаваться? Он же не хочет, чтобы Рев справился со своей миссией.
— Вам нужно пройти между тех двух гор. Там будет ещё несколько препятствий перед тем, как вы доберётесь до кислотной трясины. Книга там. В самом центре.
Кислотная трясина. Звучит замечательно.
— Что вы обсуждаете?
Я так резко разворачиваюсь, что боль простреливает всё тело. Перед глазами всё плывёт, но я замечаю Рева, стоящего рядом с самым большим камнем и смотрящего на нас снизу вверх.
— Обсуждаем, что нужно пройти, чтобы добраться до книги заклинаний.
Рев взбирается на камень.
— И что же?.. — его челюсть напряжена, взгляд скользит по полю впереди.
— Долину, заселённую призраками. Пройти можно только при дневном свете.
— Даже днём это не так просто, — добавляет призрак. — Всё равно будут несколько задержавшихся душ. Но вам повезло: у вас есть я.
Он снова улыбается нам в своей жутковато-дымчатой манере.
— Я не сотрудничаю с призраками, — Рев презрительно кривит губы. — Если ты думаешь, что можешь просто забрать у меня лекарство и бросить здесь…
Призрак взрывается смехом.
— Думаешь, в этом её план? Перехватить миссию? Ну, я бы не отказался от такого поворота событий. Это реально упростило бы мне жизнь.
— Плевать, — Рев разворачивается и идёт собирать свои вещи.
Я вздыхаю. Я бы дала Реву время побеситься и выпустить пар — его скептицизм и ненависть к нам вполне объяснимы, — но призрак не отстаёт от него.
— А что не так с призраками? — он облетает вокруг Рева. — Считаешь, что морально превосходишь нас?
— Призраки — это порочные души. Конечно, я не такой.
— Как же ты слеп, юный фейри. Однажды правда, которую ты так отрицаешь, обрушится на тебя лавиной, и ты поймёшь, как сильно ошибался.
— Нравится тебе говорить загадками, — Рев качает головой. — К счастью, мне плевать, что ты имеешь в виду.
— Почему, по-твоему, ты не мог войти через Врата прежде? Что изменилось? Давай дам подсказку. Твоя душа изменилась. Тебе здесь было не место, принц Ревелн. Врата всячески старались удержать тебя от этого места ради всеобщего блага.
— О чём ты, чёрт подери, болтаешь?
— Призрак, — одёргиваю его предупреждающим тоном. Реву не нужно об этом знать.
— А если бы, — не успокаивается призрак, — призраком оказался кто-то из твоих прежних знакомых? Ты бы всё ещё смотрел на них свысока?
Рев дёргается, как от пощёчины.
— Никто из моего окружения не попал бы сюда.
— Ха! — выплёвывает призрак, довольно кружа в воздухе. — А как же Рук, твой друг-предатель? Которого твоя ненавистная истинная убила, чтобы защитить тебя на Испытаниях? Или стражник-фейри, пытавшийся убить юную человечку, чтобы добраться до твоей милой суженой? Или как насчёт Рихгана?
Я и глазом не успеваю моргнуть, как поток света срывается с ладони Рева, ударяя призрака. Тот вскрикивает от боли, когда свет прижимает его к земле. Дым, из которого состоит его призрачное тело, бьётся в конвульсиях.
— Рев! — окликаю я, но он меня не слышит. Он не замечает ничего, ослеплённый своей яростью.
Я создаю теневую стену между ними, отсекая обжигающий луч света. Рев никак не отреагирует — он уже достаточно обозначил свою позицию.
— Не смей говорить о моём брате.
Рев хватает свой рюкзак и уходит в сторону долины, переполненной призраками.
Кейлин