Проклятие терний (ЛП)

— У Выжженных земель есть предназначение, — механически начинаю объяснять я, души во мне не осталось. — Это ад не для тех, кто грешен. А для тех, кто не нашёл искупления.
Тьядин поджимает губы.
— Не понимаю.
— Это значит, что любой может искупить свои грехи, — поясняет Кари, хмурая и сосредоточенная.
Киваю.
— Выжженные земли дают злым духам шанс исправиться после смерти. Для этого им не нужно становиться святыми. Достаточно разрешить свой главный конфликт. То, что удерживает их там. Самое большое пятно на душе, как было сказано в одной из книг.
— И? — всё также не понимает Тьядин.
— А Рев уже разрешил свой конфликт.
Тьядин делает глубокий вдох и садится рядом со мной, словно у него больше нет сил стоять на ногах. Понимаю.
— И Выжженные земли не впускали его, — выдыхает Кари, сложив кусочки паззла.
— Как? — не обращая внимания на Кари, спрашивает Дин.
— Он простил меня, — шепчу я, и моё сердце вновь разлетается на осколки.
Кари замирает как вкопанная, её рука на моём плече напрягается.
— И ты это исправила, — резко констатирует Дин.
— Я сделала так, чтобы он возненавидел меня вновь, — киваю. Нервный вдох. — Его отец загнал нас в угол и обвинил меня во всём. Мне достаточно было только поддакивать. В любом случае, его обвинения не были беспочвенными. А я… лишь добавила то, что, как я знала, ранит его сильнее всего.
— Ух, — выдыхает Кари. — Ты уверена, что это сработает?
Киваю.
— Утром узнаем наверняка, — замечает Тьядин.
— Сработает, — заверяю их. — Я чувствую это. Через час он уже будет в Выжженных землях.
Кари качает головой, сомневаясь в моих словах.
Я ничего не отвечаю. Не могу. Если буду расписывать детали, то точно сорвусь.
— Мне так жаль, Кей.
Тьядин опускает ладонь на моё предплечье.
— Я расскажу ему. Когда он вернётся вместе с лекарством, я объясню ему, что ты сделала и почему.
Выдавливаю улыбку сквозь слёзы.
— Спасибо.
Но это уже будет неважно. Рев уехал. И ко мне он уже не вернётся.
Рев
Терновая стена возвышается передо мной, закрывая луну, из-за чего дорогу почти невозможно разглядеть в темноте. Я проскакал на Киллиане прямо через портал Светящегося двора, ведущий к воротам дворца, где я вырос… Где она предала меня. Где я потерял брата.
Я проехал через радужный лес, к порталу, который перенёс меня к Греховным вратам, и вот я здесь.
Боль и ярость всё ещё пожирают меня изнутри, когда я торможу Киллиана. Мои руки и ноги затекли, и я вообще сейчас не в лучшем состоянии. Те несколько шотов попали в мою кровеносную систему, и теперь я во власти галлюцинаций. Но я должен попытаться войти в Выжженные земли.
Не знаю почему. Голова кружится. Я пошатываюсь, когда спрыгиваю с Киллиана. Что могло измениться за это время? Это из-за того, что я узнал правду и теперь ненавижу её? Из-за того, что хочу, чтобы её отправили обратно в изгнание?
— Впусти меня, чёртова стена! — с криком бегу я к терновой нише. Наклоняю голову на входе. Дурацкое место. Ненавижу эти врата, которые вечно огрызаются и хамят каждый раз, когда я пытаюсь войти. — Я пытаюсь спасти мир!
Без лишних раздумий достаю кинжал из ножен, рассекаю лезвием ладонь и прижимаю к выступу, который должен напитаться кровью.
«Опять ты», — шипит голос. Но затем начинается гудение — низкое, нечеловеческое.
— Впусти меня! — ору я, чувствуя, как в жилах закипает кровь, а душа чернеет… прямо как у неё. — Просто ОТКРОЙ ЭТУ ЧЁРТОВУ ДВЕРЬ!
Внезапно раздаётся щелчок, и лозы приходят в движение.
«Как любопытно. Твоя душа принимается, Ревелн», — мурлычет голос. — «Можешь войти. Но тебе — и только тебе — дозволяется выйти через эти врата, не обретя искупления… Если выживешь. Если погибнешь внутри этих стен, то станешь одним из призраков: ты не сможешь обрести покой, пока не завершишь свою миссию. Если умрёшь, другой может занять твоё место».
 
Моё сердце колотится. Этот голос реально впустит меня внутрь?
Твою мать. Дин был прав.
Желудок сворачивается в узел, сердце болит, голова кружится. Я стискиваю кулаки, глядя, как лозы расплетаются и расползаются, открывая небольшой проём, через который я могу спокойной войти. Наконец-то.
Я либо умру неудачником, либо вернусь героем.
По ту сторону проёма — кромешная тьма. Хоть глаз выколи.
— Спасибо, — спокойно отвечаю я, хотя сердце бешено стучит.
И затем я захожу в ад.
Кейлин
С неба начинают падать капли дождя. Прохладная вода стекает по моей коже. Кари и Тьядин ушли несколько минут назад обратно во дворец, чтобы попрощаться по всем приличиям, но моё одиночество продолжается недолго. Медленно приближаются шаги, останавливаясь в паре метров от меня.
— Жалкое создание, — голос короля Светящегося двора пробирает до мурашек. — Говорят, мой сын наконец отважился отправиться в Выжженные земли.
Вскидываю голову, чтобы посмотреть на него. Его выражение лица нечитаемое.
Как он узнал, где Рев? Мы надеялись, что он не узнает даже то, что Рева не пускали Греховные врата.
Его серебряные глаза светятся, уголок губ дёргается, будто он едва сдерживает ухмылку. Я вздрагиваю, глядя ему прямо в глаза, паника накрывает меня. С ним что-то не так. Что-то… неправильно.
Моё сердце начинает биться чаще.
— Я буду только рад избавиться от этого бастарда.
Кривлюсь, но ничего не отвечаю.
— Меня поражает твоя репутация. Я ожидал увидеть более серьёзного противника. Единственная фейри, сумевшая обхитрить Несущего Ночь, — он качает головой. Я подскакиваю на ноги, сжимая кулаки.
Он усмехается, и между нами возникает слабое свечение — он выставляет щит. Моё дыхание затрудняется.
Он знает. Как много он знает?
Окидываю его взглядом, останавливаясь на терновой татуировке на запястье.
Кровь в венах стынет, в глазах всё темнеет. Я едва слышу его снисходительный голос, пока он продолжает говорить. Мне даже не нужно разбирать слова — я и так знаю, что произошло.
— Об этом мало кому известно, конечно же. Но посвящённым в тайну древнего существа понятно сразу. Эта твоя сила — магия, что ты продемонстрировала на финальном испытании? Просто пощёчина ему. Ты знала, что он не собирался тебя отпускать?
— Не понимаю, о чём вы говорите, — мой голос звучит резко. На самом деле я всё прекрасно понимаю.
На несколько мгновений я возвращаюсь в прошлое. Испуганная девочка, дрожащая перед древним чудовищем. Он обманом заставил меня поверить, что находится в одной пещере, чтобы я побежала в другую, прямо к нему в лапы.
Ему нравится, когда его жертвы думают, что контролируют ситуацию. Нравится незаметно дёргать за ниточки. Отговаривать идти куда-то, чтобы они направились именно туда.
— Так или иначе, — небрежно бросает король, — манипулировать тобой оказалось легче, чем я думал. У Несущего Ночь свои планы на мальчишку, а у меня — свои. Но и в те, и в другие входит его путь в Выжженные земли. Мы были весьма недовольны, когда эти проклятые стены отказались его впускать. У меня даже возникла мысль, что в игру вмешался другой древний и повлиял на магию врат, но как только наш господин увидел, как вы двое сблизились, он сразу понял, что нужно делать, и поручил мне сделать то, что я умею лучше всего: растоптать Ревелна. И так мило с твоей стороны было помочь мне.
Голова кружится, зрение затуманивается.
— Он мне не господин, — выплёвываю я.
Король усмехается.
— Если ты не видишь кандалы на своих запястьях, это ещё не значит, что ты не пляшешь под его дудку.
Сглатываю.
— Я всё ещё не простил тебе убийство моего истинного наследника, — он сплёвывает на снег. — Рихган был моим сыном. Моим наследником. Идеальным преемником. А ты отняла его у меня, — он делает глубокий вдох. — Но время лечит раны, — выдыхает. — Теперь моя единственная цель — уничтожить подменыша, занявшего место моего настоящего сына.