Днем с огнем (СИ)
— Ты ее убил? — голос Златы изменился, теперь он сочился угрозой и ненавистью. — Дарию убил ты?!
А вот это уже был залет похлеще случайной пули, срикошетившей от металлического плафона. О том, что тело соседки по даче обнаружил я, знал крайне ограниченный круг лиц. Я сам, Сергей Крылов и Семен Ильич. И одна усатая морда. Что я вообще побывал в тот день в садоводстве, тоже мало кто знал. Разве что другие соседи заметили. И караси еще в курсе были, которых я в ручей выпустил. Может, водник местный, но это уже совсем сложная цепочка выходила.
Упрощаем: манула вычеркнуть, карасей вычеркнуть, водника в расчет не брать. Остаются соседи (а наши участки крайние, напротив заброшка), да служаки. Последние обо мне не постеснялись говорить с Федей Ивановной, отчего я должен думать, что товаркам тетки Дарьи (тоже Ивановны) они про меня не сболтнули?
Теперь про соседей: я в садоводстве свой, привычный, никто ничего эдакого про меня там не знает. Соседям неизвестен этот мой адрес, никому из них.
Я не палился, совсем ничего не жег. Даже листву просто смел, не стал выжигать. Овинник — и тот только нюх свой использовал. И с его, овинника, слов, одни запахи там отлично перебивались другими.
Кто-то специфическими средствами вызнал, что я заходил в дом соседки? Тогда он (она?) же мог бы определить и то, что я ничего внутри, кроме дверей и дверных ручек, не касался.
К чему приходим? К ушам гончих закона, явственно торчащим из-за спины этой Златы.
— Сейчас же отвечай! — прошипела означенная Злата, взъяренная моим задумчивым молчанием.
— Не убивал, не желал ей смерти, не имею понятия, кто мог ее убить, — решил уж ответить, желательно так, чтобы дополнительных вопросов избежать. — Там вашего сынишку какой-то мужчина уводит, мамаша.
Юного рисовальщика, взяв за руку, и впрямь уводил по дороге рослый мужчина. Темноволосый, кстати.
— Как ты меня назвал?! — взвилась женщина, аж подавившись от возмущения воздухом. — А, бес, ты про этого. Он не мой сын. Так, какой-то пацан. Не ты? Не желал и не ведаешь…
Моя очередь была глотать воздух. Ничего такой ход: чужой ребятенок, рисующий труп в луже крови.
— Не желал и не ведаешь, — повторила она, как бы смакуя эти слова. — Знай: если Ковен Северных Ведьм узнает, что ты солгал, будешь мечтать и молить о смерти, пожирая свои кишки.
— Фу, как неаппетитно, — покачал головой, не дав представительнице Ковена продолжить список вероятных экзекуций. — Злата, а мой адрес вам кто дал? Случайно, не сотрудники органов правопорядка?
— Ищейки, — выплюнула она словцо; не похоже, чтобы у законников и ведьм были теплые отношения. — Они не ищут, кто тронул одну из нас. Зато рыскают, вынюхивают, не мы ли пустили кровь какому-то человечишке…
"И сдают зачем-то ведьмам меня, мое место жительства", — неприятна была эта мысль.
— А что, если цель в том и была? — переключился я с мысли неприятной на мысль отвлеченную, на гипотезу, возникшую буквально только что. — Закон натравить на ведьм, ведьм на закон. И наблюдать со стороны за сварой? — удержал так и рвущееся "сварой ищеек и бешеных сук". — А то и другое дельце под шумок обстряпать.
Например, слегка подорвать теплоход.
Ведьма выхватила из моей руки альбом, вырвала раскрашенный лист. Скомкала. С силой зашвырнула его в лужу, оставленную дождем. Звонко застучали каблучки, унося обладательницу золотых волос и дурных манер подальше от моего жилища.
Ушла, не попрощавшись. Даже пирожных на дорожку ей предложить не успел.
Больше этим вечером никаких странных встреч не случилось. Обыденные — да, у лифта пересекся с каким-то замусоленным дядькой из жильцов (видел его раньше пару раз). В коридоре этажа обменялся приветствиями с Катюшей, соседкой, что снимает комнату в крайней квартире. Не удержался, подсветил ее, стараясь проделать это незаметно. Порадовался: Катя была нормальная, без "прибамбасов".
— На свидание? — улыбнулся из вежливости.
На соседке было темно-синее платье с блестками, так что версия была вполне себе.
— На подработку, — вернув мне улыбку, указала на кейс с инструментом, прислоненный к стене, пока руки девушки были заняты закрытием входной двери на три замка (казалось бы, что красть в двушке, где, кроме Кати, живут выпивохи?). — В клубе играем.
Ага, не только я в темное время суток зарабатываю на жизнь.
— Успешного вечера, — пожелал со всей искренностью.
— Спасибочки! — скрипачка победила тугие замки, подхватила футляр и помчалась в сторону лифта.
А я наконец-то ввалился к себе, чтобы выпить с "родными" нечистиками чаю. Точнее, на чай с десертом налегали овинник с парадником, я больше говорил. Пересказывал события вечера, слишком насыщенные, чтобы мне одному "переваривать" пережитое. Поделить на троих — в самый раз получится.
Они меня дослушали. Морщились, порывались перебить, но дотерпели до финального: "И вот я дома".
— Не ве-рю! — запальчиво тряхнул шевелюрой Мал Тихомирыч. — Судные дьяки сдать ведьмам тебя не могли. Никак не могли, Андрей!
— И тем не менее, — мне и самому не нравилось происходящее.
Манул ударил хвостом по подоконнику, где он привычно уже обосновался для чаепития.
— Нет! — упрямо мотнул головой малорослик. — Не по заведенному порядку такое, не может такого быть.
— В дверь никто не ломился, — поразмыслив, веско обронил Кошар. — Не стучал, не звонил. Знай Злата твой полный адрес, неужто поленилась бы на лифте прокатиться?
— Скажи, — пытливо заглянул мне в глаза парадник. — Ведьма прям так сказала: ищейки дали твой адрес?
Я честно припомнил.
— Почти, — признал незначительное несоответствие. — Я спросил про адрес, они ли его им сказали. Ведьма ответила… — тут я осекся. — Ведьма ответила, что ищейки одного не ищут, а насчет другого рыщут.
— Вот! — вздернул указательный палец к потолку Мал Тихомирыч. — Вот оно! Говорил я, что не может такого быть!
Я подвис. Выходило: сам придумал, сам поверил, когда разубеждать не стали?
— Мы можем прояснить этот… момент, — скривившись, я потянулся за мобильным; номера подполковника Рыкова в списке контактов я не имел, но Крылов из той же конторы. — Сергей? Извиняюсь за поздний звонок.
— Ничего, — ответил служивый. — Не так и поздно.
— Мне бы прояснить одну неловкую ситуацию: к моему дому пришла с обвинениями и угрозами ведьма, — говоря, я поглядывал на парадника, по-прежнему покачивающего в знак неверия головой. — Она решила почему-то, что я убил Дарью Ивановну.
— Стоп! — прервал меня Сергей. — Она назвалась? Пришедшая? Аргументировала обвинения?
— Назвалась Златой, — откликнулся, скрипнул зубами, готовясь спрашивать неприятное. — Аргументов не привела, только угрозы. Суть вопроса: как ведьма вообще на меня вышла? Ваша служба причастна к ее появлению?
— Нет, — твердо озвучил Крылов. — Ведьма еще там? Рядом с тобой?
— Изволила удалиться, — уверенности во мне после этого простого и емкого "нет" изрядно убавилось.
— Андрей, мне нужно немного времени, чтобы разобраться, — зато в голосе служивого уверенности было, хоть отбавляй. — Перезвоню.
— Вот те раз, да? — оживился парадник. — Вот те два: ведьма клятву Луной с тебя спросила? Не спросила.
— Бо с людишек не берут ее, — вставил свое соображение Кошар. — Посуди: что сделала ведьма? Наколготила да свинтила. Так с равным не поступают. С человечишкой же можно и так. Те Луны не слышат, не внемлют, зато их пронимает, когда устрашат.
Ко мне вернулось ощущение, испытанное в доме Палеолог: то, когда я себя чувствовал полным болваном. Если так посудить, меня раскачали на эмоции рисунком, потом попытались взять на испуг. На мой прямой вопрос ответили так, что я сам додумал ответ. С испугом не зашло, зато с эмоциями — вполне.
Затрезвонил мобильный. Крылов — сверился я с экраном.
— Андрей, — серьезно обратился ко мне служивый. — Заверяю тебя со всей ответственностью, что никто из сотрудников отделения, штатных и внештатных, не разглашал какой-либо информации о тебе Ковену. Ни личных данных, ни о том, что ты стал свидетелем в деле. Отделение, а также все смежные службы и сотрудники, не причастны к возможной утечке информации. Мое в том слово. И слово Семена Ильича.