Чужие степи 5 (СИ)

Но это крайности, а в основном как у вас, плюс минус, с небольшими перевесами в ту, или другую сторону. Одно только везде одинаково, закончили все очень плохо. 
— Ядерная война? 
— Она самая. — покачал головой старик. 
— Но почему сюда? И как? 
— Этого никто не знает. — пожал тот плечами, выпуская облако сизоватого дыма. — Всякое говорят... 
Я приготовился уже слушать про всякое, но он вдруг сменил тему, переключившись на твареныша, озаботившись его появлением.
— Да подобрали мы его. — ответил я. — Сразу пристрелить хотел, насмотрелись на таких, только взрослых, но жена вступилась, лечить, говорит, буду, маленький он ещё, поэтому неопасный.
— Вот и хорошо что не пристрелил. — сказал старик. — Он уникален. Ты вообще что знаешь про дворфов?
Я задумался. А что я о них знаю? Переносить могут из реальности в реальность, сильные, практически неуязвимые твари. Телепаты. Разумные — само собой. Что ещё?
— Это ты про твареныша своего говоришь, а я тебя в целом спрашиваю.
— В целом?
— Ну да. — покивал старик.
— В целом не знаю. Я вообще мало что знаю, а в последнее время совсем запутался.
— Хех. — усмехнулся дед, и буркнув в бороду — Немудрено... — замолчал.
Я тоже с вопросами не спешил, по лицу его видел, с мыслями собирается. Мешать не хотелось.
— Ну тогда слушай... — наконец отмер он, поднимая на меня "глаза".
— Колонии дворфов чем-то напоминают пчёл, или муравьев. Не совсем, конечно, но всё же.
У них тоже есть, своего рода, матка, есть рабочие, есть трутни, и есть воины. Плюс у каждого класса дополнительное разделение, вот Володенька например, скорее всего, относится к воинам-защитникам, задача таких как он, защищать матку от нападений других гнёзд. Защитников немного, основная часть воинства колонии обычные твари, ты их наверняка повидал достаточно.
— Если есть защитники, значит есть и нападающие? — провел я нехитрую аналогию.
— Есть, наверное, но мне сталкиваться не приходилось. Володеньку вот совсем маленьким подобрал, отбил у иродов, а кроме него и не встречал никого из элиты ихой...
— А твареныш к какой касте относится? Тоже воин?
Старик ухмыльнулся.
— Не думаю. Я ведь тоже не всё знаю так, понахватался кое-чего... Но, судя по тому что ты мне рассказал, твой зверь посерьёзнее будет, может даже, он и есть матка.
— В смысле?! — поперхнулся я чаем.
— Я, конечно, не всеведущ, но, вроде как, только матки могут открывать порталы, и только они по-настоящему разумны.
— Так он же мальчик?
— Ну извини... Чем могу... — развёл он руками, затянулся задумчиво, стряхнул в банку пепел, прикрыл глаза, и замер, словно уснул. 
Я сначала не понял, но потом решил что возраст сказывается, человек в годах серьёзных, выговорился, устал. И решил что пусть поспит минут несколько, будить не буду. Хоть мысли пока в порядок приведу.
Только дед вдруг очнулся, и словно ничего не случилось, вновь заговорил, но уже на другую тему, словно забыл о чем только что шла речь.
— Все эти годы, — приглаживая бороду, начал он, — мир наполнялся выходцами из других реальностей. Ты сам через это прошёл, поэтому понимаешь как себя чувствует человек оказавшись незнамо где. Эти люди, как правило, не понимали что случилось, воспринимая перенос как какую-то аномалию, поэтому, естественно, искали способ вернуться обратно. 
— И получалось? — не сдержался я.
— Получалось. — кивнул старик. 
— При переносе, вокруг объекта ещё какое-то время остаётся поле нестабильности, и при определенном везении, или невезении — это с какой стороны посмотреть, можно найти лазейку. 
— У нас люди первое время частенько пропадали, получается, обратно уходили? — я сразу вспомнил случай с буханкой, когда мужики выехали на дежурство и попросту исчезли. Ни следов не было, ничего. Мы тогда ещё пол ночи пробродили по лесу, намёрзлись как черти, но так никого и не нашли.
— Вполне вероятно. Окна нестабильности возникают стихийно, человек любопытен, заглянул на минуточку, а окошко и схлопнулось. 
— И что, нет никаких шансов вернуться? 
 
— Шансы всегда есть, но в этих случаях они настолько незначительны, что скорее так, — погрешность.
— Понятно. — вздохнул я, очень живо представляя что станет с оказавшимся в эпицентре ядерного взрыва человеком. Пусть и не прямо в момент удара, а спустя время. Вообще, за всё время, в станице народа порядочно пропало, но так чтобы как тогда с мужиками, такого почти не было, что-то, да от людей оставалось.
— Пополнение новыми переселенцами проходило настолько регулярно, — меж тем продолжал хозяин, — что мы решили что так будет всегда, но постепенно интенсивность снижалась, и к настоящему моменту переносов практически не наблюдается. 
— А как же мы? 
— Вы одни из последних. — старик повернулся, и вытащил из-за печки мешок со стружкой для растопки. 
— С этим связан дефицит патронов? 
— Естественно. Всё что поступало оттуда, — тут он многозначительно посмотрел на меня, — больше не поступит. Никаких патронов, никакого оружия, и вообще ничего. Закрылась лавочка.
Я задумался.
Если верить деду, получается что все звоночки о дефиците боеприпасов реальны, и в скором времени мы действительно можем перейти на допотопные ружья, или вообще на что-то метательное.
Ловко раздув самовар, он вышел, сказал за водой, а я остался сидеть за столом, и только сейчас обратил внимание на сгущающиеся за окном сумерки.
Часов у меня не было, но даже и без них я был уверен что темнеть сейчас никак не могло, потому как времени я провёл здесь максимум полтора часа. 
Прильнув к окошку, я попытался найти солнце, но из-за деревьев ничего не было видно. 
— Да не боись... — скрипя половицами, появился дед. — Не улетит он без тебя. У нас тут своё время...
— В смысле своё? — напрягся я, но получил какой-то совсем замысловатый ответ, вообще не поддающийся никакой логике.
Дед занёс кувшин, долил немного в самовар, и усевшись, принялся вертеть очередную самокрутку.
— Мы тут можем хоть три дня проболтать, а для твоего товарища всего пятнадцать минут пройдёт. — заметив мою растерянность, снизошел он.
— Это как? — в который раз удивился я, но старик только отмахнулся, мол не забивай голову, прими как данность.
Но принимать как данность я не хотел, мне показалось это важным, и поэтому ещё какое-то время пытался расспросить деда.
Вот только тот или сам не понимал как это происходит, или объяснял так сложно, что в итоге я хоть и выслушал объемную лекцию, но так ничего и не понял.
А тут и самовар подоспел. Старик пододвинул варенье, разлил кипяток по стаканам, — точнее мне в стакан, себе в пиалу, и отхлебнув, продолжил рассказ про «сотворение мира». 
— Долго всё к этому шло, — шумно дуя на кипяток, говорил он, — очередной кризис, рождает очередные проблемы. Привыкшее к относительной сытости общество не хочет снижения своего уровня жизни, и всячески старается удержаться на прежних позициях. 
— Вы сейчас про кого? — не сразу сообразил я. 
— Ну... Если в общем, то всех это касается, любого хомо сапиенса, но сейчас про этих, конечно, будь они неладны... — старик поставил чашку на стол, и поднявшись, с кряхтеньем расправил затекшую спину.
— Они с самого начала были в более выгодных условиях, а когда получили целый аэродром с пусть и не самыми современными, но всё таки самолетами, совсем распоясались.
— Тут ведь понимаешь какая штука, — в упор посмотрел он на меня, — сколько бы реальностей ни было, какие бы государства в них не образовывались, но только в каждой, — в каждой! — выделил он, — Запад и восток всегда оказывались врагами. Не знаю почему оно так, может менталитет такой, может генетические какие-то закладки, или вообще климат влияет, но факт на лицо, во всех известных мирах, именно это и приводило к катастрофе.
— Выходит и здесь так будет? 
— Почему будет? Уже есть. — фыркнул старик, и добавил недовольно. — Они уже здесь. Город уже отдали.