Болотный край 2 (СИ)

— Стоит так с ним? — вполголоса спросил я лесоруба.
— Стоит. Тут вежливость за слабость принимают или того хуже — страшный обман, который к смертоубийству ведёт или рабству. А вот такая прямота и грубость отлично подходят для разговора, — также тихо ответил он мне.
Только через пять минут мы оказались за частоколом. Встретили нас семь мужчин, среди которых только троих можно назвать крепкими мужиками. Остальные или сильно молодые, или старые.
— Мир вашему дому, — обратился я к тому, кто выглядел богаче всех и был вооружён мечом. У остальных в руках имелись копья с металлическими небольшими наконечниками и топоры. — Мы не желаем зла. Всего лишь хотим узнать, что происходит дальше по реке. А то мы там давно не были, опасаемся в заварушку попасть.
На хуторе задержались почти на час. За время беседы удалось сломать ледок подозрения и недоброжелательности, так и сквозившие в жестах и взглядах хуторян. Узнали мы не особенно много. Ситуация в мире в этих местах почти не изменилась с того момента, когда ушли те линкийцы, которые позже примкнули к нам. Аристократия бодается друг с другом, разбойники шалят, но войны с другими королевствами нет, правитель не собирается снимать лишнюю шкуру, мора нет и давно не было, нелюди почти не шалят.
На память о себе и для закрепления хороших отношений я подарил этим людям полкило соли, алюминиевый пятилитровый котелок и три ножа. Подарок чуть ли не царский. Но он должен окупиться быстро: если мы будем плавать туда-сюда по реке, то этот хутор станет нашим аэродромом подскока, где мы сможем получать все новости про королевство и его соседей. Понятное дело, что от крестьян ждать подробные и развёрнутые доклады не стоит. Но крупица информации в любом случае полезна, чем её полное отсутствие.
На следующий день река впала в огромное озеро, в котором торчали несколько островков. Здесь нам встретился двухмачтовый корабль с высокой кормовой надстройкой, за что судно получило прозвище галеон. Кстати, этот кораблик был кусачим: на носу и корме виднелись небольшие баллисты или, быть может, аналоги римского «скорпиона». Мы разошлись сторонами, пройдя параллельными курсами, метрах в четырёхстах друг от друга.
На одном из островов торчало небольшое поселение или пост с высокой башней.
— Интересно, их тут не заливает в половодье? — вслух спросил я.
Орш, стоящий рядом, немедленно ответил:
— Не, вряд ли. Вода сейчас стоит, самая высокая, а у них вон сухо всё.
Также видели мы с десяток лодок, больших и совсем мелких скорлупок на одного-двух человек, занимающихся рыбным промыслом. Те, что оказались рядом с нашим курсом, поспешили свернуть сети и отплыть подальше в сторону.
— Чой-то они от нас шугаются, будто мы тут на местных викингов похожи? — сказал Директор.
— Может, и похожи, — опередил меня с ответом Иван. — Или просто опасаются на всякий пожарный случай.
Кроме нашей реки в озеро впадали ещё полторы дюжины больших и малых рек и речушек, а выходила только одна, которая немного позже делилась на два рукава. Если бы мы вчера не пообщались с хуторянами, то могли ошибиться с выбором пути, ведь карт-то у нас не было. Линкийцы же из экипажа струга практически ничего не знали про эту местность.
— Хорошая речка, — заявил тот, кто обозвал лавки банками. — Ни порогов, ни перекатов, ни водопадов. А то бы намучились мы с волоком, поизображали бы бурлаков со всем известной картины. Таких хороших рек на Земле мало.
— Могли маги поработать и расчистить водный путь, — предположил я. — Это в нашем мире их нет, а тут хватает, если верить слухам.
Первый город мы пропустили. Выглядел он совсем непрезентабельно, не впечатлял ни размерами, ни формой. А вот второй…
— Мимо такого хрен проплывёшь, — заметил Прапор, когда до причалов оставалось менее километра. Крупный город расположился на высоком берегу, на холме метрах в трёхстах от воды. Портовая часть находилась за пределами каменных городских стен. От причалов к ней шла широкая мощёная камнем дорога. Из всё того же камня были построены почти все здания на берегу. 
 
— Встречают, что ли? — вдруг сказал Иван и указал на небольшую лодку с четвёркой гребцов и одним бездельником на носу посудины.
— Скоро узнаем, — ответил я ему.
Оказалось, что лодка по наши души. Через несколько минут она приблизилась на пятнадцать метров к нам, и с неё прокричал один из её экипажа, которого я про себя окрестил бездельником.
— Эй, на корабле! Куда плывёте?
— А тебе какое дело? — ответил я ему. Голос у незнакомца был наглый, это мне не понравилось. Тон и выражение морды выдавали мелкую сошку, но такие часто бывают с настолько говённым характером, что могут серьёзно осложнить первые шаги новичку, если за тем никто не стоит.
— А такое, что за проход мимо Ишустора нужно платить по медяку с весла и по два за парус. А за место у причала пять серебряных монет с обязательным досмотром, если с палубы будут сходить на берег. И неважно ради торговли или в бордель.
— Понял. Мы к причалу. Место есть?
Спросил я не просто так. Было видно, что порт забит людьми и судами. Как бы не пришлось бросать якорь в стороне и добираться до суши на лодке.
— Есть. Для такого корабля точно есть. Только с вёслами осторожнее в конце, чтобы соседей не задеть, — крикнул он в ответ.
Полчаса у нас ушло на то, чтобы добраться до порта и там занять место у причала. Струг накрепко привязали швартовыми на носу и корме к причальным «быкам». Потом после моего сообщения, что мы приплыли торговать, ещё час пришлось ждать особого чиновника, который должен был посчитать пошлину.
— Ко мне обращаться господин Иннарий, я королевский портовой казначей, — надменно заявил он, встав на краю причала. Рядом с ним замерли двое воинов с алебардами в кожаных куртках с металлическими пластинами. — Вы кто?
Вот и настал момент истины. Невольно я испытал волнение.
— Баронет Евгений Гор’Шуз, командор отряда ордена Красный Оплот, — ещё более надменно и приняв соответствующую позу (тренировался дома, до автоматизма и естественности).
Мои слова заставили чиновника посмотреть на меня другим взором.
— Орден Красный Оплот? Давно про вас не слышали, — тут его взгляд скользнул по моей перевязи и рукояти клинка из подземной крепости, после чего остановился на перстне оттуда же.
— Да, так и есть, — коротко ответил я ему.
— Служка сообщил, что вы прибыли торговать?
— Я владелец и капитан корабля. На нём груз купца Широкова, — я показал на одного соотечественника. — Это он. Я помогаю охраной, сопровождением и перевозкой.
— Что за груз? — взгляд чиновника вновь изменился, когда он перевёл его с меня на Широкова.
— Разный, господин Иннарий, — расплылся в угодливой улыбке мой земляк. На Земле он был ипэшником, а в сфере торговли крутился около двадцати лет, застав практически все времена, от беспредела (уже окончание в начале нулевых) и чёрных схем, до полной и открытой, почти открытого сотрудничества с налоговой. Были у него и взлёты, и падения, и риски, когда ценой могла стать жизнь, а не только финансы с имуществом. — Немного хорошей стали, медные слитки, бронза, специй чуть-чуть, золотые украшения.
— Магическое что-то есть?
— Э-э, как вам сказать, господин, — развёл руками Широков. — Есть вещи, которые создавались не только руками мастера, но и с помощью чар.
— Показывай.
Под длиннополой матерчатой курткой, смахивающей на халат, у Иннария на поясе висела кожаная сумка, украшенная заклёпками и пластинами из бронзы. В ней в специальных петлях, как в тряпочных школьных пеналах для карандашей, находились стержни. Таможенник принялся водить ими над нашими вещами, иногда прикасаясь к ним. Во время этих манипуляций некоторые стержни меняли свой цвет.
— Чтобы торговать вот этими вещами, вам нужно получить у городских магов разрешение и подтверждение, что товары не несут опасной волшбы и не являются овеществлённой магией, — наконец, сказал он.
«Как мы и боялись, — вздохнул я про себя. Опасения по поводу того, что маги придерутся к украшениям и специям, которые создала путём копирования Михалина, оправдались. — Хорошо, что догадались о таком и не стали смешивать дубликаты и копии».