Какая удача
Это было приятно. Как кричать на авиалинию.
Но по какой-то причине я вспоминаю Тодда. Вот это человек, знающий, как справиться с противником. «Оставайся добрым, парень. Никто этого не предвидит.»
Этому человеку не с кем поговорить. Он написал, чтобы быть замеченным. Я правда могу это понять. Может, чтобы помочь ей, мне нужно помочь и ему.
ТНФР,
это правда. ты меня подловил. я тебя видел.
я просто пытаюсь помочь чувак. ты можешь со мной поговорить. она в порядке? если она в порядке, то еще не поздно.
но я здесь. я тебя видел. я знаю. поэтому отпусти ее. или просто скажи мне как тебя зовут. давай сделаем это вместе.
Дверь начиинает открываться. Время завтрака. Трэвис еще несколько часов будет спать.
Курсор зависает над «Отправить».
Я нажимаю на кнопку.
Вжух. Письмо улетело. И началось.
20.Марджани немного подпрыгивает, словно ей нужно что-то мне сказать.
Так и есть.
– Ты это видел? Это сегодня. Сегодня вечером.
Она протягивает мне памфлет. Это еще одно мероприятие, еще одна акция для привлечения внимания к исчезновению Ай-Чин. Но это не поспешно исписанный от руки листок, который потом приклеят на стену «Ладьи и Пешки». Это официально. Это напечатано под эмблемой университета на толстой ламинированной бумаге. Это… больше. Это серьезно.
МИТИНГ ЗА АЙ-ЧИН ЛЯО
Организовывается Обществом американцев китайского происхождения университета Джорджии.
Приходите к часовне университета к шести вечера на бдение в честь Ай-Чин Ляо, студентки магистратуры, исчезнушей с кампуса на этой неделе. Вы видели эту девушку?
Присутствовать будут сенатор США Дэвид Пердью, президент университета Джер Морхэд и главный футбольный тренер Кирби Смарт, а также известный на всю Америку футболист, Томасом Йонгином Крэггсом. Сообщество Джорджии собирается ради своих. МЫ НАЙДЕМ АЙ-ЧИН.
Марджани смотрит на меня:
– Эта девушка, она везде.
После того как Марджани узнала, что там будет Кирби Смарт, она бы потащила меня на буксире за своей машиной, если пришлось бы. Марджани тихая, мирная женщина, которая, если включить на телевизоре любое спортивное событие, где неоплачиваемые студенты пытаются превратить мозги друг друга в пуддинг, превращается в варвара у ворот, одного из зрителей Колизея, воплями требующего крови. Я не уверен, когда спокойная пакистанка средних лет стала раскрашивающей лицо безумной фанаткой «Джорджия Бульдогс», однажды закричавшей: «Спурриер, ты дьявол, плевала я на тебя!» в телевизор, но это неопровержимое доказательство того, что может сделать с человеком Атенс, если он не осторожен.
Закончив с @sabanmaga27, который, похоже, не понимает, как работает задержка рейса – перл: «иди на хер я задержусь над твоим трупом» – я получаю письмо от Трэвиса.
Нифига себе чувак. Какого хрена? КАКОГО ХРЕНА. Переслал это копу, хотя не думаю, что они проверяют почту. Может, проверяют? В общем: ЧТО ЗА ХРЕНЬ.
Увидимся сегодня на этом митинге. Помнишь Дженнифер со вчера? мы зависали! Она тоже придет. Увидимся там, сучки.
ЧТО ЗА ХРЕНЬ.
По уже выработавшейся привычке, я проверяю страницу университета Джорджии на Реддите и посты об Ай-Чин. Из-за огласки в последние сутки, страница, ранее бывшая форпостом вялых любителей преступлений, превратилась в теплицу с малодушными теориями заговора, намного более странными, чем гипотеза Трэвиса о том, что Ай-Чин курила травку. Она сбежала, потому что ненавидит учебу и не хочет разочаровывать родителей. В Уоткинсвилле есть тайное сообщество секс-рабов. Она раскрыла тайный эксперимент, проводившийся ветеринарной школой на подопытных крысах, и ее убили, чтобы не дать ей о нем рассказать. Какой-то парень даже умудрился приплести сюда Хилари Клинтон. Пока что самая популярная теория в том, что на пыталась отступиться от Китая, и кто-то решил ее устранить, чтобы это не опзорило правительство Китая. Когда у людей нет достоверной информации, они ее придумают.
Я возвращаюсь к письму и снова читаю его. Оно кажется безумным. И все же… в нем есть кое-что, что я понимаю. Мне тоже все время интересно, что обо мне думают люди. Как этим не интересоваться? Есть такие?
Я слышу оханье у себя за спиной.
– Дэниел! Что это? – я столько раз говорил ей, как невежливо заглядывать мне через плечо в экран, но… да, имеем что имеем.
Марджани, вполне логично, решила снова позвонить в полицию. Я переслал те крохи информации, что у меня есть, ей, примерно столько же, сколько теперь знает Трэвис, но она едва ли это замечает, потому что слишком напугана письмом.
Она ведет себя так, будто ей первой пришло в голову позвонить в полицию, словно мы с Трэвисом последние два дня не предпринимали безуспешных попыток это сделать, словно только вчера в этот дом не приходил полицейский. Но единственная постоянная – Марджани всегда хочет позвонить в полицию. У нее привычная для иммигранта первого поколения вера в полицию, в идею, что в Америке, в отличие от страны, где она родилась, есть непредвзятая, справедливая, трезво мыслящая группа людей, чья работа – это разбираться в хаосе и находить порядок в безумии. Я не осмеливаюсь сказать ей правду.
Мне нужно признать, что на этот раз она в чем-то права. Я не просто какой-то идиот в кресле: я доказательство. Целый город ищет Ай-Чин. Ее друзья плачут на улицах. Должен сказать, было обескураживающе видеть, как команда 11Alive обсуждает что-то, случившееся у меня во дворе, прежде чем передать слово Челси МакНилу с прогнозом погоды, которая сегодня тянула на все 10 по ПИЗометру, идеальная погода для футбола, народ.
Это не просто парень с лазерной указкой. Нам нужно позвонить в полицию.
Заправив кровать и вытерев пугающее пятно на моей подушке, которого я раньше не видел и представить не могу, откуда оно взялось, Марджани пристегивает меня к креслу.
Я позвоню им сейчас. Я позвоню полицейскому, оставившему визитку.
Ага, удачи с ним. Что ты собираешься сказать?
Я должна сообщить, что ты что-то видел. Что ты видел мужчину. И девушку. И об этой угрозе.
Это я и пытался сделать.
Она набирает номер. Я горжусь моим домашним телефоном, просто висящим на стене в ожидании, пока какая-то дама в фартуке возьмет трубку и передаст ее мужчине в черном костюме и шляпе. Он дает мне ощущение, что я живу в ситкоме пятидесятых годов. Стоит отметить, что каждый человек, приходящий в этот дом, считает его неисправной декорацией.
Марджани звонит Андерсону, хмурится и произносит одними губами: «Автоответчик». Она оставляет свои имя и номер. Затем она снова звонит полиции университета.
– Алло, да, это мисс Марджани… Да, да, я знаю, что я вам уже звонила… Ага… Ну, да, я знаю, что вы очень заняты, поэтому я и звоню… Нет, нет, я знаю, я говорю, что… нет, я понимаю, я не пытаюсь вам надоедать, я пытаюсь помочь… Что ж, извините, я… эй!
Очевидно, Марджани наткнулась на человека, обычно подходящего к телефону, когда Марджани звонит сообщить о затянувшейся, излишне громкой студенческой вечеринке или о громко вопящем бездомном коте в соседнем дворе, и у него сегодня нет на нее выдержки. Не в день, когда национальные новости показали историю о китаянке, исчезнувшей с кампуса большого американского университета, который, не случайно, принимает на этих выходных Очень Важный Футбольный Матч, давайте узнаем, кого выбрали Кирк и Корсо. Марджани швыряет трубку на место и говорит на урду что-то, что по моим подозрениям запрещено произносить в дневном эфире пакистанских каналов.
Марджани снова набирает номер, вешает трубку, снова набирает, вешает трубку, снова набирает. Занято. Занято. Этот звук, насмешливый гусиный гогот на ухо, снова и снова. Несколько мгновений она сидит, закипая, затем вытирает лоб и поправляет рубашку.