Пробуждение сердца

– Я тоже отправляюсь сегодня, еду в Вестминстерское аббатство, – сообщил француз, тем самым осторожно напоминая про обручение своей дочери. – Необходимо подписать кое-какие бумаги. Вы не можете представить, какие трудности приходится преодолевать, ведь моя дочь во Франции, а я в Англии. Это способно свести с ума. – Помимо прочего, де Северье как огня боялся скандала. – Я только тогда вздохну свободно, когда моя племянница благополучно выйдет замуж и уедет, – сказал он, вставая с кресла и направляясь к двери. – Если станет известно, что «заболела» и родственница де Северье, беды не избежать, – посетовал он и, уже находясь в дверях, спросил: – Вы уверены, что бракосочетание состоится сегодня?
Суинфорд постарался успокоить его:
– Все уже устроено, осталось лишь, чтобы священник произнес положенные слова. Не волнуйтесь, мой друг, завтра в это время юная леди будет ехать на север, и вы никогда больше не услышите о ней.
Суинфорд еще поздравлял себя с тем, как удачно все складывается, когда лакей вернулся в сопровождении Кроула, королевского лекаря.
– Итак, все устроилось как нельзя лучше? – проговорил Кроул, принимая от лакея кубок с вином. Обычно он не пил вина так рано, но сегодня было что праздновать.
– Да, все прошло, как я задумал. Теперь у нас одна задача: доставить невесту в часовню. Если мы не сможем этого сделать, бракосочетание не состоится. Она должна предстать перед священником и ответить согласием на его вопрос. Таков закон.
– Успокойтесь, Томас, я знаю, что делать. Я в совершенстве владею секретами всяческих снадобий. Не поможет одно зелье, применим другое, – самоуверенно пообещал лекарь.
В это время, через две комнаты от той, где разговаривали Суинфорд с лекарем, Санча очнулась в своем алькове. Ничего не понимая, она осмотрелась. Все вокруг было незнакомым: постель, комната, которая плыла у нее перед глазами. Она попыталась встать, но это у нее не получилось. Вдохнув поглубже, девушка усилием воли заставила рассеяться туман в голове.
Постепенно предметы в комнате приобрели устойчивые очертания. С огромным трудом Санча приподнялась на локте и ухватилась за зеленые бархатные занавеси алькова, потом подтянулась, села в постели и огляделась, пытаясь понять, где она очутилась.
В комнате не было никого, кроме толстой горничной, сидевшей на скамеечке подле камина. Женщина, казалось, блаженно спала, уткнув подбородок в грудь. Санча, сама не веря, что это у нее получается, осторожно подвинулась к краю кровати и опустила босые ноги на холодный пол.
От предпринятых усилий у нее задрожали руки и ноги, закружилась голова. «Где я?» – беспомощно спрашивала она себя. Никогда еще ей не приходилось испытывать такого ощущения нереальности происходящего. Казалось, ей снится какой-то ужасный, кошмарный сон, и она никак не может очнуться. Она не понимала, где находится, не помнила, как сюда попала.
Санча ошеломленно оглядывалась вокруг. Ей смутно припомнилось, что комната как будто знакома ей, вроде бы она уже бывала в ней или в другой, очень похожей, но тогда здесь толпилось много народа, неизвестных людей, которые смотрели на нее, что-то спрашивали. Ей припомнились голоса, много голосов, говоривших одновременно.
«Я в Лондоне, – подумала Санча. – Но где же Мари и Алина? И Мадам? Где королева?» Она опустила веки, борясь с подступавшей дурнотой. В глазах вспыхнули и завертелись огненные круги.
Вдруг к горлу подступила тошнота. Чтобы не упасть, Санча снова вцепилась в занавеси и несколько мгновений боролась с приступом слабости. Когда ей стало немного лучше, она неуверенно шагнула к двери. Одна мысль стучала у нее в голове: поскорее найти Мари и Алину. Санча знала: о чем-то очень важном ей нужно рассказать им, но о чем, этого она не могла вспомнить. Санча осторожно отпустила занавеси, но без опоры ей трудно было стоять. Ноги так дрожали, что она испугалась, что сейчас упадет.
С трудом она сделала шаг, и тут потолок над нею закачался. Тело, словно чужое, совершенно не слушалось ее; она крепко зажмурилась, мысленно молясь, чтобы головокружение прекратилось. Но когда снова подняла голову, все плыло у нее перед глазами. Санча взмахнула руками, пытаясь ухватиться за кровать, но встретила лишь пустоту.
 
Шум, произведенный падением Санчи, заставил дремавшую горничную проснуться. Глаза ее изумленно округлились, и с неожиданным для ее комплекции проворством она вскочила со скамеечки и закричала, зовя на помощь.
В комнату вбежали всполошившиеся женщины и, громко причитая, подняли Санчу и отнесли на кровать.
– Так-так, мадемуазель, не стоит прежде времени пытаться встать с постели, – произнес мужской голос. – Вы еще слишком слабы.
Санча смотрела на длинное, угловатое лицо, склонившееся над ней.
– Кто вы? – спросила она сквозь слезы. – Велите им отпустить меня. Я должна идти к королеве.
– Сначала, мадемуазель, вы должны набраться сил. Вы заставили нас поволноваться. – Он улыбнулся, взял ее за руку и присел на постель. – Вы не знаете, кто я?
– Нет, – всхлипывая, ответила Санча. – Прошу вас, помогите мне, я должна увидеть королеву.
– Конечно, вы увидитесь с нею, но в свое время. Я Кроул, королевский врач, и хотя вы, наверное, не догадываетесь об этом, я ухаживал за вами последние несколько дней. Были моменты, когда я даже опасался за вашу жизнь. Видите ли, вы были без сознания очень долгое время после того, как упали с лестницы. Вы помните, как это случилось?
Санча в замешательстве помотала головой.
– Не помните? – Он ободряюще улыбнулся. – Это не важно. Вам не следует волновать себя подобными мыслями. Вы нуждаетесь в отдыхе, чтобы восстановить силы к завтрашнему утру, когда состоится ваше бракосочетание.
Протестующий возглас вырвался из груди Санчи. Она не знала ни о каком обручении, ни о каком брачном договоре. Мадам Изабелла обещала оставить ее при себе.
Кроул вздохнул и, успокаивая девушку, похлопал ее по маленькой ручке.
– Вы даже этого не помните? Но молодого-то человека, надеюсь, не забыли? В бреду вы не раз повторяли его имя. Не правда ли, Дельфина?
– О да, мессир, много раз, – услужливо подтвердила толстая горничная.
– Он без конца навещал вас.
– Нет! Вы мне лжете! Мадам так не поступила бы. Она обещала, что не отпустит меня от себя.
– Королева сама выбрала молодого человека вам в мужья. Она осталась очень довольна вашим женихом, как, без сомнения, останетесь довольны и вы, мадемуазель.
Санча в ярости замотала головой, так что ее черные кудри разметались по плечам.
– Нет! Я вам не верю! Я должна поговорить с королевой.
– Боюсь, это невозможно. Мадам Изабеллу перевезли в более безопасное место, в Хэверинг. Прошу, выпейте это лекарство, оно вам необходимо.
– Нет, – отказалась Санча. – Я требую свидания с Мадам.
– Я уже объяснил вам, Мадам нет в Виндзоре.
В Виндзоре? Санча ничего не понимала. Разве она по-прежнему в замке? Она была в полном замешательстве.
– Тогда я требую свидания с моим дядей, де Северье. Я должна его видеть, пошлите кого-нибудь за ним!
– Непременно, мадемуазель. Но сперва выпейте лекарство, вам сразу же станет лучше.
Возможно, то, с какой настойчивостью, чуть ли не силой, он заставлял ее выпить снадобье, а может, приторно-сладкий запах жидкости заставили Санчу воспротивиться.
– Нет! – закричала она, взмахнула рукой, заслоняясь от него, и выбила чашку из его пальцев.
Лицо Кроула побелело от злости.
– Ах ты, дрянь! – бормотал Кроул, выкручивая ей руки. На его зов в комнату ворвались несколько слуг и набросились на Санчу. Скоро ее вопли смолкли, отчаянное сопротивление было сломлено. Множество рук держали ее, в то время как лекарь, за волосы оттянув ей голову назад, влил в горло отвратительную приторную жидкость.
Санча давилась, кашляла, пыталась освободиться, но безрезультатно. Через несколько мгновений глаза ее заволокло серым туманом, и она погрузилась в видения, оставаясь в сознании, но ничего не сознавая.