Урок первый: Не проклинай своего директора

– Давай план!
То есть дух только что согласился! Действительно согласился! И мы ожидали радостной улыбки на лице победителя, а именно магистра Тьера, но тот вместо изъявлений благодарности холодно произнес:
– ДавайТЕ!
Мгновение полного изумления, и дух переспросил:
– Что?
– «Давайте план, лорд Тьер!» – менторским тоном повторил магистр.
Все адептки и преподавательницы также разом попрощались с оставленным в общежитии имуществом. На эмоции не скупились:
– Моя шубка, – простонала профессор по теории некромантии.
– Мои новые сапожки, – вторила ей леди Жастин, которая у нас заведовала учебной частью.
Адептки просто разом стонали, понимая – проговаривать, у кого есть, вслух бессмысленно, все равно это само имущество уже не спасет… В тот миг лорд Тьер был очень близок к получению массового и потому не снимаемого проклятия острого поноса! Перед возможностью потери всего с трудом нажитого мы даже бояться лорда-директора перестали! И уже собирались вмешаться, как произошло нечто:
– Я не потерплю!.. – прошипело нечто огненно-черное, с белесыми провалами вместо глаз, угрожающе вылезая из земли.
– Я предупредил, – абсолютно спокойно произнес лорд Тьер, демонстративно разглядывая само общежитие и не уделив ни малейшего внимания появившемуся духу.
И дух застыл там, где, собственно, и вылезал. А невозмутимый магистр Темного Искусства задумчиво проговорил:
– Наверное, стоит сделать духом-хранителем женскую сущность… Они более… хозяйственные и за вверенным имуществом следят значительно лучше и…
Впервые нам выдалось наблюдать шипящего от бессильной злобы духа-хранителя! Однако тот шипел, бесился и в то же время сдавался на милость победителя:
– Готов выслушать ваши пожелания и предложения, лорд-директор, – вежливо произнес дух.
Поведение магистра Тьера мгновенно изменилось, и с не меньшей почтительностью и вежливостью в голосе лорд произнес:
– Буду очень признателен, если вы выполните следующие действия для улучшения условий жизни прекрасной половины нашей академии.
И протянул листок собственно духу. Последний, опешив от столь стремительного изменения линии поведения Тьера, стоял с буквально отвисшей челюстью несколько секунд, пока до него не дошло. Затем осторожно подхватил листок, вчитался и исчез, оставив после себя развеваемый ледяным зимним ветерком пепел от свитка.
В следующую секунду старое, чуть покосившееся здание женского общежития затрещало, а затем на наших глазах увеличилось вдвое, прирастив себе два дополнительных этажа. По стенам побежали волны, здание завибрировало и покрылось слоем кирпичной кладки поверх потемневшего, потрескавшегося камня. Следом исчезли окна, чтобы смениться более широкими и новыми, затем наступила очередь крыши. Еще одно мгновение – и довольный собой дух-хранитель материализовался перед лордом Тьером.
– Поторопился, как вы и просили, – сообщил он.
– Безмерно благодарен. – Магистр чуть поклонился. – Приглашаю вас вечером на бокал чего-нибудь покрепче из моей личной коллекции.
Дух просиял, в буквальном смысле озарившись на краткий миг золотым сиянием, тоже слегка склонил голову и ответил:
– С удовольствием принимаю ваше приглашение, магистр Тьер.
И исчез. Взгляд же лорда-директора обратился на шокированных адепток и преподавательниц Академиии Проклятий. Мы находились… в невероятном состоянии, граничившем с ликованием и одновременно шоком.
– Леди! – Ледяной голос магистра напомнил, что на улице далеко не лето. – Поторопитесь. И хватит… – Вдруг показалось, что взгляд магистра Тьера направлен на меня, когда он после паузы добавил: – Дрожать!
Ровный строй потрясенных и от того молчаливых адепток синхронно развернулся и направился в обновленное здание общежития. Радостные визги, обмороки безграничного счастья и танцы ликующей радости состоялись там – вне поля зрения чудесного директора! Которого теперь любили абсолютно все безграничной, безмерной и безответной любовью!
И только я стояла в просторном холле, где ярко горел камин и оттого было столь тепло, что отогрелись все сразу, и смотрела на ликующих адепток и рыдающих от счастья преподавательниц, слыша как наяву: «И хватит… дрожать!» И такое чувство, что это он мне сказал.
 
– У всех отдельные комнаты! – Рев Лири, доброй благовоспитанной девушки из семьи двух профессоров, заставил зазвенеть стекла новообретенных окон, но мое внимание, несомненно, привлек, как и внимание остальных адепток.
Оказалось, что на стене уютно расположился список всех обитательниц общежития, и напротив имени каждой стояло указание номера комнаты и этажа! Все преподавательницы стали владелицами апартаментов на первом этаже, но кроме них жилплощадь в элитном месте расположения имела и одна адептка.
– Риате! – прошипела Ригра, стремительно выискивая меня взглядом. Выискала и угрожающе вопросила – А с каких это пор ты, адептка, удостоена чести проживать на первом этаже?
И все повернулись к явно побледневшей мне. Смерили внимательными оценивающими взглядами, снова вернулись к изучению списков заселения, вынеся всеобщий вердикт:
– Не, скорее всего просто ошибка.
Я тоже подошла и всмотрелась: шли рядом Раере, наш преподаватель по типологии проклятий, и Риате – то есть я.
– Дух-хранитель ошибся. – Ригра фыркнула. – Необходимо оповестить лорда-директора об этом.
«Вот ты и оповещай», – мстительно подумала я.
Остальные явно подумали о том же, потому как если магистра Тьера и раньше боялись, то уж после сегодняшнего и подавно!
А потом какими-то рваными движениями поспешили осмотреть новые апартаменты. Сначала несмело, потом все быстрее и быстрее, вбегая кто на лестницы, а я с преподавательницами – в длинный коридор, где свежим деревом пахли совершенно новые двери и поблескивала позолота на табличках, с указанием имени владелицы. И пока я, отсчитывая номера, торопилась к своей комнате, возникла заминка – преподавательницы не смогли открыть двери. Леди стояли, безуспешно дергали за ручки и не могли войти никак.
– Это издевательство! – воскликнула одна из престарелых дам.
– Нет-нет, вероятнее всего здесь какой-то механизм запора, долженствующий сработать на определенные действия с нашей стороны.
И тут я увидела свою дверь. Она ничем не отличалась от остальных дверей в этом коридоре, но на ней висела табличка с моим именем:
– Адептка Риате, – прочла вслух зачарованная блеском позолоты я.
Щелкнул замок, дверь открылась. Леди посмотрели на меня, затем на свои двери, и по коридору пронесся гул произносимых вслух имен, которым вторили щелчки замков, а я… я несмело вступила в свою новую комнату…
И стоило мне войти, как радостное неверие в происходящее охватило и больше не отпускало. Это была не одна комната – а целых три! Три полноценные комнаты, и все мне одной! И осторожно ступая, я с удивлением осмотрела гостиную, то есть комнату, в которую попала сразу из коридора, из нее дверь слева вела в спальню, а дверь справа в отдельный кабинет, где располагались книжные шкафы, стол, стул, и два кресла у окна! И это было не все – в спальне обнаружилась дверь, ведущая в отдельную душевую! Отдельную!
Слева от моих, не побоюсь сказать – апартаментов, раздался счастливый визг, справа кто-то ликующе танцевал и выкрикивал хвалы магистру Тьеру, впрочем, подобное безобразие творилось сейчас везде. И наверху студентки тоже ликовали, да так, что потолок дрожал.
Медленно, как зачарованная, я осматривала спальню с широкой двуспальной кроватью, застеленной качественным хлопковым бельем и укрытую шерстяным одеялом с символикой академии, еще не совсем осознавая случившееся и не веря в него, когда в мою оставленную открытой дверь нетерпеливо постучали. Выйдя в гостиную, я увидела гоблина-привратника с букетом алых лилий в одной руке и пакетом из кондитерской гнома Мелоуи в другой. Пакет спутать ни с чем другим было невозможно – только в кондитерской Мелоуи на пакет ляпали посеребренное изображение пирожного, украшенного кремовой завитушкой.