Порочные занятия (ЛП)

— Логично.
— У тебя есть что-нибудь еще, например, GPS-трекер?
Вир мнется.
— Что?
— Папа подарил мне часы с GPS, но…
— Но цифровые часы не подходят к твоей винтажной эстетике?
— Никогда не думал, что кто-то похитит меня на улице, — бормочет он. — Может, надо было задумываться чаще, потому что это уже случалось дважды.
— Да ну!
— Сначала, когда я был ребенком, а потом, когда мне было восемь, — у него срывается голос, и Вир, заикаясь, рассказывает историю о том, как члены ирландской мафии неделю держали его в заложниках.
В моем организме бурлит адреналин, а пульс стучит так сильно, что я не могу сосредоточиться на деталях. У нас нет возможности связаться с внешним миром, и мое единственное оружие — шпилька, которая едва ли годится для нападения на одного похитителя.
Поскольку я не цель, как только эти ребята отведут Вира к своему боссу, я стану лишним свидетелем. Мое горло сжимается, и кажется, что петля, от которой я освободилась раньше, вернулась, чтобы задушить.
Если повезет, похитители просто прострелят мне голову, а если нет…
По позвоночнику пробегает дрожь.
Другие варианты немыслимы.
Вир замолкает, и я провожу рукой по его плечу.
— Извини.
Палец задевает что-то металлическое.
— Это твой значок с Дэвидом Боуи?
Он кивает.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я сломаю его и посмотрю, смогу ли подточить его до острых краев.
Вир шипит сквозь зубы.
— Только не это.
— Это просто мера предосторожности.
Когда он разражается икающими рыданиями, более циничная часть моей психики задается вопросом, почему я так долго мучилась из-за этого парня. Его эмоции понятны, но в этом мире паника во время опасности только приведет к гибели и твоей, и других.
Я открепляю значок, у которого сзади есть удобное острие, им я могу проткнуть глаз.
От мысленного образа у меня подкатывает к горлу тошнота, но я сдерживаю ее. Если смогу пройти через это в целости и сохранности, у меня будет целая жизнь, чтобы потом поплакать.
— Вир, — шепчу я.
— Что?
— Пожалуйста, перестань ныть. Если они поймут, что я освободила тебя от кляпа, они накажут нас обоих.
— Извини.
Фургон едет по ухабистой дороге, и я использую эту возможность, чтобы разбить значок, пока не остается металлическая пластинка, батарейка и цепь в форме пончика из металлических чипов и медных проводов.
— Эй, — поворачиваюсь к Виру. — Ты знал, что в значке есть электрические детали?
— Что?
— Ничего. Забей, — качаю головой. Это сейчас не важно, мне нужно превратить его в оружие. — Ты знаешь, как выбраться из наручников?
— Нет, — говорит он со стоном.
— У тебя хоть ноги свободны? — царапаю стальной пластинкой по металлическому полу фургона.
Когда он колеблется, я шарю по его ногам и проверяю лодыжки. Их скрепляет веревка, и я сжимаю зубы.
Развязать ее — дело быстрое, и после того, как я освободила ему ноги, говорю:
— В конце концов, они остановятся и вытащат нас. Я хочу, чтобы ты бил так сильно, как только можешь.
Я жду, когда он согласится, но он молчит.
— В чем дело?
Прежде чем он успевает ответить, фургон резко останавливается.
  
Глава 44
 
МАРИУС
Мне нужно уйти. Покинуть эту комнату, пока Феникс не попала в лапы Криуса. Уйти, пока его люди не причинили ей вреда.
Опрометчивые движения не только убьют нас обоих, но и могут поставить под угрозу спасение матери.
Мисс Бресс замолкает, но Уил начинает хохотать.
— Вир исчез с девушкой? — спрашивает он.
— Та же самая, которая был у него в комнате на первом курсе? — спрашивает Один.
Мой желудок комком падает вниз. Блять, что?
— Ответь мне, — рычит он, заставляя окружающих вздрагивать.
— Они переспали на первом курсе, и я слышала, что Вир был влюблен в нее с тех пор. Он ей тоже нравится, хоть она и боится признаться в этом.
 
Слова девушки сливаются в массу неразборчивых слогов. Я не слышу остальную болтовню, потому что ее слова заглушаются собственнической яростью.
Она с этим длинноволосым гитаристом?
Она с ним с первого курса?
— Куда они делись? — ярость Одина принимает материальную форму, как айсберг на грани раскола. Он бросает на брата холодный взгляд, который прогоняет его веселье, превращая лицо в маску неодобрения.
— Проверьте каждый отель в Марина Виллэдж, — говорит Уил.
— Я мог бы узнать в местных гостиницах, не забронировали ли какие-нибудь студенты комнаты, — добавляет доктор Ксандер, взмахнув рукой.
Один кивает.
— Хорошо.
Моя челюсть сжимается. Время уходит. Они не прячутся где-то в номере. Криус забрал Феникс, и я должен вернуть ее.
Сейчас же.
Я поднимаюсь со своего места, привлекая взгляд Одина.
— Куда вы собрались? — спрашивает он.
Требуется каждая унция самоконтроля, чтобы не возмутиться его безрассудством.
— Набережная Марины — романтическое место, — отвечаю я, стараясь, чтобы это звучало нейтрально. — Если у юной леди и вашего племянника проблемы в отношениях, как предполагает мисс Бресс, то долгая прогулка, чтобы обсудить разногласия, более правдоподобна, чем бронирование отеля.
Если бы моя грудь не болела, как разорванный воронами кусок падали, я бы усмехнулся в ответ на резкий кивок Одина в знак разрешения. Если бы я уже не представлял Феникс плачущей в руках моего садистского ублюдка-отца, я бы назвал Одина лицемером за то, что он установил такие высокие моральные границы для своего племянника, наживаясь на известном обидчике женщин.
Я шагаю вокруг стола, не обращая внимания на домыслы остальных, и выхожу за дверь. Если кто-то из братьев Бестлэссонов последует за мной, я сначала застрелю одного, а потом другого.
Как только я заворачиваю за угол, я начинаю бежать, выхожу из здания и набираю скорость, пока не добегаю до машины.
Я ускоряюсь по подъездной дорожке, граничащей с большой лужайкой, вытаскиваю из бардачка одноразовый телефон и звоню Квинн, которая отвечает после первого гудка.
— У тебя есть трекер пацана? — спрашиваю я.
Она делает паузу.
— Квинн?
— Мы об этом не договаривались, — говорит она четкими словами. — Ты собирался подождать несколько дней, чтобы обойти убежище и дождаться прибытия Криуса.
— Изменение плана, — говорю я. — Они забрали невинную девушку, и мне нужно найти похитителей сейчас. У тебя есть трекер пацана?
Она колеблется.
— Кто она?
— Это имеет значение? Ее похитили.
— Мари, — говорит она с усталым вздохом, сокращая мое имя.
Я скриплю зубами. Мы с Квинн годами фантазировали об убийстве Криуса, и она думает, что я разрушу наши тщательно продуманные планы, но Феникс важнее мести.
Черт.
Феникс для меня важнее всего на свете.
Замолчав, я медленно приближаюсь к воротам. Охранник обводит взглядом машину и машет мне через открывающийся шлагбаум.
— Послушай меня, — ровным голосом говорю я, но увеличиваю обороты двигателя и ускоряюсь по дороге вдоль стен безопасности. — Когда ты встретила маму, она уже не была наркоманкой, и шрамы на ее теле зажили. Я ограждал тебя от того, чтобы ты не слышала о худшем из того, что Криус сделал с ней, пока рос, но позволь мне заверить тебя, это было более чем ужасно.
Ее дыхание учащается.
— Но если эта девушка связана с могущественной семьей…
— Нет, Криус посчитает ее никем. Но она как раз из тех невинных, которых он любит развращать, — горло сжимается, когда я произношу эти слова. — Дай мне координаты, и я клянусь, что не успокоюсь, пока этот человек не умрет.
Квинн по-прежнему не отвечает.
Пламя разочарования прожигает мои внутренности, а легкие жжет дымом. Эта девушка — единственное, что стоит между Феникс, пережившей похищение, и судьбой, которая заставит ее молиться о смерти.