Слово Гермионы (СИ)
— Ага, только шнурки поглажу. Вингардиум Левиоса!
Коняшка, истошно вереща, взмывает в воздух. Фигурки на доске задирают головы.
— Ты! Большая, да? Большая, да? — обиженно орет фигура. — А ну поставь меня на доску, я тебе покажу!
Пожимаю плечами. Опускаю коня обратно на f4. Фигурка прыгает и — как обещала — показывает мне левое переднее копыто и гневно топорщит хвост. От моей ухмылки коняшка начинает подпрыгивать, мол, давай, чудо-юдо, выходи биться! Стоящая рядом пешка корчит рожицы. Забавные шахматы.
— Их надо уговорить! — восклицает Рон. — А то они не будут ходить!
— Я как-то привыкла, знаешь ли, к неподвижным фигурам, — пожимаю плечами.
— Так ты умеешь играть в шахматы!!! — орет Рон.
И на третий день в тюрьме вождь Зоркий Глаз заметил, что одной стены нет.
— Умею немного.
— Давай сыграем! Я лучший на курсе! — рыжик аж подпрыгивает.
Хорошо, что гостиная пуста, а то за его крики уже кто-нибудь да высказал бы свое «фе». Колеблюсь несколько секунд, потом решительно отвечаю:
— Сыграем, обязательно сыграем. Но потом, ага?
Направляюсь в спальню. Рон и Гарри возвращаются к партии.
— Тебе мат, — весело объявляет Гарри.
— Это Гермиона тебе подсказала! Так нечестно! — судя по звуку, Рон все-таки доломал то старое кресло.
Так, переодеться, учебники из чемоданов в сундук, текучку порешать, а там будет видно. Занятия начинаются послезавтра, успею адаптироваться. В Хогвартсе, по крайней мере, не надо будет «держать лицо» перед родителями.
Вечер. Гостиная Гриффиндора. Я помылся, объелся, и мне хорошо. В приступе любви и добродушия наблюдаю за мини-заседанием семейства Уизли. Присутствуют (в порядке старшинства): Перси, близнецы, Рон и Гарри. Перси, он же Персиваль Игнатиус Уизли, по совместительству — префект нашего факультета. Деловит, собран, зануден и рыж, как всё семейство. Близнецов представлять не надо; разве что упомянуть, что в этот вечер они упорно называют друг друга Дред и Фордж. Рональд тоже в своем репертуаре: до сих пор дуется из-за проигрыша в шахматах. Так, возьмем на карандаш, младший Уизли честолюбив и обидчив, крайне не любит проигрывать. Это объясняет некоторые нюансы того, почему он так прилип к Гарри. Сам Поттер в сторонке, на правах наблюдателя и — секрет, секрет, хе-хе — будущего члена семейства. Правда, Гарри не рыжий, а черноволосый, да и зеленые глаза в портрет типичного Уизли не попадают.
Ну и, конечно, знаменитый шрам в виде молнии на лбу. Такого в семействе рыжих ни у кого нет.
Ну а я просто сижу в одном из кресел. Вроде как не при делах.
Открывает собрание Перси, сразу, на правах префекта, начиная нудить о нарушениях, выходках и огромном количестве потенциально пострадавших невинных баллов. Если кто не понял: префекту крайне не понравилось то, что остальные четверо — Фред, Джордж, Гарри и Рон — все каникулы неуклонно и методично нарушали школьные правила. Шлялись по всяким запретным и злачным местам, нарушали все, что можно и что нельзя, после отбоя разгуливали по коридорам, доводили учителей и — о, ужас! — не слушали своего префекта. Хм-м-м, товарищу Персивалю прямая дорога в службы безопасности. Там таких зануд, формалистов и мозгоёбов очень любят. В конце концов, Перси сам от себя устает, да и эффекта от его бубнежа никакого. Хотя вру, один эффект есть: слушатели над ним смеются и советуют «пожаловаться мамочке».
Рон встает и идет ко мне. В руке шахматная доска. Почему бы и нет? Гарри одалживает мне фигурки, подаренные ему на Рождество, и вот уже пешки забавно толкаются, выстраиваясь в ряд. Протягиваю руку для хода, но фигурки грозят мне кулаками.
— Просто скажи вслух ход, — хихикает Рон.
— e2 — е4.
— e7 — е6.
— d2 — d4.
— Плохой ход! — пищит ферзевая пешка. — Меня там убьют!
Рон и Гарри смотрят на меня, на лицах у обоих какое-то странное выражение. Ждут чудес дипломатии? Ха! Не дождетесь, как говаривал Рабинович из анекдота. Складываю руки на груди и смотрю на доску.
— Так, все, кто думает, что меня можно не слушаться, — ушли с доски!
Фигуры, «роняя штаны», разбегаются. Пару пешек сбили с ног. Отлично. Будем проводить сеанс группового внушения и мозготерапии. Растопырив пальцы, вытягиваю руку над фигурами. Невербальная левитация — и вот уже кучка бунтующих пешек парит на уровне глаз.
— Значит, так, — сообщаю шахматам равнодушным тоном, — кто не слушается — летит в окно. Остальные получают право сыграть партию.
— Ты не наша хозяйка! — доносится откуда-то из кучки.
— Гарри?
Поттер мнется и сопит. Понятно, пацану так долго ничего не дарили, что он теперь морально не готов расстаться хоть с чем-то. И это ни разу не жадность, скорее… самоутверждение, что ли? Вроде того, что вот я тоже как все, мне дарят подарки, я кому-то да нужен! С такими вещами лучше не шутить. Опускаю фигурки на стол.
— Не судьба, — пожимаю плечами.
— Их надо уговаривать! — настаивает Рон. — В этом весь смысл!
Вот сразу видно, что мальчик вырос в семье потомственных магов. На кой хрен цацкаться с этой обнаглевшей мелочью? Пассатижи и паяльник — вот наш выбор! Кстати, а почему фигурки живые? Артефакторика? Мини-ИИ в каждой пешке? Надо будет разобраться. Чувствую, в обычные шахматы Рон играть категорически откажется.
— Хорошо, хорошо, пусть будут уговоры. Но без меня.
— Ну вот, а я так надеялся сыграть с достойным противником, — вздыхает новоявленный гроссмейстер.
— Не вижу проблемы. Твой шахмат слюшать мой команда, моя твоя обыгрывать!
— Я попробую, но не уверен, а вдруг они не захотят?
— Значит, не судьба. Лучше скажи, Рон, ты подобрал книгу по квиддичу?!
— А-а-а… я забыл, — рука Уизли вцепляется в шевелюру. — Совсем из головы вылетело.
Да и хрен с тобой, золотая рыбка. Сам подберу что-нибудь. Потом. Может быть.
— Информацию о Николасе Фламеле, так понимаю, тоже не искали?
— Искали! — вскидывается Рон. — Гарри даже в Запретную Секцию ходил!
Гарри аж подпрыгивает от такого эпичного слива информации. Рон, сообразив, хлопает себя по губам и краснеет. Хех, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. В Запретку, значит, ходил. Интересно, как, туда без разрешительной записки за подписью одного из преподавателей не попасть. И наверняка сигнализация магическая противокнижкоугонная стоит. Еще слухи утверждают, что некоторые книжки в Запретке того, могут и «мозг зохавать», в буквальном смысле.
Самое смешное будет, если Гарри все-таки там нашел нужную инфу.
Внимательно смотрю на Поттера. Гарри какой-то кислый, ох, чую, нашел он в Запретке приключений на задницу. Хвала магистрам, префект Персиваль уже важно отвалил в спальню, а то сейчас был бы бубнёж и вынос мозга. Рон отводит глаза — подставил, подставил друга, хорошо хоть осознаёт факт таковой подставы. Поттер не отстает, уставился в камин с таким видом, как будто там голых баб показывают. Понятно, голубчики, нашкодили, а признаваться не хотите, хех. Встаю. Гарри и Рон живо напоминают шахматные фигурки. Чтобы добиться рассказа — да-да-да! — их надо уговорить. Но мне же лень, и вообще, пассатижи и паяльник — вот наш выбор! Ну и еще ТАП-57 — как же, как же, в инете рекомендуют.
К черту всё! Спать, и никаких гвоздей!
Глава 4
Воскресенье, 12 января 1992 года. Первая половина проходит в непрерывных хлопотах и беготне. Достать задвинутые под кровать вещи, скомпоновать со свежепривезенными. Одинаковые юбки, туфли, трусы и прочая бижутерия, три смены. Практично и удобно. Спортивная форма — нормальная, новенькая, все по мерке — пойдет в дело во второй половине дня. Учебники — в сундук. В замке все еще холодно. Заглянул в туалет Плаксы Миртл, выдохнул клуб пара и, подумав, что этак недолго и к унитазу примерзнуть, убежал. Заглянул на склад Филча, вроде все тихо и нетронуто. Пока придется заниматься в гостиной Гриффиндора, некоторые книги там лучше не светить. Вздохнув, бегу дальше. Ничего с книгами не случится, но вынужденный перерыв в занятиях подбешивает.