Закрытый финал (ЛП)
VII.
Джимми оперся о перила балкона и посмотрел на канал при свете исчезающих лучей солнца. Он сделал последнюю затяжку и бросил окурок на тротуар, любуясь каскадом искр, когда тот упал на асфальт.
Сэм нужен для этого проекта. Джимми вложил столько эмоций в него, что бросить было невозможно. Он не мог сформулировать, почему эта работа была него столь важна, но она полностью захватила его.
Это был совершенно новый и захватывающий опыт – смешать постановочные сцены и кадры реальных убийств. Заставить зрителя гадать, где вымысел, а где действительность. Сделать так, чтобы мало кто угадал, где проходит та грань.
Джимми считал, что сможет сделать что-то совершенно новое для жанра. Этот фильм либо прославит его, либо станет черным пятном на его репутации. Либо вознесет, либо скинет вниз и растворит во тьме, как выброшенный только что окурок. Джимми не мог думать ни о чем другом.
Но без Сэма не обойтись. И его тоже нужно как-то завлечь, чтобы для друга этот проект тоже стал важен. Чтобы тот так же сильно увлекся и выложился на полную катушку. Джимми анализировал, что именно для Сэма значили хорроры, почему он их снимает. Что привело его в жанр, откуда берется страсть к этому. И сейчас Джимми вспомнил одну из их бесед, когда будущие друзья только-только познакомились на художественном факультете. В тот день ребята раскуривали бонг и обсуждали фильмы, которые любили, и что бы хотели снимать.
***
Никто сразу не признался, что планирует заниматься хоррорами. Среди студентов этот жанр считался непрестижным, неинтеллектуальным. Все корчили из себя ценителей Феллини, восторгались арт-хаусными картинами шестидесятых годов, как это идиотское "Фотоувеличение" Антониони, и подобной замороченной чушью. Самое радикальное, что можно было себе позволить – признаться в симпатии к Хичкоку. Например, сказать, что тот был настолько сильным режиссером, что умудрился сделать смотрибельным даже этот сомнительный жанр.
Джимми тогда вскользь упомянул фамилию Ромеро, а Сэм робко сознался, что в его коллекции есть все фильмы Джона. Даже "Выживание Мертвецов", который, по мнению обоих парней, был скорее расширенной серией "Ходячих Мертвецов", только с втрое меньшим бюджетом. И барьеры рухнули.
Ребята сознались друг другу, что являются просто закоренелыми фанатами хорроров. Они смотрели одни и те же фильмы, некоторые из которых были настолько малоизвестны, что казалось невероятным встретить живого человека, который их тоже видел.
Внезапно открывшаяся сильнейшая взаимная любовь к темному и экстремальному послужила фундаментом, на котором выстроились отношения. Никогда в жизни ни с кем Джимми не работалось столь комфортно.
В ту ночь Джимми поделился мыслью, что нынешний мир чересчур упростил жизнь людей, сделал их слабее.
- Нашим предкам постоянно приходилось сталкиваться с суровыми проблемами, преодолевать испытания, чтобы выжить. Но человек был и остается человеком. Мы так же запрограммированы, как и предки, в том числе и на конфликты, преодоление невзгод. Просто реже с ними сталкиваемся из-за слишком комфортной жизни. А вымещать негатив, куда-то его направлять все так же необходимо, ибо это заложено в нас самой природой. Вот для этого нам нужны хорроры. Вот какие истории в древнем мире люди у костров рассказывали? Наверняка о зверских схватках с медведями, нечистью всякой. Греки вообще теми еще любителями жестянки были, судя по тому, что я почерпнул из уроков истории и древней мифологии.
- Вот и я о чем! – делая затяжку, процедил Сэм, затем оторвал горлышко бонга от губ, задержал дым в легких и с шумом выпустил его. – Для большинства людей вершина искусства – трагедия, драма. А хоррор по уровню где-то на уровне порно. Ниже плинтуса. Но вот чего они не понимают, так это того, что фильмы ужасов и трагедии имеют невероятно много общего. И те и другие затрагивают различные сверхъестественные события. Гамлет видит призрак отца, Макбет получает пророчество от трех ведьм, Кассандра предчувствует, что что-то угрожает Трое, но никто ее не слушает. И по грекам с якобинцами – поддерживаю, те еще любители кровищи! Причем ведь в театрах какие мясные постановки даже делали!
- Типа Гамлета, который Полонию нож в задницу засаживает?
- Пример, конечно, тот еще, но в целом да, я приблизительно об этом. Или возьми Еврипида. Орест убивает мать за то, что та мужу горло в ванной перерезала. Эдип – отца по пути в Фивы. Медея убивает сыновей Ясона за то, что он ей изменил.
- Ясон, ты имел в виду Джейсона? У Джейсона Вурхиса были жена и дети?!
- Хорош глумиться. Ясон, из "Аргонавтов" персонаж, не включай дурака.
- Тоже хороший, кстати, фильм получился!
- Без вопросов. Только оригинальная греческая постановка была намного жестче всего того, что сделал Рэй Харрихаусен. Трагедии базируются на том же, что и хорроры. На вызове обществу, заведенному в нем порядку, устоях, социальным нормам. Всегда все идет наперекосяк, будь то история Фауста, вызывающего духов, либо Мокаты из "Выхода дьявола".
- И, кстати, что трагедия, что хоррор довольно мрачные, пессимистичные жанры.
- Именно так. Ни одно направление в этом плане не стоит ближе к классической трагедии, чем хорроры. Но если первое считается вершиной искусства, то второе – каким-то дном презренным.
- Знаешь, ты становишься таким милашкой, когда вот так серьезно брови сдвигаешь.
- Отсоси! – Сэм щелкнул зажигалкой "Зиппо" перед Джимми.
- Только если ты еще раз нахмуришься!
Джимми сделал затяжку и продолжил язвить:
- Сознавайся, долго свой пламенный спич готовил?
- Возможно. Я много и часто об этом думаю, можно сказать, что накипело. В древности люди с помощью мифологии узнавали, открывали для себя очень многое. То, что было неизведано, неочевидно. Самое близкое к подобному опыту сейчас именно в хоррорах. Именно в них в наше время люди задаются подобными нестандартными вопросами, сталкиваются с тем, что кажется сверхъестественным, идет вопреки общим мнениям и устоям, заставляя думать, принимать нетривиальные решения.
***
Джимми вновь мысленно прокрутил в голове эту беседу. Как же четко тогда Сэм описал те чувства, что он сам сейчас испытывал по отношению к их новому проекту. Плюс было еще одно. Джимми не покидало ощущение, что это было его предназначением, он как будто предчувствовал, что в жизни выпадет шанс сделать именно такой фильм.
Внезапно в голове пронеслись какие-то воспоминания о Древней Месопотамии. Совсем недавно Джимми как раз по какой-то причине решил собрать и почитать материалы о ней. Тогда он не думал, что это может быть использовано для будущего фильма. Но теперь это не казалось случайным стечением обстоятельств. Когда ты страстно чем-то увлечен, мозг бессознательно подталкивает к тебя к каким-то действиям и старается задействовать в работе все полученные материалы. Все ресурсы, которые почерпнул за последнее время, то, что увидел или прочитал. И когда они ложатся в проект, только сначала кажется, какое же счастливое совпадение, что именно в этот период времени ты по какой-то причине провел то или иное исследование. Потом приходит осознание, что это было предначертано свыше судьбой.
Теперь Джимми понял, как покрепче привязать друга к их работе, распалить его. Он открыл раздвижные двери и шагнул в гостиную.
- Слышал о богине древности Инанне?
- А должен был? – Сэм оторвал взгляд от блокнота, в котором делал заметки.
- Думаю, да, - подтвердил Джимми. – Шумеры поклонялись ей более пяти тысячелетий назад. Он также героиня одного из самых старинных мифов.
- Куда-то тебя в сторону потянуло, друг мой.
- Вообще-то нет. На самом деле она напрямую связана с нашим фильмом.
- О, это уже интересно, слушаю.
- Одно из древнейших преданий в истории человечества про путешествие Инанны в подземное царство. Оно старше Эпоса о Гильгамеше. Инанна, она же Иштар, богиня плодородия, решает посетить мир мертвых[7], где правит ее мерзкая развратная сестренка Эрешкигаль. Проходит все семь врат ада, а ее сестра, распознав замысел Инанны, одним лишь взглядом убивает богиню плодородия. Однако она все же богиня, и убить ее непросто. Она восстает из мертвых, а муж, король-пастух Думузи, вытаскивает ее из-под земли. Эта легенда легла в основу многих других, повествующих о спасении из мира мертвых, как, например, история Орфея и Эвридики, Деметры и Персефоны. Даже японцы позаимствовали идею в своем сказании про Идзанами-но-Микото и ее муже Идзанаги-но-Микото.