Между честью и истиной (СИ)
В то же самое время этого же дня в школьном крыле Приозерской резиденции наместника досточтимый Айдиш пытался выполнить поручение, данное ему дознавателем Святой стражи, или хотя бы получить веские причины для обоснования просьбы об отмене этого приказа. Разумеется, он удостоверился в готовности Полины к разговору о ее судьбе и взглядах на будущее. Конечно, он оговорил, что это ни в коем случае не конфиденция и никак не супервизия. Он даже спросил, не возразит ли она против записи разговора, получил неопределенное "как вам будет удобно" и сказал, что ему удобно записать. Выложив на стол кристалл для записи, Айдиш начал с формальностей: насколько устраивают Полину условия, не чувствует ли она неприязни к нему лично или к кому-то из учителей, тем более что половина педагогов - досточтимые, насколько ей нравятся дети и работа в целом. Она опять сказала, что жалоб и просьб у нее нет, и Айдиш, скорбно вздохнув, перешел к основной теме разговора.
- Как вы полагаете, Полина Юрьевна, почему наместник края проявляет к вам такой интерес и что побуждает его принимать во внимание всю вашу ситуацию?
- Айдар Юнусович, а в этом никакой загадки нет, - сказала Полина. - Причина внимания ко мне у наместника может быть только одна, она называется "Ключик от кладовой". Если меня убрать тихо и аккуратно, а портал отдать кому-то лояльному империи, у ваших снимется не меньше четверти проблем. А если на меня как следует надавить, чтобы я отдала портал своими руками, то исчезнет еще и часть проблем с репутацией администрации империи, а следовательно, и самой империи, в глазах зарубежной общественности. Тихо и аккуратно пока не вышло, но месяцев через несколько тема с моим арестом приестся, и можно будет организовать пересмотр дела и возвращение уже назначенной меры наказания или просто несчастный случай. Все получится! - она легко улыбнулась той самой улыбкой, за которой последовала реплика, выбившая князя из равновесия на трое суток.
Айдиш тоже сдержался с трудом. Не говоря уже о том, что это ее мнение относилось и к нему тоже, за князя было откровенно обидно. Не говоря о придворной аристократии, верхушке магической части высшего общества саалан, даже среди капитанов Кэл-Алар ни один, включая тех, кого не слишком-то жаловали на Островах и не принимали в порт с грузом, не пошел бы на то, что она походя вменила наместнику края. Но, в конце концов, это только ее мнение, и говорит оно больше о ней самой, чем о князе или любом из саалан, решил он и продолжил разговор.
- Вашу ценность, хотя бы как специалиста, вы не рассматриваете в числе возможных причин?
Полина в ответ еще раз осветила улыбкой кабинет:
- Так ее вы уже получили вместе со мной, куда я теперь денусь из-под надзора. В любой момент все мои наработки, сделанные на базе школы, становятся вашими. Главное, чтобы я прямо сейчас не трепыхалась, пока к моему делу есть интерес, но это ненадолго. К осени все затихнет, и можно будет принять удобные решения.
- Я вас услышал, Полина Юрьевна, - вздохнул Айдиш, - и теперь хочу спросить как человек человека. Полина Юрьевна, каково вам с этим?
- С чем конкретно, Айдар Юнусович? - женщина покосилась в окно, на игровую площадку, но там никого не было. Воспитатели увели малышей в оранжерею, а у старших подростков были индивидуальные занятия - музыка, гимнастика, ритмика и творческие часы.
Директор вздохнул и начал перечислять.
- Вы не свободны. Дело последних нескольких лет вашей жизни под угрозой. Сама ваша жизнь вам не принадлежит, и вы видите, что она может оборваться в любой момент по независящим от вас причинам. Вы не можете свободно встречаться с друзьями, не можете жить дома, пользоваться привычными удобствами. Каково вам с этим, Полина Юрьевна?
- Ничего нового или неожиданного со мной не случилось, - Полина пожала плечами. - Дома я постоянно не живу с июля восемнадцатого года, привычные удобства - филармония, прогулки на Стрелке, а потом и Эрмитаж - кончились как раз тогда. Я уехала как раз затем, чтобы не смотреть на это. Авария на ЛАЭС сюрпризом тоже не стала, я же работала в МЧС, у наших инженеров и офицеров волосы шевелиться начинали при одном упоминании об идеях экспериментов рядом с работающим реактором. Цитировать Росатом я не буду, пожалуй, пусть ваш князь сам спрашивает их мнение по этому вопросу. Что действительно стало сюрпризом, так это фауна. Но она, кажется, и для вас была внеплановым явлением. И да, мысль о том, что теперь так просто не выкупаешься ни в Оредеже, ни в Ящере, тоже не греет. Кстати, отдельное спасибо тому светлому уму, который убедил ваших не закрывать городские и областные пляжи. В наших условиях это был бы серьезный удар по здоровью людей. Разгон пляжа на Петропавловке был ожидаем. И лужа эта около Сосновки тоже была тот еще источник инфекций, так что ее даже не очень жалко. Но принципиальная невозможность загорать была бы бедой для очень многих.
- Полина Юрьевна, - улыбнулся Айдиш, - позвольте вернуть вас к теме. Я спросил про вас. Про вас лично, а не про город.
- Да, Айдар Юнусович, я помню, - она кивнула. - Что до дела моей жизни, то я предпочла бы и дальше работать по найму, чем брать на свою шею весь этот чертов рынок и подставляться с ним под расстрел. Беда в том, что выбора-то не было. И я знала, что так будет, с самого начала. Тем, с кем вместе мы начинали это дело, я это сразу сказала, и они были согласны. Еще в восемнадцатом году. Так что все было ожидаемо, медленно только. Ребятам больше повезло, один вообще свободным умер, у двоих месяц следствия - и до свидания. А меня в апреле арестовали, и вот... Уже на июнь время перевалилось, а мы с вами тут сидим и разговариваем. Ждать тяжело, вот это, пожалуй, самое заметное. Но ничего. Конечна даже Вселенная, а человек, да в таких обстоятельствах... - она усмехнулась, очень тепло и ясно, и закончила. - Я думаю, что или дождусь, или привыкну. Как и раньше было, с восемнадцатого года начиная.
Айдиш молча кивнул с очень задумчивым лицом.
- Айдар Юнусович, если я вам больше не нужна, то я хотела бы успеть закончить с бумажной работой сегодня, чтобы на понедельник не оставлять.
- Да, конечно, Полина Юрьевна, идите.
Она попрощалась, тихо пройдя по кабинету, вышла и беззвучно прикрыла за собой дверь. Айдиш вздохнул и отправился к Хайшен. Пешком, чтобы успеть восстановить равновесие. Разговор вышел удручающий и печальный.
- Здравствуй, досточтимая сестра, - сказал он входя.
Хайшен перевела на него вопросительный взгляд от каких-то бумаг и карты края. По вороху на столе было очевидно, что она уже пообщалась с графом да Айгитом и получила подробную сводку. Айдиш добавил еще каплю в ее котел. Капля была лилового цвета, размером с небольшую сливу, огранена в двуострый кристалл и содержала запись беседы с мистрис Бауэр.
Хайшен взяла кристалл за острые концы и погрузила взгляд в грань. Мельком заметив Айдишу: "Присядь, обсудим", - она просмотрела беседу. Затем отодвинула от себя кристалл и перевела взгляд на собрата по обетам.
- Айдиш, она на самом деле именно так думает о князе Димитри?
- Хайшен... - Айдиш помолчал, собирая мысли, потом бросил это дело. - Да, досточтимая. Именно так и думает. И обо мне тоже.
- Но это же неприемлемо, - сказала настоятельница. - Я не могу назвать это ложью или клеветой, но от этого не легче. Ей самой не будет хорошо с такими заблуждениями.
- Ей уже не слишком хорошо, - вздохнул Айдиш, - но ее, как видишь, это не смущает. Насколько я понял, она даже не рассматривает мысль о том, чтобы закрыть свое дело, потому что это решение противоречит интересам города. И если ее что-то и беспокоит, то только судьбы людей, которым она дала обещания как хозяйка торгового дела.
- Делай что хочешь, - сказала Хайшен, - но добейся того, чтобы она думала о князе так, как он того заслуживает. То, что она говорит... Это несправедливо. Просто несправедливо. Так не должно быть.