Шотландец говорит, что да (ЛП)

 ШОТЛАНДЕЦ ГОВОРИТ, ЧТО ДА. 
Сабрина Йорк
Глава Первая
- Лорд Тивертон, вы слишком забавны, - сказала Кэтрин. Ей было больно притворно хихикать. Она так ненавидела хихиканье. И Тивертон не был забавным—ни в малейшей степени—но это была вежливая вещь, чтобы сказать.
Она бросила взгляд на Элизабет, стоявшую рядом с лимонадным столиком, и та сочувственно захлопала ресницами.
Или, возможно, забавляясь затруднительным положением Кэтрин, негодяйка.
Хотя Элизабет Сент-Клер была замечательной лучшей подругой, она была печально известна тем, что получала слишком много удовольствия от неудобств своей подруги. По крайней мере, когда дело касалось высокомерных, пускающих слюни лордов. И действительно, их было слишком много.
Это не должно быть чем-то ужасным, когда лорд королевства видит ее. Особенно такого богатого лорда, как Тивертон.
Но он считал свои пыльные шутки забавными.
И у него действительно была склонность брызгать слюной, когда он говорил.
И от него действительно пахло старым сыром.
Хотя Кэтрин была в том возрасте, чтобы выбрать себе мужа, и занимала такое положение, чтобы выбрать почти любого по своему вкусу, Тивертон не был таким человеком. Ни один из мужчин, которых она встречала, не был похож на этого человека.
Все они были гарцующими попинджеями, землевладельцами, которые, казалось, интересовались только лошадьми и азартными играми.
Ни один из них не был высоким и мускулистым.
Ни у одного из них не было очаровательной ямочки прямо на подбородке, или танцующих голубых глаз, или улыбки, которая всегда слегка наклонялась влево. Ни один из них—
 Черт побери, она снова думала о нем. Этот мерзкий человек, о котором она поклялась никогда не думать. 
Выпрямив спину и проглотив слегка горьковатый привкус во рту, она вновь сосредоточилась на птичьих чертах лица Тивертона и его редеющих светлых волосах. Ее напряженность едва ли была вынужденной. Но прежде чем она успела придумать какой—нибудь глупый вопрос, который мог бы задеть его алчное самолюбие, он заметил друга, махавшего ей рукой с другого конца бального зала.
- О, я говорю. А вот и Прейбл. Вы извините меня, дамы? - спросил он, хотя это был едва ли вопрос, так как слова слетели с его губ, когда он рванулся прочь.
Элизабет вздохнула, довольно мелодраматично, если можно так выразиться. - Ну, это уже было унижением.
Кэтрин резко повернулась к ней. - Так ли это?
- Дезертировал ради Прейбла? - Длинные черные ресницы затрепетали в этом совершенно раздражающем стиле.
- Так уж случилось, что я молилась о Прейбле. Или, по крайней мере, кто-то вроде него.
Зеленые глаза Элизабет расширились. - Я нахожу это трудным для понимания.
Кэтрин сердито посмотрела на подругу, но не смогла сдержать улыбки. - Ну ладно. Она оглянулась через плечо на самого дорогого друга Тивертона, который носил парчовый жакет самого необычного оттенка пурпурного. По крайней мере, она думала, что это был Пюс. Трудно сказать, потому что Пюс и так был пюсом. - Но я надеялась найти предлог, чтобы избежать этого конкретного разговора.
- Неужели? - Элизабет взяла ее за руку и начала пробираться сквозь толпу в дамскую комнату отдыха. Кэтрин была более чем счастлива последовать за ней. - Я бы этого не поняла. Учитывая, какой забавный собеседник этот Тивертон.
Кэтрин была вынуждена признать, что фальшивое хихиканье Элизабет намного превосходило ее собственное.
- Может быть, ты захочешь, чтобы он ухаживал за тобой?-хотя Тивертон был слишком эгоцентричен для женщины с таким острым умом, как у Элизабет. Она съела бы его живьем. Это был бы нечестный брак. - У него действительно есть десять тысяч в год.
Элизабет сморщила нос; каким-то образом он все еще казался идеальным. Какая прелестная пуговица. Все в ней было восхитительной пуговицей, начиная от ее черных завитушек и заканчивая раздражающе тонкими пальцами ног.
Кэтрин не возражала быть высокой, особенно когда ей приходилось самой постоять за себя—что она часто делала с таким братом, как Питер,—но рядом с Элизабет она иногда чувствовала себя жирафом, сплошь ноги и шея.
 
Только один мужчина когда-либо заставлял ее чувствовать себя маленькой и нежной, а также ... —
 Взрыв. 
Опять он.
- Есть вещи поважнее, чем десять тысяч в год, - сказала Элизабет.
- Скажи это Питеру, - пробормотала Кэтрин. Элизабет услышала ее. Она всегда так делала.
- Тебе вовсе не обязательно выходить замуж за Тивертона. Ты не должна выходить замуж ни за кого из них. - все мужчины, которых ее брат выставлял перед ней напоказ с почти отчаянным неистовством.
- Питер был очень настойчив.
- О, тьфу. Твой брат, вероятно, хочет, чтобы дом принадлежал ему самому, чтобы он мог предаваться декадентским занятиям без присмотра своей старшей сестры.
Но, по правде говоря, Кэтрин не понимала, почему Питер так торопится выдать ее замуж. И, честно говоря, ей было больно думать, что он может захотеть от нее избавиться. Единственное, что всегда было постоянным в ее жизни, - это семья. А теперь, когда папа ушел, остался только Питер.Они двое. Вместе против всего мира.
И он хотел, чтобы она ... ушла.
Девушки проскользнули в элегантную гостиную и уселись на пухлый диван, а Кэтрин скинула туфли. - А...
Элизабет улыбнулась и сделала то же самое. - Я действительно ненавижу эти события.
- Как и я. Помнишь, когда мы были помоложе и мечтали танцевать всю ночь напролет и за нами ухаживали бы лихие герцоги?
- Жизнь складывается не так, как ты хочешь, не так ли?
- Нет, - ее тон, должно быть, был слишком сентиментальным, потому что Элизабет рассмеялась. Кэтрин нахмурилась. - Что?
- Это лицо. Так что рассказывай ... Леди Тивертон.
Желудок Кэтрин болезненно сжался. - Честное слово. Тебе следует подумать о нем. - массировать одну ногу было так приятно, что она принялась за другую.
Элизабет рассмеялась. - Это не имеет значения. Тивертон никогда не примет меня в расчет.
- Чепуха. Твой кузен-герцог.
- Шотландский герцог. Для членов высшего общества они едва ли в счет идут.
- Что за идиотизм.
Элизабет пожала плечами. - Так оно и есть. Так что, мой дорогой друг,—она наклонилась и улыбнулась—Тивертон весь твой. И Прейбл тоже, если ты страстно желаешь одного из них.-  Ее хихиканье ясно дало понять, что Элизабет этого не сделала.
Впрочем, и Кэтрин тоже. Она порывисто вздохнула. - Ни один из них не очень интересен, - сказала она. Ни один из нынешнего урожая подходящих партийцев. Это было, мягко говоря, удручающе, особенно учитывая решимость Питера увидеть ее замужней.
- Ты ведь знаешь, в чем проблема, не так ли? - спросила Элизабет.
- Пожалуйста, не говори “инбридинг".
- Ну, это так. Но дело в том, что твой отец погубил тебя.
Кэтрин моргнула. Совсем не то, что она ожидала услышать. - Прошу прощения?
- Ты знаешь, что я имею в виду. Тащить тебя в Шотландию в твои юношеские годы—
- Мне было двенадцать.
- Вот именно. Годы твоего становления. Момент, когда девушка сама решает, что для нее привлекательно. Как только это ожидание установлено ... вы потеряны.
- Я действительно не верю, что ты болтаешь?
- Нет. Я веду себя совершенно логично. Твоё представление об идеальном мужчине искажено. Вместо того, чтобы влюбиться в идею о красивом лорде в пальто и тончайших деталях,ты стремишься к обнаженной груди дикаря в килте—
- Совершенно точно не знаю.-  Хотя, возможно, это была вина ее отца, благослови его Господь, который после смерти матери увез ее и ее брата в свое поместье Халкирк-Уайлдс на севере Шотландии. Мужчина, на которого она с детства смотрела, никогда бы не надел цветущий галстук и развевающиеся кружева.
 
- Напомни, как его звали?
Кэтрин замерла. У нее кровь застыла в жилах. - Гм ... кто?
- Сама знаешь кто. Человек, который спас тебе жизнь. Этот шотландец с голой грудью.