Миражи (СИ)

Вероятно, Ника подумала что он атеист и не стала расспрашивать. Виктора это вполне устраивало, она была тактична и больше молчала, чем говорила — это подкупало Виктора. Более всего не терпел он в женщинах вульгарную назойливость и бестактность, а если Ника и спрашивала о чём-то личном, то очень осторожно, не раздражая. В душу не лезла.
— А вот там что? Ещё одна церковь? — показала она на массивный купол, который поднимался над длинным каменным трёхметровым забором.
— Нет, военная часть. Отряд Подводного Плавания. У них на территории тоже собор, но не действующий, по моему один купол только от церкви и остался, а само здание перестроено. Вот мы и приехали, — добавил он, заворачивая на узкую улицу, и остановил машину у рекламной тумбы небольшого ресторана. — Почти в гавани. — Виктор наклонился и через стекло со стороны Ники взглянул на надпись над дверью. — Название сменилось, раньше это заведение называлось «У причала». — Рекламный щит гласил: “Континенталь”. Виктор усмехнулся, — ну, будем надеяться, что изменения здесь произошли в лучшую сторону.
— А вы часто бывали тут?
— Случалось… я жил на Васильевском, дочь у меня тут родилась, сын учился в Мореходном училище…
— А теперь почему… — Ника не закончила и прикусила губу, понятно стало — она не хотела спрашивать, само вырвалось.
— Почему… — Виктор вздохнул и нахмурился.
Ника перехватила тот же его взгляд, что в поезде, когда он прочёл то СМС.
— Почему, — повторил он, а потом неожиданно легко признался ей в том, о чём сам себе сказать не решался весь этот год. — Не знаю почему…
— Извините, не надо было спрашивать, — пробормотала она едва слышно и опустила голову, нервно сцепила пальцы.
— Спасибо, что спросили, сам я… боялся… Ладно, давайте посмотрим, что стало с этим ресторанчиком. Раньше тут кормили очень прилично, — сказал Виктор, закрывая нежелательную для них обоих тему.
Он не собирался откровенничать с этой девочкой, изливать душу, жаловаться по примеру стареющих холостяков. Покажет ей город, ничего больше. А с понедельника начнёт разбираться «почему».
В гардеробе Виктор помог Нике снять пиджак, разделся сам, потом прошел вместе с девушкой в обеденный зал.
Внутри ресторан выглядел иначе, чем Виктор помнил его, но всё было опрятно и чисто, белые скатерти на столиках, оформление безликое, но хотя бы не аляповатое. Все окна зала выходили на Большой проспект, закрытые зелеными жалюзи, они не пропускали внутрь обыденность улицы. На каждом столике стояла небольшая лампа под матовым абажуром, расписанным цветами в пастельных тонах. Такого же «цветочного оформления» были и панно на светло-зеленых стенах. В целом зал производил впечатление чего-то лесного, или скорее лугового.
Посетителей не было, официанты скучали у полураскрытого окна в конце зала около небольшой концертной эстрады.
Метрдотель проводил Веронику и Виктора к столику в центре зала, подал меню и предоставил им самим делать выбор.
— Что бы вы хотели на обед? — спросил Виктор.
— Не знаю, — Ника пожала плечами и смущенно улыбнулась, она не привыкла ходить по ресторанам и не очень представляла, как следует обойтись с этим заказом. — На ваше усмотрение, Виктор Владимирович.
Виктор укоризненно посмотрел на неё и покачал головой.
— Я привыкну, — с улыбкой пообещала она, — не сразу, конечно…
— Неужели я произвожу такое впечатление, что у вас язык не поворачивается назвать меня просто по имени.
— Нет, впечатление очень хорошее, но… мне это не привычно.
— Хорошо, я не буду настаивать, подождём пока привыкните, у нас ещё есть для этого время. Так что же с нашим обедом? Мясо, рыбу, птицу? Что на закуску?
— Какой-нибудь салат, наверно, мяса не надо, лучше бы что-то лёгкое.
— Вы не едите мяса?
— Ем, но сейчас не хочется.
— А рыбу?
— Пожалуй, да.
— Прекрасно… а что вы будете пить? Немного вина? — Ника отрицательно покачала головой, — ну, а я за рулём, так что напиться нам сегодня не светит, значит сок? — Она кивнула. — Какой? — уточнил Вяземский.
— Не очень кислый.
— Персик?
— Да…
— Ладно, а кофе и пирожные выберем потом.
Виктор заказал несколько различных салатов и форель с гарниром на горячее, персиковый сок, минеральную воду, позже кофе и пирожные со взбитыми сливками и фруктами, и ещё шоколад.
Обслужили их очень быстро, хоть официант и не был в восторге от скромного, безалкогольного заказа.
— Куда же мы направим стопы наши после обеда? — спросил Виктор, когда они добрались до кофе и пирожных. До этого оба ели молча и избегали смотреть друг на друга. Неловкости не было, скорее странное ощущение обычности происходящего, как будто они давно уже ходят обедать вместе.
— Нет… все-таки ресторан хорош вечером, — сказал Виктор, отставляя тарелку с горячим, — тогда тут представление и народу много, да и вообще обстановка другая. А так, почти столовая. Никакой экзотики. Помню времена, когда обедать мы бегали в пельменную, не здесь, не на Васильевском, конечно, а когда я учился. Хотя и тут на углу была раньше пельменная, и вечно в обед огромная очередь.
— У меня мама хорошо пельмени готовит, — сказала Вероника
— Не удивительно, в Сибири наверно все умеют их делать.
— Умеют.
— Так куда мы поедем? Скажите, вот так просто, не задумываясь, что в первую очередь вам приходит на ум, когда вы произносите Петербург.
— Нева…Финский Залив. Я была там сегодня утром, на берегу.
— Правда?
— Да, — Ника вспомнила о своих мыслях и спросила, — а вы любите Финский Залив?
— Да… очень, — ответил Виктор совсем другим тоном, чем он говорил до этого. — Очень, — повторил он и посмотрел на Нику. Некоторое время они молчали, думая каждый о своём, потом Виктор спросил, — и как вам Залив?
— Ему плохо в городе, душно, — отвечала она, — он здесь болеет.
— Болеет? Вы говорите о нём, как о живом.
— Да я так и думаю о нём. Я всегда хотела сравнить их — Байкал и Финский Залив, а ещё думала о северных народах, когда была на берегу, о тех мореплавателях…об их кораблях… ведь когда-то их морские пути проходили тут.
— Залив лучше смотреть не в городе, здесь он и правда болен, но есть места, где он живёт и дышит полной грудью.
— Наверно далеко? — грустно спросила Вероника.
— Не так далеко, может мы и туда доберёмся, но всё же вы не ответили на мой вопрос. Что для вас прежде всего Петербург?
— Сейчас… я скажу… — она на полминуты прикрыла глаза и улыбалась чему-то своему. Виктор ждал. Он смотрел на её золотистые ресницы. Они были темнее чем волосы и такие длинные, пушистые, тень от них падала не щёки.
“Когда она спит, глаза её так же прикрыты”, — подумал Виктор, а больше он ничего не успел подумать потому, что Ника открыла глаза и, встретив его взгляд сказала,
— Летний сад.
  
Глава 2
 
Город
Виктор припарковал машину за Академией Культуры со стороны Лебяжьей канавки, и в Летний сад они с Никой пошли по набережной.
— Давайте посмотрим на реку, — попросила девушка.
Они перешли проезжую часть, встали у парапета, любуясь панорамой. Поднялся ветер — крепко задувал с Невы, но Вероника только улыбалась и подставляла ему лицо, она ловила упругие порывистые волны глубокими вдохами и смотрела на противоположный берег.
— Я и представить не могла, что это так красиво! Нет, удивительно, невероятно! Река в гранитных берегах и мосты! Петропавловская Крепость! Сто раз видела это на фото по телевизору, в сети но… — она обратила к Виктору счастливое, изумленное лицо, не находя слов. — Я пробуду здесь ещё несколько дней, так мало, но точно знаю, что жизнь моя переменится, потому что я была здесь, видела этот город. Он никогда не станет моим, но и не отпустит меня, как и всех, кто ходил по его улицам, касался этих камней.
Она дотронулась до гранитного парапета бережно и осторожно, словно до живого. В первый момент Виктор не нашел, что сказать. Он улыбнулся ей в ответ и вдруг увидел Троицкий и Неву как в первый раз, это оказалось для Вяземского так же удивительно и невероятно, как стоять сейчас с незнакомой девочкой и чувствовать себя счастливым лишь потому, что крепкий невский ветер играл ее прекрасными волосами.