Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь
– Спасибо, – сказал я, когда мы подъехали к дому, – за то, что подвезла и вообще.
– Что за глупости, – усмехнулась Майко, – в конце концов ты мне жизнь спас. А потом я тебе спасла, хах. Так что теперь – как там китайцы говорят: если ты спас человека, то ты становишься ответствен за все, что он натворит до своей смерти. Веди себя хорошо, Синдзи-кун, иначе все твои грешки будут на моей совести.
– А как же ты? – спросил я, выходя из машины. – Ты тоже должна вести себя хорошо?
– Ничего подобного! – мотнула головой Майко, закрывая гильотинную дверь своего желтого «субару». – То, что натворю я, теперь на твоей совести. Так что я могу вести себя как захочу. Все равно отвечать тебе, хах.
– Интересная точка зрения. – заметил я, краем глаза проследив за Майко. Та устремилась вперед, не испытывая никаких сомнений. Странно, подумал я, она приготовила мне ужин, накормила меня и мою одноклассницу, даже свозила меня в больницу к Нанасэ-нээсан и подождала, отвезла меня назад. Если план действий был «присмотреть за пацаном, пока его сестричка в больнице», то этот план уже перевыполнен. Но вот она, уверенно идет к нашей двери, так, как будто делала это уже сотни раз. Впрочем, кто я такой, чтобы подвергать сомнению действия самой Майко? Ну и кроме того, если она собралась ночевать у нас, то это значит я и Синдзи-кун сможем увидеть увлекательную премьеру фильма «Майко-чан переодевается перед сном». Интересно, взяла ли она с собой пижаму, или, может быть, она из тех девушек, которые предпочитают свободу и спят в одних трусиках? А то и без…
– Проходи. – Майко ничтоже сумняшеся открыла нашу дверь своим ключом. Не то чтобы я не знал, что у людей Джиро-сама был ключ от новых замков и новой двери (как-то же они устанавливали технику и делали ремонт, да и двери с замком меняли), но это немного покоробило меня. Все-таки это наш с Нанасэ дом. Конечно, Майко умная, отважная и красивая, она супер и вообще жизнь мне спасла… а-а-а, действительно, чего я завелся. Есть у нее ключ и есть. Вообще, может, это из соображений безопасности.
– Тадаима, – сказал я, пройдя домой и включив свет.
– Давай-ка на пальцах, кто в ванную первый, – сказала Майко, привалившись к двери. – День был не самый легкий, и я уже с ног долой.
– Ступай… – пожал плечами я. – Я весь день ничего не делал, так что чистый.
– Хорошо. – Майко скинула туфли и проследовала в ванную, откуда проворчала, что у нас в ванной невероятно тесно. Потом зажурчала вода, зашумел душ и раздалось немузыкальное пение. Ага, подумал я, сняв пиджак и привалившись к спинке стула, и еще одна заметка – петь Майко тоже не умеет. Думаю, что если бы она жила с нами и пела бы так постоянно, то соседи бы донесли на нас в полицию, что мы мучаем кошку. Или собаку. Это что же получается, все, что Майко умеет делать по-настоящему хорошо – это ломать людям кости и притворяться другими людьми? Как я и думал, она прирожденный шпион. Или ассасин. Скрыться в толпе, изменить внешность, подобраться поближе… если подумать, никто не сможет защититься от такой, как она. Бррр… даже мурашки по коже. И откуда в нашем городе, в семье якудза такие таланты? С другой стороны, и город-то у нас немаленький, столица префектуры все-таки, и кланы якудзы в нем тоже должны быть не хухры-мухры. С этими мыслями я принялся расстилать себе и Майко футоны. На приличном расстоянии, как и положено разнополым гостям. Правда, приличное расстояние в нашей комнате означало только то, что ты едва мог дотянуться до другого футона рукой – больше места не было.
– Как здорово все-таки душ принять! – сказала Майко, выходя из ванной и вытирая волосы огромным розовым полотенцем. – Весь день как будто пылью посыпали. Ты пойдешь?
– Пожалуй, откажусь. И так чистый, – отказался я, стараясь не смотреть на нее. Майко была замотана в другое полотенце, и судя по всему, под ним у нее почти ничего не было. Может быть, трусики. При этом полотенце, которым она вытирала голову, было заметно больше, чем то, в которое она замоталась. Логика здесь опять вышла покурить, как обычно у Майко-чан.
– И зря. – Она проследовала к своему футону и села на него, скрестив ноги по-турецки напротив меня. Скромные японские девушки так не садились, они присаживались аккуратно, сперва на сомкнутые колени, потом на пятки. Так можно сесть, даже если ты в узкой юбке карандаш, или, например, в полотенце, как Майко-чан сейчас. И вот у японской девушки полотенце бы не натянулось так между бедрами, давая отличный вид на то, что там у нее… Нет, не смотреть, Синдзи-кун. Напротив тебя не просто симпатичная девушка в одном полотенце, а человек якудзы и опасный убийца. Или скорее – опасная убийца.
– Ну вот. – Майко закончила вытирать волосы и сложила розовое полотенце в сторону. – Нам надо поговорить, Синдзи-кун.
– Слушаю, Майко-чан. – Вот оно, подумал я, сейчас и откроется страшная тайна Майко-чан. Например, что она педофилка или скорее любительница юных мальчиков. И дать волю своей извращенной похоти она не может, ибо это и по закону чревато, даром что она из якудзы, да и с моральной стороны не очень. Но ты, Синдзи-кун, ведешь себя как взрослый, так давай заключим с тобой пакт о взаимном сексе без обязательств, только ты и я. Ну и еще, может, парочка подружек, которых Майко-чан приведет с собой. Хм, вот тут-то мне и пригодится мой многолетний опыт и хладнокровие воина – для того, чтобы просто кивнуть, а не заорать во весь голос: «Согласен!!! Давай прямо сейчас!!!»
– А что-то непохоже, что ты слушаешь, – хмыкнула Майко.
Я встряхнулся от своих (или Синдзи-куна) пошлых мыслей и приготовился слушать. Надежда на то, что Майко-чан обожает подростков-ботаников, таяла с каждой секундой – уж больно серьезным стало ее лицо. Майко вздохнула. Майко потеребила край полотенца, в которое она была завернута, Майко приложила палец к подбородку и посмотрела наверх.
– Как бы это сказать… – пробормотала она себе под нос.
– Не стесняйся, Майко-чан, я готов выслушать все. И даже если это покажется непристойной просьбой и будет осуждаемо обществом – я поддержу тебя. – Я все еще испытывал надежду, что Майко – тайная педофилка.
– Ладно. Легкого пути все равно нет. – Вздохнула Майко и вдруг упала в идеальное догэдза, такую, что сам Такаяма Хикокуро бы ей гордился. Именно из этой позы и звучат слова «пожалуйста, примите мою отставку, а потом я сделаю себе сэппуку. И детям с женой, ага», ну или «выслушай мою просьбу или убей меня».
– Пожалуйста, Синдзи-кун, – выдавила из себя Майко, не поднимая головы от пола, – пожалуйста. Умри еще раз.
Глава 12
– Что? – переспросил я. У меня натурально поднялись волосы на затылке, а по спине пробежало стадо мурашек размером с добрую корову каждая. Мы сидим у нас дома на футонах, я в пижаме, Майко-чан в полотенце, и расстояние между нами – на половину удара сердца. Если она действительно захочет оторвать мне руку и забить меня ею до смерти – я ничего не смогу сделать. Нет, серьезно, я видел ее в деле, даже из своего мира в расцвете сил ничего не смог бы с ней сделать. Разве что, если бы расстояние между нами было хотя бы сто метров, а у меня был крупнокалиберный пулемет. Еще я подумал, как глупо умирать от руки полуголой девушки в своем доме. Может быть, заметил в голове Синдзи, может быть, если нам все равно умирать, попросим хотя бы снять полотенце? А что, хоть на голую Майко перед смертью попялимся…
– Синдзи-кун, – повторила Майко, – пожалуйста, это очень нужно. Я же видела, что ты умер. У тебя не билось сердце, ты не подавал никаких признаков жизни. Врачи даже констатировали смерть, хах. Ты сможешь, я знаю…
– Пока я не вижу причины отворачивать мне голову, Майко-чан, – серьезно предупредил ее я, – и предупреждаю, я буду активно сопротивляться этому процессу. Я отдаю себе отчет, что тебя это тоже только раззадорит, но лучше не загонять меня в угол, я могу быть опасен. – Этому я и сам не верил, но попробовать стоило, чего уж просто так помирать-то. Ах, да еще про полотенце спросить.