Единственное желание. Книга 2 (СИ)

Эливерт взвыл отчаянно, так, словно вместе Вороном в бездну устремилось его собственное сердце.
Сдавленным эхом ему откликнулась Настя. На том берегу Наир схватился за голову.
Стало очень тихо.
И тут Рыжая снова услышала этот треск – звук разрушения, звук, расколовшейся на части судьбы…
Она в ужасе вскинула лицо, и увидела глаза Эливерта. А в них – мрачное понимание неотвратимости.
Он успел осознать, что настал тот самый миг – миг, когда уже ничего нельзя исправить!
Заглянуть в его глаза цвета серебра – вот и всё, что успела сделать Настя, прежде чем огромный пролёт моста рухнул в воды Лидоны, навеки унося с собой в небытие Вифрийского Ворона.
Он даже не вскрикнул. Исчез безмолвно в белёсом облаке тумана, в тёмной тени ущелья, которое так любил поминать не к месту.
Он даже не вскрикнул!
А может Дэини просто не услышала его прощальный зов за собственным криком, полным отчаяния.
Она ещё не постигла до конца, что произошло. Глазами видела, но сердцем и разумом поверить не могла. Отказывалась признать очевидное.
Так просто не бывает! Не может быть такого! Так нелепо… так…
Почему?!
Романова согнулась, скрючилась от накрывшей боли, от разрывающей сердце жгучей горечи. Словно она выпила страшный яд, и тот, расползаясь по всему телу, выжигал дыры в венах, в сердце, в душе.
Она кричала что-то бессмысленное, задыхаясь от слёз и страшного, впервые познанного чувства утраты.
Настя бросилась к краю, словно всё ещё надеясь, что успеет спасти, поймать в последний миг, словно что-то ещё возможно вернуть и исправить. Но сырое мрачное ущелье встретило её безмолвной тишиной. Мёртвой тишиной.
И Эливерт теперь мёртв.
И всему виной она!
Он знал, что Север его убьёт. Он не хотел покидать Кирлию. А она его вынудила. Она играла с ним. Забавлялась, как кошка с мышью. Она вырвала из него это обещание – поехать вместе дальше.
И вот! Стоило ему пересечь границу Кирлии, и всё случилось так, как Эливерт и предполагал. Север убил его…
Нет! Север тут ни при чём. Это она, Настя, его убила! В том, что случилось, виновата только она.
Осознание этого накрыло, словно вторая волна цунами, смывая последние остатки разума. Внезапная смерть Эла – тяжкий удар, страшное горе, но, смешавшись с чувством вины, оно оказалось невыносимым, нестерпимым.
Настя ринулась вперёд, не понимая, что делает, ничего вокруг не замечая.
Кайл поймал её, оттащил от края пропасти, шептал что-то утешительно-лживое…
Потому что все слова утешения – это ложь! Чем можно утешить человека, который потерял родного человека, друга, любимого? Кому нужны эти соболезнования, когда внутри тебя рухнул мир, когда в душе только тьма и пустота? Что нужно сказать, чтобы излечить от такой боли?
Романова изо всех сил вырывалась, сейчас ей казалось, что избавиться от боли можно только одним способом – шагнуть вслед за Вороном прямо туда, в бездну, за Грань Мира. Отыскать его и попросить прощения.
Может быть, он даже сможет это сделать – простить её…
Ведь сама себя она простить не сможет никогда!
– Дэини, Дэини, не надо, прошу тебя! Тише, тише!
Настя подняла лицо, прислушиваясь к звучанию этого тихого скорбного голоса. Она была как пьяная: плохо понимала, где она, и кто рядом, и что происходит.
Кайл обнимал её за плечи, прижимал к груди, как малое дитя, и, кажется, даже укачивал, бесконечно приговаривая что-то успокаивающее.
Далард сидел рядом, суровый и мрачный.
В глазах все расплывалось от слёз, и всё-таки Рыжая заметила на другой стороне ущелья такую же застывшую живым изваянием скорбную фигуру Наира.
– Отпусти! – голос прозвучал бесцветно и сухо.
Кайл настороженно заглянул ей в лицо:
– К краю подходить не станешь?
Она мотнула головой. Поднялась, пошатываясь, размазывая по лицу слёзы.
– Надо ехать, – напомнил Кайл.
– Куда ехать? – Настя медленно приходила в себя и пока соображала туго.
– С минуты на минуту сюда явятся. Мы должны уехать раньше, чем это случится. Иначе, всё было напрасно. И Эливерт погиб напрасно…
 
– Напрасно? – горько усмехнулась Анастасия. – А так, значит, не напрасно? То есть, он жизнью своей заплатил за то, чтобы мы спаслись? А кто сказал, что моя вшивая жизнь этого стоила? Что я этого стоила?!
– Дэини, не надо! Я понимаю, он был нам другом. Он… не должен был умирать. Но так случилось. Это судьба. Тут никто не виноват. А нам сейчас нужно о себе подумать. Нам надо выжить. Элу уже не помочь. И, если нас тут прикончат, разве это его вернёт?
– Никто не виноват… – эхом повторила Рыжая, так же зло и горько. – О, Светлые Небеса! Никто не виноват… Если бы ты только знал, если бы ты только знал… Ты бы сам меня в эту пропасть сбросил!
– Дэини, ну что ты такое говоришь?
– Это всё я, я виновата.
– Дэини, у нас ещё будет время для скорби. Поверь, уж я-то знаю это! Горя тебе хватит на много дней и ночей. А сейчас, я очень тебя прошу, садись в седло! Сможешь?
Настя кивнула и, несколько заторможено, но всё-таки направилась к Искре.
– Наир! – громко крикнул Северянин, но не сразу докричался до убитого горем лэгиарна. – Наир! Мы едем дальше. Я не знаю, куда ведёт эта дорога, но выбора нет. Там ниже Лидону можно преодолеть. Мы поедем вдоль реки, пока не сможем перебраться к тебе, на правый берег, слышишь?
«Сын леса» согласно кивнул в ответ.
– Береги себя! – добавил Кайл на прощание. – Это Чужие Земли. Помни, здесь только враги! Помощи ждать неоткуда…
Лошади тронулись в путь, понурые и тихие, словно они чувствовали горе своих седоков и сами печалились о погибшем собрате.
Настя оглянулась назад…
Разрушенный остов моста торчал из скалы, как обглоданная кость.
В синей небесной дали кружил чёрный ворон.
«Может, это его душа? Он ведь этого хотел – всегда быть в небе…»
Слёзы снова хлынули из глаз, горькие, как воды реки Скорби. И тьма безысходности, накрывшая душу, была непроницаемой, как мрак, что таится в самых глубоких расщелинах Лидонского ущелья.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ