Шпион

«Холланд» исчез.
Только что башня была перед Беллом. В следующее мгновение она исчезла, уйдя под воду. Белл видел поднимающиеся пузыри и рябь от винта, но ухватиться было не за что: ни башни, ни опор, ни перископа.
— Медленнее, — велел он Дарби. — За ней.
Дарби снова передвинул рукоятку, чтобы выровнять ход с шестью узлами подводной лодки.
Белл стоял впереди, следя за потоком воды от винтов лодки и сигнализируя старику, куда поворачивать, вправо или влево. Загадкой оставалось, как подводная лодка прокладывает курс под водой. Но спустя полмили эта загадка разрешилась. Когда субмарина дошла до очередного поворота канала, из-под воды неожиданно показался перископ, и она тут же сменила курс.
Шпион проложил курс по каналу Килл-ван-кулл, измерив время между поворотами. Белл тоже дал сигнал повернуть, и устричная лодка повернула. Перископ оставался над водой. Он поворачивался, пока его глаз не уставился на них.
— Стоп машина! — крикнул Белл.
Лодка старика остановилась. Белл следил за субмариной, ожидая, что она пойдет задним ходом или даже повернет, чтобы протаранить их. Но она продолжала идти прежним курсом, не убирая перископ.
— Дарби, у опытного «Холланда» который вы видели, был сзади торпедный аппарат?
— Нет, — ответил Дарби — к облегчению Белла, но сразу добавил: — Я слышал, что его могут добавить.
— Не могу себе представить, что он потратит на нас торпеду.
— Наверно, нет.
— Увеличить скорость. Подойдем ближе.
Впереди Килл резко поворачивал. Перископ развернулся, и невидимый рулевой повернул лодку. Белл дал знак увеличить скорость. Он подошел на двадцать ярдов к перископу и волнению от винта. Но поверхность воды покрылась рябью: канал Килл переходил в Верхний залив.
Статен-Айленд и Байонна остались позади. Ледяной ветер проникал под мокрую одежду Белла, волны начали перекатываться через перископ. Огромные пузыри вырвались на поверхность, и Белл понял, что «Холланд» выпускает воздух из балластных цистерн и набирает воду, чтобы уйти на глубину. Перископ скрылся из виду. Волны Верхнего залива стерли след подводной лодки.
— Ушел, — сказал Дарби.
Белл безнадежно осматривался. В трех милях впереди на берегу залива теснились причалы Бруклина, за ними зеленели низкие холмы. Слева, тремя или четырьмя милями северо-западнее, Белл видел высокие здания Манхэттена и элегантные растяжки Бруклинского моста, пересекающего Ист-ривер.
— Знаешь, где эллинг Кэтрин?
Дарби повернул руль.
— А что тебе там надо?
— «Динамо», — ответил Белл.
Самый быстрый в Нью-Йорке корабль, снабженный телефоном и радиотелеграфом; им командует высокопоставленный герой войны, который способен быстро сообщить флоту о вражеской подводной лодке и предупредить, чтобы «Нью-Гэмпшир» перед заходом в порт спустил противоторпедные сети.
Дарби дал ему брезентовую куртку, которая пахла плесенью. Белл снял мокрое пальто и рубашку, протер «браунинг» и вылил воду из ботинок. Устричная лодка добралась до Бруклинского моста за двадцать минут. Но, когда они проходили под мостом, сердце у Белла упало. Броненосец «Нью-Гэмпшир» уже причалил. Он стоял у самого ближнего к Корпусу 44 причала. Если цель О'Ши Корпус 44, оба эти корабля — легкая мишень. Взрыв одного вызовет пожар на всей верфи.
К облегчению Исаака Белла, «Динамо» стояла у причала Кэтрин.
Белл из устричной лодки поднялся по ближайшей лестнице, вышел на пирс, взлетел по трапу и вошел в капитанскую каюту «Динамо». Капитан Фальконер сидел на зеленом диване в обществе двух моряков.
— Фальконер, у них подводная лодка.
— Мне уже сказали. — Герой Сантьяго с мрачной улыбкой кивком показал на трех бойцов из охраны компании «Райкер и Райкер», которые целились в вошедших из пистолетов и обрезов. Белл узнал Плимптона, телохранителя, который сопровождал герра Райкера на «Твентис сенчури лимитед». — Вы насквозь промокли, мистер Белл, и к тому же потеряли шляпу.
  
53
 
— Привет, Плимптон.
— Руки вверх.
 
— Где О'Ши?
— Ну!
— Передайте боссу, что я у него в долгу. Изумруд великолепный, с нетерпением жду возможности расплатиться лично.
— Ну!
— Не перечьте, Белл, — сказал Фальконер. — Они уже застрелили моего помощника и механика.
Исаак Белл поднял руки; он достаточно долго оттягивал это, чтобы успеть оценить противника. Плимптон держал полуавтоматический немецкий флотский «люгер» и держал так, что было ясно: он умеет им пользоваться. А вот приятного вида молодые бойцы рядом с ним совсем другое дело. Один из них, тот, что постарше, вооруженный двадцатизарядным «ремингтоном», мог бы сойти за охранника провинциального банка. Помоложе, с револьвером, похож на юношу из ИМКА. [41] Белл предположил, что они появились на яхте Фальконера не вследствие заранее продуманного плана. Что-то у них пошло не так.
Что привело их в последний миг на «Динамо»? Чтобы после того, как О'Ши выпустит торпеды, уйти на самом быстром в гавани корабле? «Динамо» не хватит запаса горючего, чтобы пересечь Атлантический океан. Несомненно, О'Ши собирался уплыть с Кэтрин Ди под вымышленными именами на лайнере или обеспечить себе тайный проезд на коммерческом пароходе.
Она — вот что пошло не так, понял Белл. Кэтрин ранена.
— Девушка на борту? — спросил он Фальконера.
— Ей нужен врач! — выпалил парень с револьвером.
— Заткнись, Брюс! — приказал Плимптон.
— Я на борту, — сказала Кэтрин Ди. Она с трудом вышла из личной каюты Фальконера. Растрепанная, бледная, дрожащая в лихорадке, она была похожа на ребенка, которого вырвали из глубокого сна. Но на лице ее была ненависть. — Это все из-за вас, — с горечью сказала она Беллу. — Вы все разрушаете.
Когда он ранил ее в магазине Барлоу, она держала в руке пистолет. И сейчас он был у нее. Она дрожащей рукой прицелилась в Белла.
— Мисс Ди, — сказал Брюс. — Вам нельзя вставать.
— Ей нужен врач, — сказал Белл.
— Это я и говорю. Мистер Плимптон, ей нужен врач.
— Заткнись, Брюс, — повторил Плимптон. — У нее будет врач. Как только мы выберемся из этого переплета.
Подняв руки, детектив под молодчиком бойцов О'Ши смотрел в глаза девушки, выискивая в них какую-нибудь возможность, одновременно готовясь встретить пулю. Он не видел ни милосердия, ни колебаний, только глубочайшую усталость смертельно раненного человека. Но она намеревалась убить его раньше, чем умрет сама. Как убила Гровера Лейквуда, и отца Джека, и бог весть сколько еще для Глазника О'Ши. Скоро ли она лишится чувств? И где ее «искра божья»?
— Знаете ли вы, — спросил он, — что отец Джек молился за вас?
— Много хорошего дали его молитвы! Меня спас Брайан О'Ши.
— А для чего он вас спас? Чтоб вы убили Гровера Лейквуда? Чтоб застрелили священника?
— Как вы стреляли в меня.
— Нет, — ответил Белл. — Я стрелял в вас, чтобы спасти женщину, которую люблю.
— Я люблю Брайана. Я все для него сделаю.
Белл вспомнил слова проводника Дилбера в «Твентис сенчури лимитед». «Райкер и его подопечная полностью вне подозрений. Всегда отдельные купе».
И сам О'Ши, говоря от имени Райкера, сказал: «Девушка принесла свет в мою жизнь, где раньше была только тьма».
— А чем будет для вас Брайан?
— Он меня спас.
— Пятнадцать лет назад. Что он сделает с остальной вашей жизнью, Кэтрин? Будет вечно хранить вашу чистоту?
Руки Кэтрин тряслись.
— Вы…
Дышала она хрипло, с трудом.
— Вы убиваете, чтобы угодить ему, а он блюдет вашу чистоту? Так это действует? Отец Джек был прав, когда молился за вас.
— Почему?
— В глубине сердца, в глубине души он знал, что Брайан О'Ши не может вас спасти.
— А бог может?
— Священник в это верил. От всего сердца.
Кэтрин опустила пистолет. Глаза ее закатились, пистолет выпал из руки, она обмякла и осела на палубу, как марионетка, у которой перерезали нити.