Шпион

— Чем вы занимаетесь, вы сказали, мистер Белл?
— Страхованием, — ответил Белл, благодарно кивая Райкеру — тот не сказал, что он детектив. Он сел так, чтобы иметь возможность наблюдать и за Арнольдом Беннетом.
— Конечно, — сказал Райкер, без запинки поддерживая эту ложь. — Я должен был вспомнить. Итак, все мы коммивояжеры, или коммерческие путешественники, как называют нас англичане. Все что-нибудь продаем. Я снабжаю американских ювелиров драгоценными камнями. А мистер Шефер представляет органы, которые производят в Лейпциге. Я прав, сэр?
— Так точно! — рявкнул Шефер. — Вначале я продаю. Потом компания посылает немецких рабочих, которые собирают орган на месте. Они умеют собирать лучшие органы.
— Церковные? — спросил Белл.
— Церкви, концертные залы, стадионы, университеты. Понимаете, немецкие органы лучшие в мире. Потому что немецкая музыка — лучшая в мире. Понятно?
— Вы играете на органе?
— Нет, нет, нет, нет. Я всего лишь продавец.
— Как кавалерийский офицер становится продавцом? — спросил Белл.
— Что? Какой кавалерийский офицер? — Шефер посмотрел на Райкера, потом на Белла, лицо его окаменело. — Что вы имеете в виду, сэр?
— Я не мог не заметить на руках у вас мозоли от вожжей, — миролюбиво ответил Белл. — И выправка у вас военная. Верно, Райкер?
— Да и сидит он, как военный.
— А? — Шея Шефера побагровела, краска перешла и на лицо. — Ja, — сказал он. — Конечно. Да, я был военным, много лет назад. — Он помолчал и посмотрел на свои сильные руки. — Конечно, я до сих пор езжу верхом, когда остается время от этого моего нового занятия, торговли. Прошу прощения, я сейчас вернусь. — Он встал, собираясь уходить, остановился и спохватился. — Хотите, я закажу официанту еще выпивку?
— Да, — сказал Райкер, пряча улыбку, пока Шефер не исчез в туалете.
— Оглядываясь назад, — сказал он, улыбаясь шире, — я вижу все большую мудрость отца — как заметил ваш Марк Твен о своем батюшке. Отец не ошибался, отправив меня учиться в Англию. Мы, немцы, неловко себя чувствуем в присутствии людей других национальностей. И хвастаем, чтобы скрыть это.
— В германской армии офицеры часто становятся торговцами? — спросил Белл.
— Нет. Но кто знает, почему он оставил службу? Он слишком молод, чтобы уйти в отставку, даже на половинное жалованье. Может, ему нужно зарабатывать на жизнь?
— Может быть, — сказал Белл.
— Кажется, — улыбнулся Райкер, — вы не в отпуске. Или детектив всегда занят очередным делом?
— Дела обычно перетекают одно в другое, — ответил Белл, гадая, что такое это заявление Райкера — вызов или просто дорожная болтовня. — Например, — сказал он, внимательно наблюдая за реакцией Райкера, — например, занимаясь расследованием, которое не имеет никакого отношения к остальному, и сев в этот поезд, я узнал, что вы часто путешествуете с молодой леди, которая считается вашей подопечной.
— Действительно, — сказал Райкер. — Это правда.
— Вы слишком молоды для опекуна.
— И это правда. Но как я не мог отказаться от ответственности за фирму отца, точно так же я не мог не позаботиться о сироте, когда ее семью постигла трагедия. Несчастья случаются с самыми независимыми людьми, мистер Белл… когда они этого ожидают меньше всего. Но вот что я вам скажу: события, о которых мы не думаем, часто оказываются лучшим, что с нами может произойти. Девушка принесла свет в мою жизнь, в которой была только тьма.
— Где она сейчас?
— В школе. Заканчивает в июне. — Он через стол наставил палец на Белла. — Надеюсь, вы с ней познакомитесь. Летом она приплывет со мной в Нью-Йорк. Она выросла в закрытой монастырской школе, и поэтому я пользуюсь любой возможностью расширить ее горизонты. Встреча с частным детективом, несомненно, относится к такому опыту.
Белл кивнул.
— Буду ждать с нетерпением. Как ее зовут?
Райкер как будто не слышал вопроса. Или, если слышал, предпочел не отвечать. Вместо этого он сказал:
— Столь же расширит ее жизненный опыт встреча с женщиной, которая снимает кинофильмы. Мистер Белл, почему вы удивлены? Конечно, я знаю, что ваша невеста снимает кино. Я уже говорил, что не веду дела вслепую. Я знаю, что вы можете позволить себе лучшее, и знаю, что она способна критически отнестись к этому лучшему. Вдвоем вы — настоящий вызов. Надеюсь не ударить в грязь лицом.
 
Вернулся Шефер, как видно, плеснувший воды в лицо, — на его галстуке виднелись мокрые пятна. Но он улыбался.
— Вы очень наблюдательны, мистер Белл. Мне казалось, что, сняв мундир, я отказался от прошлого. Все ли страховщики замечают такие несоответствия?
— Продавая вам страховку, я рискую, — ответил Белл. — Наверно, поэтому я всегда ожидаю риска.
— Герр Шефер — надежный случай? — спросил Райкер.
— Люди с устойчивыми привычками всегда надежны. Герр Шефер, прошу меня простить, если вам показалось, что я слишком назойлив.
— Мне нечего скрывать!
— Кстати о сокрытии, — сказал Райкер, — похоже, наш официант скрылся. Где выпивка?
Белл кивнул. Подбежал официант и принял заказ.
Арнольд Беннет сказал своим китайским спутникам:
— Джентльмены, у вас сонный вид.
— Нет, сэр. Мы очень довольны.
— В поезде не придется много спать. Здесь может быть изобилие роскоши: портновская мастерская, библиотека, маникюр, даже пресные и соленые ванны. Но в отличие от Европы, где лучшие поезда трогаются с вкрадчивостью дурных привычек, я ни разу не спал в американских спальных вагонах дольше часа — резкие остановки, внезапное начало движения, гудки и скрежет колес на поворотах.
Смеющиеся чикагцы протестовали, говоря, что скорость стоит небольших неудобств.
Исаак Белл обратился к своим немецким спутникам: Эрхарду Райкеру, который казался англичанином, и герру Шеферу, тевтонцу в той же степени, что опера Вагнера:
— В обществе не одного, но двух подданных кайзера я должен спросить — что говорят о войне в Европе?
— Германия и Англия соперники, но не враги, — ответил Райкер.
— Силы наших держав равны, — тут же добавил Шефер. — У Англии больше броненосцев. У нас гораздо больше армия — самая современная и передовая, самая сильная в мире.
— Только в тех частях света, куда она может дойти, — отозвался из-за соседнего стола Арнольд Беттер.
— Почему, сэр?
— Адмирал наших американских хозяев Мэхэн [34] выразил это наиболее удачно: «Государство, которое правит морями, правит миром». Цена вашей армии, если она не может добраться до поля битвы, — плевок в плевательницу.
Шефер побагровел. Жилы вздулись у него на лбу.
Райкер жестом остановил его и ответил:
— Войны нет. Разговоры о войне — только разговоры.
— Тогда почему вы строите все больше броненосцев? — спросил в ответ английский писатель.
— А почему это делает Англия? — мягко возразил Райкер.
Чикагцы и китайцы переводили глаза с немцев на англичанина, как зрители на теннисном матче. К удивлению Белла, один из молчаливых китайцев ответил раньше писателя:
— Англия — остров. У англичан нет выбора.
— Спасибо, Луис, — сказал Арнольд Беннет. — Я не мог бы выразиться лучше.
Миндалевидные глаза Луиса распахнулись, и он опустил взгляд, словно смущенный тем, что заговорил.
— По этой логике, — сказал Райкер, — у Германии тоже нет выбора. Немецкая промышленность и немецкая торговля нуждаются в большом торговом флоте, чтобы доставлять наши товары по всему свету. Мы должны защищать свой флот. Но откровенно говоря, чутье подсказывает мне, что разумный делец никогда не согласится на войну.
Герр Шефер фыркнул.
— Мой соотечественник слишком доверчив. Деловых людей никто не спрашивает. Англия и Россия сговариваются, чтобы помешать росту Германии. Франция встает на сторону Англии. Храни Gott нашу германскую армию и наших прусских офицеров.
— Прусских? — воскликнул один из чикагцев. — Прусские офицеры вынудили моего деда уехать в Америку.