Предатель. Вернуть любимую (СИ)

Окаменевшими руками упираюсь по обе стороны от Риты и приподнимаюсь.
Она лежит с прикрытыми глазами, блаженно улыбаясь, а у меня растекаются, как растаявшее желе, мозги от ее довольной мордашки. Целую кончик ее носа и, выдохнув, выпрямляюсь. Откатываюсь в сторону.
Рита смыкает дрожащие ноги и, перевернувшись на живот, растягивается на кровати. Вижу ее круглые половинки попы и, не сдержавшись, прикусываю одну. Рита шипит, а я тут же спешу зализать место укуса. А затем засасываю губами, оставляя три темные метки.
Рита моя. Только моя. Навсегда.
Сминаю упруго-мягкие ягодицы руками, впаивая пальцы в кожу, отпечатывая на ней красные следы.
— Ты ненасытный, Мирон, — стонет Рита.
— Ничего не могу с собой поделать…
Проталкиваю под нее ладонь и пальцами размазываю по ее промежности влагу. Завожусь слишком стремительно.
У меня поднимается давление, температура тела и член. Хочу Риту до безумия. Раздвигаю ее половинки и снова направляю член в ее еще не остывшую дырочку. Он входит теперь легко.
Взяв Риту за талию, ставлю на четвереньки и провожу ладонью вдоль ее позвоночника, задержавшись на пояснице, давлю. Рита прогибается, а я трахаю ее сзади и надавливаю пальцем на тугое колечко ануса.
— Что ты… — шипит Рита.
— Т-с-с… — успокаиваю я и давлю сильнее, неглубоко проникая внутрь. — Сейчас тебе ахуенно будет.
Растягиваю ее членом и ублажаю попку. Стоны Риты становятся громче и эротичнее, сиропом льются мне в уши. Она всхлипывает от удовольствия, царапает покрывало.
— Еще громче, — приказываю я и, сделав несколько возвратно-поступательных движений, вынимаю палец.
Завожу другую руку ей под живот и нащупываю влажный набухший клитор, ритмично скольжу по нему пальцем и слегка постукиваю, и Рита вся дрожит мелкой дрожью.
— Да! Да! Да! — кричит она. — Мирон… о боже…
Ее подкидывает на кровати. Стенки влагалища сжимаются на моем члене.
— Я же сказал, что будет охуенно, — хриплю в ответ, — и еще не раз.
  
Глава 27
 
Рита 
М-м-м…
Мне бесподобно сладко, до дрожи приятно. Отдаваться его сильным рукам, губам, языку Мирона… боже. Снова быть под его горячим телом.
Ах, что он со мной вытворяет! Неописуемо. Восторг, страх, трепет! Все эти чувства накрывают меня словно цунами. Я как будто улетаю в космос. Растворяюсь в стонах, вдыхаю жаркий воздух и запах нашей страсти. Такой терпкий, интимный, будоражащий. Теряю счет времени, забывая обо всем.
Я не хотела утрачивать контроль, но Мирон — идеальный любовник, умеет довести до оргазма так, что я забываю собственное имя.
В горле пересыхает от криков, губы горят от глубоких поцелуев, а кожа от колкой щетины Мирона. Все нервные окончания обострены до предела, не знаю, выдержу ли я этот немыслимо-приятный марафон. Я не хотела, но умоляла его взять меня еще, еще и еще.
Стою раком, порочно распластанная на кровати, подставляя Мирону всю себя. Да, против его ласк у меня не было шансов. Я знала, что проиграю, но…
— Какая же ты охуенная… — кончив, он замедляется, но продолжает меня драть.
Снова, снова и снова вгоняет свой толстый, твердый ствол. Сжимает пальцами мои ягодицы и обжигает поцелуями мою спину.
— Хочешь, я трахну тебя в попку? — шепчет. — Я буду осторожен.
— Давай немного передохнем, — прошу я. — Низ живота саднит…
— Не могу. Я как будто лет пять сексом не занимался, а с тобой он самый лучший. Не получается насытиться тобой.
Мирон властным рывком поднимает мое разомлевшее тело, чтобы потискать грудь. Скручивает пальцами возбужденные соски. Сомкнув крепко зубы, рвано дышу.
— У нас впереди целая ночь, Мирон. Мы еще сделаем друг другу приятно.
— Горячая моя девочка… — с хлюпаньем вынимает из меня член. — Нет жизни теперь без тебя. — Валится рядом на постель. — До сих пор не верю, что ты здесь, со мной…
Я, обмякнув, падаю следом, чувствуя, как по ляжкам течет его горячая, вязкая сперма.
— Я тоже не верю, Мирон, что решилась на это.
Он поворачивается ко мне лицом, и довольная улыбка расцветает на его губах.
 
— Ритка, я больше никогда и не с кем, — пытается найти оправдание сквозь сорванное дыхание. Его грудь высоко вздымается. — Никакого стыда и…
— Не нужно слов, — шепчу я и провожу кончиками пальцев по его рельефному, будто высеченному из камня, прессу.
— Мне столько хочется тебе сказать, но все мысли в башке перемешались, — положив на меня свою руку, сгребает поближе к себе.
— Нам нужно остыть, а потом с новыми силами продолжить, — подсказываю я. — Иди в душ первым, заодно хорошенько подумай, что хочешь мне сказать.
— Да, ты права, — соглашается он и, скользнув губами по моему плечу, встает с постели.
Провожаю Мирона взглядом, пытаясь собрать рассыпавшееся бисером сознание.
А это так сложно…
Тело обволокло приятной истомой, мысли снова подчинил себе Суворов. Одурманенный мозг передает настойчивый сигнал лежать в теплой постели и дождаться идеального любовника, к которому у меня все еще горит интерес. Невыносимо сильно хочется еще раз заняться с ним сексом.
Но… нет. Нельзя давать себе слабину. Не сейчас.
За дверью ванной зашумела вода. Пора…
Сжав всю волю в кулак, включаю оставленный на прикроватной тумбе телефон Суворова.
— Ну давай, — нервно и нетерпеливо шепчу я. — Ты же не можешь так сильно меня удивить.
Через несколько секунд смартфон вспыхивает в моих ладонях, и на экране высвечивается «Виталина». Да, это было предсказуемо.
После нашего исчезновения с показа Лактионова точно не сомкнула глаз. Хоть и сомнения и закрадывались, но теперь я лишний раз убеждаюсь, что эта женщина одержима Суворовым. Быстро принимаю звонок.
— Алло, Мироша? — слышу ее взволнованный тон.
— Нет, не он, — сквозь улыбку отвечаю, не сводя взгляда с двери ванной.
На том конце повисает недолгая пауза, после которой Виталина шипит:
— Ты, сука… позови Мирона… — Она меня узнала сразу.
— Он занят. Принимает душ. Что ему передать?
— Ты врешь! — злится.
— Отрицание.
— Ах ты, шалава! Гребаная малолетка!
— Гнев, — спокойно говорю я.
Виталина шумно сопит в динамик.
— Послушай ты… немедленно верни телефон Мирону, или я…
— Торг, — перебиваю ее. — Как быстро ты перепрыгиваешь стадии. Мне они давались сложнее. Тебе остается только депрессия и неизбежное принятие того, что я и Мирон только что занимались сексом в номере отеля. А ты, — вспоминаю ее когда-то сказанные мне слова, — кыш-кыш отсюда.
И сбрасываю звонок, а затем вырубаю трубку и кладу ее на место.
Фу-х. Лень и слабость покидают мое тело мгновенно. В крови бурлит адреналин, меня трясет.
Встаю с постели, достаю из сумочки салфетки и быстро вытираюсь. Надеваю трусы и платье.
Суворов выходит из ванной, когда я уже застегиваю молнию.
— Рит, что-то случилось? — немного растеряно выясняет.
— Нет, — хмыкаю я. — Все так, как должно быть. Я ухожу.
— Почему? — недоумевает он. — Я думал, у нас все хорошо теперь.
Не сдерживаюсь от смешка.
— Хорошо у нас больше никогда не будет, Мирон. Так что оставь эти мысли для режиссеров фантастических фильмов! А мы с тобой просто воспользовались друг другом и отлично провели время.
— Просто воспользовалась? — Он делает шаг ко мне. — И это говоришь ты? — Его сияющий взгляд в ту же секунду меркнет. Лицо искажается. Да, он растерян, обескуражен, явно не ожидал такого от меня. — Ты обещала совместный завтрак.
— Я соврала. Все люди врут. Такова жизнь.
— Твой отказ я не принимаю. Сегодня ты останешься со мной, хочешь того или нет.
Разражаюсь.
— Не смей спорить с женщиной, когда маячишь перед ней без трусов! Ты ставишь себя в неловкое положение, — вновь открываю сумку.
— Да мне похуй!
— Раз ты не смущаешься, тогда и мне все равно, — дергаю уголки губ кверху и достаю часть обналиченного аванса. — Помнится, ты посылал Власова, чтобы меня купить. Сколько ты тогда заплатил отчиму? Тридцать? Пятьдесят тысяч? Так вот, сегодня я тоже тебя сняла, но даю больше, — швыряю купюры на кровать. — Без лишней лести, Суворов, ты был очень горяч. Мне понравилось.