Ежевика (СИ)

— Я просто предложил Андрею наши кандидатуры и, он не был против, поскольку практику спонсирует ее отец. Это ни много, ни мало, но твоему факультету лишний доход не помешает.
— Ничего себе. Ехать сюда непонятно зачем и спонсировать чужое образовательное учреждение. У нее отец нефтяной магнат или ему просто делать нечего?
— Тут скорее благотворительность и спортивный интерес.
— А наш препод — это и есть твой родственник?
— Да. Помог ему собрать команду. Чем бы еще я тут занимался? И так сложилось, что студенткой-практиканткой оказалась ты.
— Мало, кто любит кормить собой комаров, большинство за то, чтобы погреть косточки на солнышке у берега моря.
Женя продолжал управлять лодкой, как  пушинкой на ветру, любуясь моим затылком.
— Теперь твоя очередь, — вывел меня из равновесия.
— Ты имеешь в виду грести? Давай.
— Нет. Что насчёт того Паши?
Ах, это.
— Он странный, — высказал свое первое впечатление Женя.
— Он классный, — ответила я сразу же и повернулась к нему лицом. — Прости, но в отличие от твоей Инги, он не хамит малознакомым практикантам, при этом задирая свой нос.
— Понятно.
— Что тебе понятно?
— Все понятно.
— Что все?
Попробовала как он, поиграть с загадками.
— Что ты не смотришь вперёд, когда я тебя просил об этом.
Ой, ещё немного, и я бы осталась без глаза. Противная ветка проскочила мимо лица и задела очки.
— Слишком густые водоросли, тяжело поворачивать, — закряхтел Еникеев, меняя тему, которую сам же и поднял.
— Давай я порулю.
— Ты не сможешь.
— Почему это? Ещё как смогу.
Взяв весло в руки, я начала старательно грести, а Женя поворачивать байду. Завелась с полуоборота, вспомнив, о том, что пигалица эта много чего знала, о чем не стоило ей знать. Пашка, видите ли, ему был странный.
— Видишь? Получается.
— Да, молодец, давай ещё пару гребков вон к тому бережку. Передохнем минутки две-три и поплывем снова.
А, собственно, где были все практиканты? Впереди никого, сзади — тоже. Такое ощущение, что мы плыли одни, отставали от всех.
Я зацепилась за куст или что-то вроде того, когда мы подплыли к небольшому берегу, подъем которого был облагорожен самодельными деревянными ступеньками. Видимо, пользовались рыбаки или люди, что жили недалеко отсюда. Их смастерили для удобства, чтобы подниматься по невысокому обрыву вверх, либо спускаться вниз к речке.
— Давай, Ежевика, я придерживаю лодку, выходи.
Женя уперся обеими руками в байдарку а я, стараясь не раскачивать её, аккуратно вышла.
Фух. Стоя на небольшом песчаном отрезке, я вздохнула свободно, немного умерив свой пыл.
— Хочу попробовать сзади, — донесла до Еникеева свою идею.
Вылезая из лодки, Женя замер на месте с приподнятой ногой, когда услышал мое заявление, и взорвался смехом. Я мысленно врезала себе подзатыльник.
— Че смеешься, пошляк? Я имела в виду, хочу попробовать… на байдарке, а не…
Да что ж такое?! Мы продолжали хохотать уже вместе. Я от смущения, а Женька… Пристроив байдарку к берегу, поравнялся со мной, демонстрируя ту самую ухмылку, от которой я была без ума. Вышло все слишком неловко.
— Я понял. Я не против, Ежевика, но впереди нас ждет команда, ты же знаешь.
Парень долго и томно глядел на меня, изучая этими хитрым и привлекательными глазами, пока его взгляд не зацепился за дерево, что находилось позади меня.
— Смотри, тарзанка.
Он потянулся, чтобы рукой схватиться за деревянную перекладину, свисающую с дерева на верёвке.
— Сейчас проверим на прочность.
— Ты собираешься прыгнуть? — я отошла в сторону, не мешая Жене раскручивать канат и дёргать её за палку.
— Почему бы и нет?
Волонтёр начал активно раздеваться.
Ой.
Я инстинктивно отвернулась, но потом взглянула на его тело вновь. В конце концов, он же не намеревался прыгать голышом.
— Теперь понятно для чего здесь ступеньки, — сказал Женя.
— Я думала для того, чтобы рыбачить.
— И для этого тоже, но, скорее, чтобы можно было разбежаться и прыгнуть в воду.
Еникеев ловко поднялся по ним, оставаясь в одних боксерах; в его руках была перекладина, обмотанная толстой веревкой, которая вела свое начало от крепкой ветви дерева. Чуть отойдя назад, Женька разогнался и пролетел несколько секунд в воздухе, а затем, отпустив руки, его сгруппированное тело легко погрузилось в воду.
 
Плюх. Брызги, шум воды сразу же дополнили картину. После показалась голова Еникеева с мокрой и довольной физиономией.
— Давай, присоединяйся, Ежевика! Полет просто супер, — кричал он, показывая два больших пальца вверх.
— Нет, Жень, спасибо, я постою, понаблюдаю.
Он окунулся ещё разок под воду, проплыл свободным кролем и уже на берегу предстал передо мной возбуждающе мокрым.
— Кайфово, зря ты отказываешься, — прошел мимо меня, вновь хватаясь руками за тарзанку.
Я прикусила нижнюю губу. Выглядел он великолепно, глаз было не оторвать. И эти мускулистые части тела: спина, плечи, руки... Вновь ушли под воду.
— Вика, не бойся, — тряхнул головой Женька, стоя по грудь в воде. — Здесь мелко.
— И вода холодная.
— Я потом тебя согрею. Купальник взяла?
Так бы сразу и сказал.
— Да, он на мне.
— Отлично, раздевайся.
Последнее слово вызвало улыбку на моем лице.
— Я плохо плаваю, — кричала ему в ответ, когда руки сами начали шарить по одежде в поисках застежек.
— Я тебя поймаю.
Пока я делала вид, что неохотно раздевалась до пляжного купальника, Женька стоял в воде напротив, играя мышцами рук.
Ох, уж этот Еникеев.
— А нас не хватятся искать? — спросила я, поскольку от команды мы прилично отставали.
— Разок прыгнешь и поплывём. Давай, будь храброй, Ежевика. Лети в мои объятия.
Ладно, сейчас.
Женька распахнул руки в стороны, словно приглашал к себе трясущуюся от страха и любопытства Ежевику. Оставшись в одном темно-синем купальнике, я схватилась за перекладину на веревке, взбежала по ступенькам вверх, отсчитала до трех и, разогнавшись, как сделал Еникеев, полетела навстречу судьбе. Мой вскрик тут же поглотила булькающая вода, а бодрящий холод окутал тело.
Вынырнув, зашлась одышкой и небольшим кашлем.
— Ну вот, умница, — говорили чуть синеватые губы напротив. Я ощутила на себе сильные руки, прижимающие меня так ласково и нежно к его крепкому телу. Хотелось, чтобы они никогда не отпускали меня. Женя склонился к моему лицу ближе и продолжал под водой гладить руками спину.
— Я тебя убью, Еникеев. Вода ужасно ледяная, — сказала ему, стуча зубами от холода, не переставая поддаваться его чарам.
— Скоро станет жарко, — теперь его руки касались моих мокрых волос. — Такая красивая и желанная, Вика.
«Продолжай», — кричало внутри меня.
— Хочу поцеловать тебя, — прошептал Женя.
«Не останавливайся».
Еникеев провел холодным и влажным кончиком носа по моей скуле, губами собрал каплю воды стекающую по щеке.  Он все еще не касался моих губ своими губами. Ну и отлично, не стоило меня искушать, иначе, мы бы за себя не ручались. Такой «мокрый» момент…
Находясь под «еникеевским» гипнозом, я отклонила голову назад, предлагая поцеловать свою шею. И он охотно взялся прокладывать дорожки из порхающих крылышками бабочек поцелуев по шее, продвигаясь ниже к ключицам.
Постепенно я сдавалась. В который раз мне хотелось этой близости, чтобы, наконец-то, Женя поцеловал вопреки моим обещаниям не поддаваться его провокациям.
— Твои губы мягкие, — ласка его большого пальца оказалась на моей нижней губе.— Уверен, что ты такая же сладкая и терпкая, как ежевика. Целовалась когда-нибудь под водой?
 
— Н-нет.
— И я нет.
«Хватит болтать! Целуй уже!» — могла бы выкрикнуть я, но словно немая ловила ртом воздух. Я вся горела, как он и обещал, млела под его взглядом и пальцами, и неважно, что мы оба оттягивали момент поцелуя, моя кожа отчетливо запомнит все его прикосновения, когда губам запомнить была не судьба. Да и свершиться поцелую под водой тоже.