Принцесса и медведь (СИ)

Ну и как на такого злиться? Она тяжело вздохнула и снова принялась за еду.
  
Глава 18
 
На ночь для Виолы соорудили небольшой тент, а Рагнар, Дарри и Бьорн улеглись под открытым небом на подстилках из еловых лап. Виола подумывала о побеге, но, убедившись, что хейды собираются поочередно дежурить у костра, отбросила эту мысль.
На следующий день путники отправились дальше. Лесистые склоны сменялись каменистыми кряжами, звенящие водопады низвергались с отвесных скал, а бурные реки катили свои воды по дну глубоких ущелий. Время от времени приходилось спешиваться: по извилистым серпантинам ехать верхом было слишком опасно.
Когда заходящее солнце уже обагрило снежные вершины, горы вдруг расступились, и глазам открылась широкая долина, по которой зеркальной лентой петляла река. Расчерченная изгородями земля походила на одеяло, сшитое из темно-зеленых, горчичных и салатовых лоскутов, и по ней белыми крупинками рассыпались овечьи стада.
Бьорн остановил коня, чтобы Виола полюбовалась живописным видом.
— Вот он Грондаль, как на ладони, — не без гордости сообщил он.
— И все это принадлежит тебе?
— Ага. Люблю эту землю. Когда я был сопляком, мы с отцом и братом частенько сюда наведывались.
— У тебя есть брат? — удивилась Виола.
— Был. Когда мне стукнуло пятнадцать, они с отцом погибли в бою.
— Сочувствую.
Бьорн со вздохом пришпорил чалого, и они отправились дальше.
Спустившись в долину по извилистой тропе, всадники поскакали вдоль плетеных и каменных изгородей, за которыми виднелись добротные срубленные дома, дощатые сараи и просторные загоны для скота. Отовсюду доносился собачий лай, блеяние овец, мычание коров. Запахло навозом. Виола поморщилась и брезгливо помахала у носа. Безрезультатно.
Несколько крестьян оторвались от перекидывания сена, чтобы взглянуть на приезжих. Узнав хозяина, они обнажили головы и склонились в почтительном приветствии.
Со всех сторон повыскакивали белобрысые ребятишки, и со звонкими воплями помчались вслед за лошадьми. Не успели Бьорн и его спутники миновать и пяти дворов, как весть об их прибытии разнеслась по всему Грондалю.
Из домов повыходили женщины. Их одежда была неброской, не в пример скромнее, чем у жительниц Рюккена: похоже, краски для тканей считались здесь непозволительной роскошью.
Когда всадники подъехали к широким деревянным воротам, их уже встречала сама Биргит и ее многочисленное семейство.
Бьорн спешился, ссадил с лошади Виолу и бросил поводья подбежавшему пареньку. Виола осмотрелась. На просторном утоптанном дворе размещался длинный дом, колодец и несколько сараев.
Старушка выступила вперед:
— Господин Бьорн, вот уж не думала, что вы так скоро откликнетесь на нашу беду. Благодарствуем, что приехали.
— Добро пожаловать, господин Бьорн, — добавил приземистый бородатый мужичок в льняной рубахе, подпоясанной красным кушаком.
Остальные крестьяне почтительно склонили головы.
Пока Бьорн пожимал руки мужчинам и приветствовал женщин, Виола с любопытством разглядывала селян, а те, в свою очередь, глазели на нее.
— А с супругой вашей познакомите? — спросила у Бьорна женщина средних лет в грязно-белом чепце и сером шерстяном сарафане.
Тут же все как один вытаращились на Виолу. Ей стало не по себе и отчего-то вдруг показалось, что одна из девиц — с глуповатым лошадиным лицом и блекло-рыжими волосами — таращится на нее с неприкрытой злобой.
Бьорн оглянулся.
— Знакомьтесь, это Виола. Прошу любить и жаловать, — сказал он. — Но она мне не жена, а… спутница.
Виола нутром уловила, как по толпе чуть заметно прокатился презрительный смешок.
«Эти плебеи явно приняли меня за его любовницу, — с досадой подумала она. — Чертов Бьорн! Неужели нельзя было по нормальному объяснить, кто я такая?»
Она поспешно нацепила на лицо маску холодной надменности.
— Просим разделить с нами трапезу, дорогие гости, — между тем предложила Биргит.
Прямо во дворе размещался большой стол, а на разложенном неподалеку очаге жарилась на вертеле целая баранья туша. Рагнар, Виола и Бьорн уселись на застеленные овчиной лавки. Женщины принялись расставлять посуду, а мужчины занялись разделкой барана.
 
— О! — Рагнар вскинул палец. — Надо зайцев тоже поджарить, а то протухнут!
С этими словами он встал со скамьи и направился в сторону конюшни.
— Пойду отолью. — Бьорн тоже вышел из-за стола.
Виола осталась в гордом одиночестве. Запах навоза притупился, и дым, доносившийся от очага, щекотал ноздри соблазнительным ароматом жареного мяса. Она уже и забыла, что совсем недавно ненавидела этот запах. Обрубок пальца затянулся черным струпом и почти не беспокоил. Конечно, не особо-то приятно на него смотреть, но какой смысл переживать, если все равно уже ничего не изменишь?
В следующий момент к ней на лавку подсел Дарри.
— Слушайте, так вы, значится, не жена господину Бьорну? — без обиняков спросил он.
— Нет, — буркнула Виола. Вдаваться в подробности совершенно не хотелось.
— Ну и славно. А то Милдрид уже разволновалась.
— Кто? — прищурилась Виола.
— Сеструха моя. — Дарри ткнул пальцем в сторону колодца.
Проследив за жестом, Виола увидела ту самую рыжеволосую девицу, которая совсем недавно испепеляла ее злобными взглядами. Та с явной неохотой крутила рукоять ворота.
— С чего бы ей волноваться? — поинтересовалась Виола.
— Ну дык, она…
— Дарри, негодник! — зычный голос Биргит оборвал его на полуслове. — Тебе что, заняться нечем? А ну живо метнулся за капустой, а то сейчас как возьму хворостину!
— Ну, ба! — плаксиво протянул Дарри.
— Бегом, я сказала!
Старуха грозно уперла руки в бока, и мальчишку как ветром сдуло.
— Может вам помочь? — спросила Виола, ощущая неловкость из-за того, что все, кроме нее, при деле.
Биргит смерила ее оценивающим взглядом.
— Да уж не стоит, госпожа. Не приведи Ньорун, еще испортите ваши нежные ручки.
Сказано это было таким тоном, что Виола невольно спрятала ладони под столешницу.
— А вы, я смотрю, не из наших. — Биргит с любопытством склонила голову набок. — Так чудно говорите.
Чертов акцент! Виоле стало не по себе. Как знать, вдруг эти смерды ненавидят ангалонцев.
— Да… я издалека, — несмело улыбнулась она. — Вряд ли название той местности вам знакомо.
— Вот, значит, как… — Биргит скрестила руки на груди. — Ну ладно. Пойду прослежу, чтобы этот охламон недозревшую капусту не приволок. Глаз да глаз за всеми нужен.
Старуха ушла, а Виола осталась сидеть на лавке, рассеяно глядя на суетящихся вокруг селян. Вот из-за сарая показался Бьорн, и к нему тут же подошел мужик в красном кушаке. Судя по всему — это глава семейства. Наверняка, он приходится Биргит сыном: у них обоих одинаковые вытянутые лица и широкие приплюснутые носы.
После короткого разговора Бьорн отправился дальше, но стоило ему поравняться с колодцем, как его окликнула Милдрид. Виола заерзала на скамье. Девка ей сразу не понравилась, и, похоже, это взаимно.
Бьорн без видимых усилий крутанул ворот одной рукой. Когда над срубом показалось ведро, он, играючи, подхватил его, и поставил на землю. Виола не слышала, что говорит ему деваха, но, судя по слащавому выражению ее глупой морды, должно быть, источает патоку и мед. Фу, до чего же неприятная особа! А этот олух и рад — развесил уши и внимает ее лживым речам.
Наконец Бьорн оторвался от выслушивания хвалебных од в свою честь и подошел к столу.
— Скучаешь? — поинтересовался он, усаживаясь на лавку.
— Да нет, не особо, — нарочито равнодушным тоном ответила Виола. — А где эти… Оглаф и Пендальф, которые поругались?
— Оддольф и Фаральд, ты имела в виду? — осклабился Бьорн.
— Ну да, а я как сказала?
— Завтра, — махнул рукой Бьорн. — Сегодня поужинаем и отдохнем, а завтра с утра поедем на межу разбираться.
— Завтра? — Виола удивленно уставилась на него. — Выходит, это было не так уж и срочно?