Память льда
Тут рядом с ними вспыхнула яркая молния. Земля вздрогнула, после чего поединок возобновился.
— Два колокола — ровно на столько хватило Рейка. Потом он рассказывал, что нигде еще не встречал такой оголтелой жестокости, сроду не чувствовал такого отвращения и никогда так не уставал. Когда Сын Тьмы скрылся в своем магическом Пути, у него бешено колотилось сердце.
— Черный Меч, — вдруг произнес чей-то голос, холодный и хриплый.
Мок стоял рядом и глядел на госпожу Зависть и Тока.
— Но ведь это было много веков назад.
— Да будет тебе известно, хозяйка, что сегулехи бережно хранят память о достойных противниках.
— Рейк рассказывал, что у последнего воина, с которым он сражался, на маске было семь символов.
Мок слегка наклонил голову:
— Эта маска по-прежнему ждет его, хозяйка. Черный Меч не завершил должным образом седьмое сражение. Мы готовы продолжить.
Женщина улыбнулась:
— Возможно, скоро ты сможешь лично передать ему приглашение.
— Ты не поняла, хозяйка. Это не приглашение, а требование.
Госпожа Зависть от души расхохоталась, однако Току было совсем не весело.
— Запомни, слуга: если Владыка Тьмы удалился с вашего острова, это еще не значит, что он струсил. Ты не представляешь в полной мере его могущества. Советую тебе учесть мои слова.
— Тем более я готов скрестить с ним свой клинок. Он — Седьмой, а я — Третий.
— Мок, я думала, что ты умнее, — уже без улыбки сказала госпожа Зависть. — Меня не занимает, кто там считается у вас Седьмым, а кто — Третьим. Но я знаю, куда отправились души убитых Рейком сегулехов. Они пополнили число вечных узников Драгнипура — того самого меча, что был у него в руках. Тебе тоже туда захотелось, Мок?
Земля опять вздрогнула. Потом стало тихо. Поединок закончился.
— Сегулех, который погибает, считается побежденным, — объявил Мок. — О таких мы не желаем помнить.
— Вот как? — удивился Ток. — Неужели ты и родного брата готов забыть?
В красноватом круге света вновь появился Тлен. В левой руке он держал свой кремневый меч, а правой волок тело Туруля, ухватив того за воротник. Голова сегулеха безжизненно свешивалась вниз. Следом, виляя хвостами, шли волчица и пес.
— Ты и вправду убил моего слугу? — спросила у т’лан имасса госпожа Зависть.
— Не волнуйся, — ответил ей Тлен. — Сломанное запястье, несколько сломанных ребер и полдюжины ударов по голове. Через некоторое время он поправится.
— «Через некоторое время» меня не устраивает. Подтащи-ка его сюда… Еще ближе. Оставь здесь.
— Туруля нельзя исцелять при помощи магии, — произнес Мок.
Эти слова оказались последней каплей, переполнившей чашу терпения госпожи Зависти. Она резко повернулась к дерзкому сегулеху. Женщину окутало облако серебристой магической энергии. Волна силы покатилась прочь от нее, ударила Мока так, что сегулех взлетел в воздух. И с глухим стуком упал на землю. Яркое сияние померкло.
— Слуги не имеют права указывать, как мне себя вести. Знай свое место, Мок! Надеюсь, одного предупреждения тебе будет достаточно.
Госпожа Зависть склонилась над Турулем.
— А тебя я обязательно исцелю, — решительно произнесла она и уже мягче добавила: — Как известно, у любой благородной женщины должно быть не менее трех слуг.
Она дотронулась до груди сегулеха. Туруль застонал.
— Ого! — сказал Ток, разглядывая т’лан имасса. — А он тоже здорово тебя отделал!
— Давненько уже я не сражался с достойным противником, — ответил Тлен. — Тем сложнее было бить его мечом только плашмя, не в полную силу.
Мок, кряхтя, поднимался на ноги. Услышав последние слова т’лан имасса, он застыл, а затем медленно повернулся к нему лицом.
«Готов поспорить, Тлен, такого щелчка по носу этот… Третий еще никогда не получал», — подумал Ток.
— И чтобы больше сегодня — никаких поединков! — сурово изрекла госпожа Зависть. — В другой раз я не стану сдерживать свой гнев.
Мок встал. На т’лан имасса он старался не глядеть.
— Ну вот, я уже исцелила Туруля, — объявила хозяйка. — Сену, дорогой, подавай мясо. И не забудь про вино. Элинское красное. Самое время спокойно поужинать. — Она ослепительно улыбнулась Току. — И насладиться остроумной застольной беседой, правда?
Малазанец едва удержался, чтобы не застонать.
Трое всадников остановились на вершине невысокого холма. Развернув лошадей, они некоторое время сидели молча, вглядываясь в очертания городских стен Крепи.
Быстрый Бен смотрел на седобородого командора и своего давнего соратника. Маг прекрасно понимал, какие чувства испытывает сейчас Скворец.
«На этот холм мы, помнится, приходили за Локоном. Чародейский огонь спалил людей, повсюду валялись покореженные пустые доспехи. Боги милосердные, они и сейчас еще здесь, продолжают ржаветь в траве… Тогда из кадровых магов в живых осталась одна лишь Рваная Снасть. А мы едва сумели выползти из туннелей… сотни наших соратников и соратниц нашли там свою могилу. В нас бушевала ярость. Ярость тех, кого предали… И на этом же холме, опаленном огнем магических атак, мы были готовы пойти на убийство. Хладнокровно, без всяких сомнений…»
Маг взглянул на Молотка. Прищуренные глазки целителя внимательно наблюдали за ним и за Скворцом. Молотку тоже было о чем вспомнить.
«Историю наших жизней не похоронишь. Руки с костлявыми пальцами и пожелтевшими ногтями тянутся к нам прямо из земли, хватают нас и крепко держат».
— Пора подвести итоги, — угрюмо произнес Скворец, поднимая голову к безоблачному небу, что раскинулось над Крепью.
— Кто начнет? — спросил Молоток.
— Давай ты.
Целитель откашлялся:
— Начну с недуга Парана. Его смертная плоть получила толику крови Взошедшего и косвенно соприкоснулась с тем миром, но… Быстрый Бен подтвердит: ни то ни другое не должно было проявиться в форме такой хвори. Нет, и кровь, и все эти места — это только толчки, которые, так сказать, гонят его вниз, затягивают в туннель.
— А он упрямо выползает наружу, — добавил Быстрый Бен. — Старается убежать. И чем больше бедняга старается…
— Тем сильнее увязает, — договорил за мага Молоток.
Скворец опять обвел глазами городские стены Крепи и криво усмехнулся:
— Помню, когда я в прошлый раз стоял на этом холме, Быстрый Бен и Калам постоянно заканчивали друг за друга фразы. Будто и не было этих месяцев… Так что, наш капитан теперь тоже присоединился к сонму Взошедших?
— Почти, — ответил чародей.
«Думаю, не стоит говорить, насколько это меня беспокоит. Но все было бы во сто крат хуже, если бы Паран… сам стремился стать Взошедшим. Хотя, кто знает, какие честолюбивые замыслы таятся в голове этого упрямца?»
— А как вам обоим его рассказ про спасение Гончих Тьмы и меч Рейка?
— Есть повод встревожиться, — ответил Молоток.
— Это еще мягко сказано, — возразил Быстрый Бен. — Тут впору испугаться.
— Почему? — удивился Скворец.
— Рейк ведь не сам выковал Драгнипур. Он лишь завладел мечом. В связи с чем возникает множество вопросов. Что, интересно, этот ублюдок знает о клинке? Сколько ему позволено знать? И куда подевались эти проклятые Псы Тени? Хуже всего, что Паран теперь связан кровными узами с одной из этих тварей.
— Что делает нашего капитана… непредсказуемым, — заключил Молоток.
— Ты представляешь, что находится в конце туннеля, куда затягивает Парана? — спросил Скворец.
— Нет, — сознался целитель.
— И я тоже, — печально добавил Быстрый Бен. — Но думаю, нам не мешало бы его подтолкнуть. Хотя бы ради того, чтобы спасти капитана от себя самого.
— И каким же образом вы собираетесь это проделать?
— Все уже началось, командор. Он ведь встретился с Серебряной Лисой. Девчонка читает его, как Рваная Снасть когда-то читала расклады Колоды Драконов. Стоит ей взглянуть на капитана, и она всякий раз узнаёт что-то еще.
— А может, ей помогают… воспоминания Рваной Снасти, — вставил Молоток.
— Забавно тогда получается, — протянул Скворец. — Значит, Серебряная Лиса постепенно влезает в душу к Парану… А вы уверены, что ей захочется рассказывать нам о своих открытиях?