Память льда

— Какой ужас, — поморщилась Харада. — И как же мы теперь поедем?
— Да очень просто, — беспечно ответил самый бойкий из стражников. — Колесо эти пальчики быстро обомнет. Сами отвалятся. Ты уж прости, Харада. Недоглядели.
Подъехали малазанские всадники.
— Это ваши сопровождающие, — пояснил Скворец. — Госпожа Харада, мы бы хотели услышать подробный рассказ обо всем, что приключилось с вами по дороге. Полагаю, проследить за разгрузкой смогут и ваши помощники.
Хозяйка каравана молча кивнула.
Скворец поискал глазами Серебряную Лису. И она, и малазанки продолжали идти вперед, унося на своих ногах кровь раненого бога…
Раздумья Каллора, как всегда, были мрачными.
«Пепел и прах — вот что нас ждет. А эти глупцы исправно собираются в штабном шатре и развлекаются пустопорожней болтовней. Смерть заполняет магические Пути. Хотя мне-то что до этого? Порядок превращается в хаос из-за своих же собственных правил, которыми он опутал все вокруг. Мир лишь вдохнет с облегчением, когда в нем не останется чародеев. Я уж, во всяком случае, определенно не буду скорбеть по поводу уничтожения магии».
Шатер заполнял дым свечи, в воск которой был добавлен порошок из высушенных морских червей. Эта порода, редкая даже в древности, нынче и вовсе исчезла. Язычок пламени слегка колебался, и вместе с ним двигались тени на стенах. В неярком свете поблескивали старинные доспехи Каллора.
Он сидел на древнем резном троне из железного дерева и вдыхал дым свечи. Кому-то этот дым показался бы дурманящим и удушливым, но для бывшего Верховного Короля он был животворным.
«Алхимия значительно превосходит чародейство. Мир природы скрывает в себе гораздо больше чудес, чем чудеса магов. Проживи эти хвастуны хоть тысячи жизней, они и тогда не сравнятся с природой. Взять те же вековые свечи. Моя жизнь давно бы уже оборвалась, но они подпитывают плоть и кровь. Каждый вдох дарует мне новые силы. Я понимаю страх людишек перед вечной жизнью. Они боятся дряхлости, жалкого существования в иссохшем теле. Я бы тоже на такое не согласился. Но для избранных у природы есть средства, сохраняющие телесную крепость. За одну ночь я продлю свою жизнь еще на сто лет. Мне достаточно вот этой небольшой свечечки, а их у меня припасено достаточно».
У долгой жизни была такая же давнишняя спутница — скука. Временами у Каллора пропадало всякое желание что-либо делать, и он впадал в апатию. Но только не сейчас.
«Бывают моменты, когда необходимо действовать быстро и решительно. Все, что может показаться напрасно потраченными годами и даже столетиями, суть не более чем приготовления. Есть животные, которые охотятся неподвижно; когда эти звери замирают, они наиболее опасны. И я — как раз такой хищник. Я всегда был таким; просто те, кто меня прежде знал… их давно уже нет. От них остались лишь пепел и прах. Те, кто окружает меня сейчас, представляются мне глупыми ребятишками. Они беспечно резвятся и даже не подозревают, что среди них притаился охотник. О, как же они слепы…»
Бледные морщинистые руки Каллора сжимали подлокотники трона. Его мысли бродили по долинам воспоминаний, доставая их, словно трупы из могил, и снова возвращая обратно.
«Их было восемь. Восемь могущественных чародеев (во всяком случае, они считали себя таковыми). Они стояли, взявшись за руки, и нараспев произносили слова заклинания. Эти маги жаждали силы и надеялись найти ее в далеких мирах, о которых ничего не знали. Один тамошний бог, повинуясь любопытству, поддался на их зов и сам не заметил, как очутился в ловушке. Ну и глупец. Да и маги тоже ничуть не умнее: надеялись превратить плененного бога в своего послушного раба. Они не подозревали, насколько опасно соединять между собой силы из разных миров. Падение неведомого бога должно было закончиться его гибелью: этот мир буквально разрывал его в клочья. Однако бог-чужак не умер. Его падение всколыхнуло целый континент, сместило и уничтожило немало магических Путей. Но бог выжил, оставшись хромым калекой…
Восемь напыщенных идиотов. Они искали способ расправиться со мной, а в результате породили кошмар. Тогда он еще только-только начинался, чтобы потом много тысяч лет подряд ожидать своего продолжения. Где вы теперь, беспечные колдуны? От вас не осталось ни пепла, ни праха. А я до сих пор живу.
 
Не только эти маги мечтали о расправе со мной. Три бога вторглись в пределы моей империи. Слишком много оскорблений я им нанес. Не желая мириться с моим существованием, эти трое объединились, чтобы раздавить меня — раз и навсегда. Однако и боги оказались не умнее каких-нибудь жалких смертных. Они решили, что я стану играть по их правилам: либо вступлю в сражение, либо сдамся. Как же эти глупцы удивились, не найдя на землях моей империи ни единой живой души. Повсюду их встречали лишь обгоревшие кости и пепел.
Они упустили из виду, что я никогда не отдаю своего. Капитуляция не для меня. Не колеблясь, я уничтожил все, что создавал на протяжении долгого времени. Такова привилегия творца — давать и отбирать. Я никогда не забуду предсмертный крик мира, ибо то был ликующий голос моей победы…
И вот сейчас один из той троицы вновь решил преследовать меня. Конечно же, это ты, К’рул. Увы, ты никогда не блистал умом. Ты хотел расправиться со мной, однако встретил другого врага, и сейчас он убивает тебя. Медленно, с наслаждением. Помнишь, я говорил тебе, что возвращение сюда окончится твоей гибелью? Ты это знал, но не захотел прислушаться к моим словам. И твоя сестра тоже подвластна моему давнему проклятию. Она сейчас на грани смерти, и, кроме меня, ей никто не поможет».
На морщинистом лице Каллора появилась едва заметная улыбка.
Неожиданно перед ним обозначился портал. Оттуда потянуло затхлостью и зловонием. Из портала вышел некто высокий и худощавый. Его лицо было обезображено несколькими шрамами, а из незажившей раны торчали осколки сломанной кости. Магический Путь закрылся, оставив яггута наедине с Каллором. Черные глаза — две маленькие бездны — спокойно и даже несмешливо глядели на бывшего Верховного Короля.
— Я пришел передать привет от Увечного Бога тебе, Каллор, и твоей обширной империи, — объявил яггут.
— Не зли меня, Гетоль, иначе твое лицо станет еще уродливее, — хрипло ответил Каллор. — Пусть у меня сейчас нет империи, но свой трон я не уступлю никому. Тебе лучше, чем кому-либо, известно, что мое честолюбие не угасло. Я терпелив и умею ждать.
Гетоль засмеялся:
— Терпение принято считать добродетелью, но ты, дорогой Каллор, кажешься мне исключением из правила.
— Не забывайся, яггут. Мне все равно, у кого ты нынче служишь. Я ведь запросто могу расправиться с тобой. Судя по твоему мерзкому лицу, кто-то уже пытался это сделать, причем довольно умело. Я не прочь закончить начатое. Ты сомневаешься?
— Ни в коей мере, — беззаботно произнес Гетоль. — Я видел, сколь искусно ты владеешь своим двуручным мечом.
— Тогда перестань щекотать меня словесными ножичками и говори прямо, зачем явился.
— Прошу простить, что нарушил твое… уединение. Сейчас я все объясню. Теперь я — Вестник Увечного Бога… Не удивляйся, в Колоде Драконов появился новый дом — Высокий дом Цепей. И он уже заявил о себе. Скоро о нем узнает каждый гадающий.
— И ты думаешь, эта затея удастся? — презрительно усмехнулся Каллор. — Да этот ваш дом подвергнется нападению. Его мигом разрушат.
— Да, дорогой Каллор, битва уже идет. Ты явно замечаешь ее признаки, равно как и то, что мы побеждаем.
Каллор прищурился:
— Уж не отравление ли магических Путей ты называешь победой? Тогда Увечный Бог еще глупее, чем я думал. Какой смысл уничтожать силу, в которой он нуждается для осуществления своих замыслов? Без магических Путей Колода Драконов превратится в жалкий набор картинок.
— Ты ошибаешься, говоря об отраве, Каллор. Скорее это инфекция, которая должна вызвать определенные… изменения… в самих магических Путях. О да, те, кто ей противится, расценивают эту силу как смертоносное проявление, истинный «яд». Но лишь потому, что она в первую очередь призвана сделать магические Пути непроходимыми для таких людей. Однако служители Увечного Бога смогут свободно перемещаться по любым Путям.