Одна зима на двоих 2 (СИ)

— Мне нравится, как ты сопротивляешься.
Она тут же замерла, желая сделать наперекор проклятому андракийцу, но очередное прикосновение сломало сопротивление на корню. Предательское сердце гремело так сильно, что Хасс его слышал, дурея от дикого ритма. Видел, как бешено бьется жилка во впадинке между ключицами, и не мог удержаться. Языком провел по пылающей коже, блаженно жмурясь от удовольствия.
— Вкусная.
Он был готов вылизывать ее, как обезумевший зверь. Он и был зверем. Диким, голодным, истосковавшимся по свой самке.
— Отпусти меня, — очередная жалкая попытка вырваться.
— Ни за что, — он пытался справиться со шнуровкой на груди. Тонкие веревки не поддавались. Путались в нетерпеливых пальцах, доводя до бешенства.
Не выдержал. Рванул. Раздался треск ткани, и серое платье прислуги было безвозвратно испорчено. Его лохмотья упали на пол.
— Что ты…
— Тссс, — приложил палец к ее губам.
Мягкие. Сладкие, как дикая малина. Ему, наверное, никогда не удастся насытится их вкусом.
— Хасс, — она заскулила, почувствовав горячее дыхание на своей шее, дорожку из поцелуев ниже до груди, ладонь, уверенно сминающую бедра, — прекрати.
— Не проси меня об этом, Ким. Не проси.
Его ласки становились все более требовательными и нетерпеливыми. Кхассер еле держался. Хотелось большего, здесь и сейчас, не сдерживаясь, забирая полностью. Приходилось напоминать себе, что с ней так нельзя, что она хрупкая, как цветок. Меньше всего на свете ему хотелось причинить ей боль.
Ким сама не заметила, как вместо того чтобы сопротивляться, подалась навстречу. Вместо того, чтобы оттолкнуть, цеплялась за его плечи. Вместо гневных криков — сбитое дыхание и едва сдерживаемые стоны.
Смирившись с тем, что проиграла, она сама потянулась за поцелуем. Будь что будет. Уже завтра приедет мастер Воспоминаний, и жизнь изменится. Но сегодня… Сегодня она хотела быть с ним. Возможно, в последний раз.
За дверью послышались шаги и голоса стражников, делающих обход. Ким испуганно отпрянула, но Хасс снова не позволил убежать. Толкнулся вперед, зажимая ей рот рукой, не отводя взгляда от сияющих, сердитых зеленых глаз. Снова толкнулся, наслаждаясь каждой секундой.
— Все еще хочешь, чтобы я тебя отпустил? — прикусил мочку уха, опаляя горячим дыханием.
Ее тело трепетало у него в руках, отзываясь на каждое движение. Томно выгибалось, жаждало еще. Больше, глубже, сильнее. Неровная стена царапала спину, но ей было плевать, она не чувствовала боли. Все ее ощущения были забиты Хассом. Его запахом, хриплым дыханием и касаниями. Весь остальной мир просто перестал существовать.
— Говорят, пленник сбежал? — спросил один из охранников, даже не догадываясь, что пленник на расстоянии вытянутой руки. За дверью. И занят вовсе не побегом, а делом куда более приятным.
— Да, куда он денется? До зимы далеко, из Милрадии ему не уйти, а уж здесь-то мы его загоним, как дикого зверя…
Дикий зверь урчал от удовольствия, и ему было плевать на чужие слова. Сейчас значение имела только Ким. То, что она рядом. С ним.
— Поймаем, конечно… Только не завидую я тому, кто пойдет его ловить. Это же каким здоровяком надо быть, чтобы вырваться из темницы.
— Поговаривают, что ему кто-то помог.
— Значит, этот кто-то не жилец, — равнодушно припечатал воин, — Мелена лично шкуру будет срезать. Маленькими лоскутами, чтобы на дольше хватило.
Они спустились ниже и вскоре их шаги затихли. Горе-охранники так и не узнали, насколько они были близки к цели.
И снова на пике блаженства, тьма в глазах кхассера смешалась с белым светом Ким. Теперь он знал, что это. Не пытался закрыться, наоборот рванул навстречу, впитывая без остатка, заполняя ту пустоту внутри, о которой он даже не подозревал.
Когда он отпустил ее и отошел, Ким привалилась к стене, едва держась на ногах.
— Получил, что хотел? — просипела она.
— Получил.
В голосе ни капли раскаяния, во взгляде — довольная сытость кота.
— Теперь можешь проваливать!
Она бросилась к шкафам. В одном из них она видела чье-то старое платье. Ее собственное Хасс безвозвратно испортил. Оно нашлась в одном из ящиков. Тяжелое, с шуршащими юбками, пахнущее средством от паразитов. Ким не стала воротить нос и тут же принялась одеваться. Все лучше, чем ходить голой.
 
— Уходи!
— Непременно, — согласился Хасс, — прямо сейчас этим и займусь. Только прихвачу кое-что важное. Мое.
— Чего, — Ким застегнула последние пуговицы и обреченно развела руками. Что бы ни хотел Хасс, она была готова ему это отдать. Пусть забирает и проваливает. Рядом с ним слишком больно дышать.
— Тебя, Ким. Тебя.
Она не успела и слова сказать, как на месте кхассера появился зверь. Занял своими крыльями всю комнату, громко фыркнул и, прихватив ошарашенную Ким огромными лапами, бесшумно выскочил в окно.
Черной тенью скользя над самыми крышами, он пролетел вдоль крепостной стены и спустился к узкому каналу, по которому в город поступала питьевая вода. Тьма скрывала его от чужих глаз, и только городские собаки чувствовали его присутствие. Но вместо лая — скулили и пыталась забиться поглубже, прекрасно зная, что этот зверь им не по зубам. Хасс беспрепятственно добрался до окраины города и уже там взмыл в небо, так высоко, насколько мог.
 Глава 11 
Пользуясь тем, что бледную луну затянуло густыми облаками, Хасс гнал вперед, не особо заботясь о том, что с земли его могли увидеть. Слишком темно. Даже если случайный путник поднимет голову к небу и заметит, как над ним стремительно промелькнула тень, то не поймет, что это. То ли птица, то ли летучая мышь, то ли просто показалось.
Им удалось затемно добраться до подножья сторожевой гряды, отделяющей Милрадию от Долины Изгнанников. Но вместо того, чтобы опустится к тоннелю, ведущему через каменную преграду, кхассер завернул налево, туда где скалы были ниже, и между ними то тут, то там вились узкие проходы. Миновал один перевал, второй, потом облетел высокий пик, похожий на новогоднюю ель и, проскользив над ущельем, опустился на широкий выступ. Сверху и с одного бока его прикрывал каменистый уступ, со второго — голые кусты боярышницы.
Кинт аккуратно положил свою измученную ношу на землю и обернулся.
— Все. Привал. Ждем здесь.
Ким даже не делала попыток встать. После нескольких часов в лапах у кхассера она чувствовала себя хуже, чем если бы весь день пахала в поле. Тело отказывалось слушаться, в голове гудело и чертовски хотелось пить.
— Я ненавижу тебя, Хасс, — угрюмо произнесла она, глядя на него снизу вверх.
Он криво усмехнулся, но ничего не ответил. Ким еще бастовала и не знала, что никуда ей не деться. Связаны. Навсегда. Но их ждал до-о-олгий путь от ненависти, к чему-то большему.
— Остановимся здесь до вечера. Потом снова в путь. За ночь надо перебраться через долину, а дальше…
Хасс замолчал. Он не знал, что дальше. Сопряжение между Милрадией и Андракисом возникало только зимой, а сейчас обороты набирала весна. Дни становились все дольше, солнце припекало все сильнее, а ветер все чаще приносил с собой запахи оживающей земли. А птицы так и вовсе голосили на разные лады, радуясь теплу и брачным играм.
Кхассер ненавидел беспомощность, и сейчас его душила именно она. Он знал, что его ждало за долиной. Можно сколько угодно махать крыльями над Драконьей грядой, но ничего кроме гор впереди не будет.
И все же, чем дольше он смотрел на унылую, грустную Ким, тем сильнее давило чувство, что выход есть. Должен быть. Не мог Древний Совет не допустить ни единой оплошности. Лазейка наверняка есть, надо только найти. Да, ее искали десятилетиями. Но со стороны Андракиса. Теперь появился шанс попробовать пробиться из Милрадии.
Наконец, Ким надоело валяться на стылых камнях, и она с кряхтением поднялась на ноги. Ветер тут же ухватил подол ее платья и взметнул до самого пояса.