Катрин Денев. Красавица навсегда

Клод Берри давно мечтал работать с Катрин Денев: «Хотел дать ей большую сентиментальную роль». Бесспорно, когда Берри писал сценарий, он имел перед глазами Денев и использовал факты из ее биографии. Она ведь тоже рано стала матерью; у нее взрослый сын и девочка, значительно младше его; она, как и Алиса, противится браку. И все же вряд ли прав Трентиньян, который считает, что это «фильм об актрисе для актрисы» и что Денев полностью идентифицировала себя с экранным образом.
С каждым из партнеров у нее был если не роман, то особенные доверительные отношения. Молва не очень верит в дружбу между мужчиной и женщиной, полагая, что ей морочат голову. Во всяком случае, никто не мог поверить в чистоту ее отношений с ловеласом и хулиганом Гинзбуром, когда они каждый вечер появлялись вместе, а в фильме с большим чувством исполнили песню «Ты куришь «житан» – почти столь же эротичную, как знаменитая «Je T’Aime Moi Non Plus», которую Гинзбур записал с юной Джейн Биркин. Однако Катрин Денев отрицает все, как партизан на допросе, – даже в беседе с давним другом журналистом и режиссером Филиппом Лабро. По ее словам, Гинзбур был лишь «приятелем», а она как подруга помогала парижскому анфан-териблю переживать «сложности в личной жизни».
Денев придает своему рассказу о Гинзбуре максимум правдоподобия: «Я сама, когда вижу вместе мужчину и женщину два, три раза подряд, начинаю задавать себе вопрос: что это такое? Он, конечно, не прочь был создать двусмысленность в своих отношениях с женщиной, даже если к ней не прикасался. Такова слабость многих мужчин. Когда им говорят: послушайте, кажется, вы… они и не думают ничего опровергать из чистого тщеславия! В то время как женщины все начинают отрицать. Смею сказать, они всю жизнь что-то опровергают».
Точное наблюдение, в том числе и над собой. Дополнительный штрих к нему – данная Денев характеристика Гинзбура: он с огромным трудом преодолел свой комплекс, вызванный довольно уродливой внешностью и неудачной попыткой сделать карьеру живописца. Так что ему пришлось настрадаться, прежде чем он стал знаменитым певцом и мифологическим покорителем женских сердец (еще одна, после Распутина и Вадима, русская «секс-машина!). Скорее всего Денев видела в Гинзбуре симпатичный ей тип мужчины-мальчишки, хвастоватого и инфантильного. Такими были и Вадим, и Мастроянни, да и у Трюффо хватало мальчишеских повадок. Скандальная грубость и эпатаж «эротического рокопопса» Гинзбура, который исполнял шансоны от имени Гитлера, поливал матом ветеранов-десантников и провоцировал знаменитых актрис на композиции об анально-оральном сексе, похоже, только забавляли Денев, но вовсе не раздражали.
Вернемся к вопросу об автобиографичности роли Алисы. Сама Денев решительно против такого толкования: «Люди ломают голову над тем, помогала ли я в написании сценария и есть ли у меня сходство с Алисой. Нет, я не была соавтором и никак не могла бы играть героиню, во всем похожую на меня. Я не из тех, кто любит сердечные излияния. Да, Алиса была создана для Катрин Денев, но не про Катрин Денев».
Нет оснований не доверять искренности актрисы. Но не случайна сама назойливость сопоставлений, которые посыпались после фильма. Публике хочется во что бы ни стало проникнуть в частную жизнь знаменитости, а кинематограф и пресса обожают потакать этому любопытству. Про Алису писали, что это женщина, которая «захватывает» мужчин, а потом «выталкивает» их. Почти теми же словами характеризовали тип отношений самой Денев с мужчинами: «укусить и убежать».
Катрин Денев публично защищала свою героиню: она, мол, не разрушительница, не эгоистка, не коллекционерка любовных приключений, скорее, ее можно назвать сентиментальной максималисткой. Впрочем, эта полемика не стоит выеденного яйца: настолько невысок уровень самой картины.
Справедливости ради отметим, что, несмотря на «звездный» ореол, окружающий Денев в фильме Берри, в ней нет женской изломанности, кокетства, ослепления собой. «Катрин – мужчина, которым я хотел бы стать, – такой парадокс вывел после съемок Депардье. – В ней достигнута полная гармония между мужским и женским».
 
Многое интригует в облике, характере, поведении Катрин Денев, часто говорят о ее так и не раскрытой никем «тайне». Ее изящество принято именовать «чисто французским», за сдержанность и холодность ее называют «англичанкой», за деловитость и яростный перфекционизм – «немкой». Говорят, что американцев она привлекает французским шармом, а французов – американским блеском.
«Тайна» Катрин Денев привлекла и писательницу Франсуазу Саган, опубликовавшую в 1986 году в парижском журнале «Магазен» эссе-интервью «Что-то вроде счастья…». Этот факт невольно напомнил другой, уже основательной давности: когда-то не менее известная писательница Симона де Бовуар выступила автором очерка о Брижит Бардо. За истекшие годы многое изменилось на карте звезд – и в литературе, и в кино. Симона де Бовуар умерла в том же 86-м. Бардо, игравшая в юности героинь в стиле Саган, отошла в безвестность и если напоминает о себе, то неумными мемуарами и расистскими ремарками в адрес иммигрантов. Увы, она скомпрометировала даже благородное дело защиты животных.
Саган больше теперь известна как персонаж светской и уголовной хроники (не раз попадалась на хранении и перевозке наркотиков), чем как писательница. Пути Саган и Денев лишь однажды – и то заочно – перекрестились: в связи с фильмом «Смятение». Тогда первая уже пережила пик славы, вторая – только на него вступала. И вот прошло еще немало времени, прежде чем две популярные француженки встретились и заговорили.
«Некоторые женщины, как, например, Грета Гарбо, потратили полжизни, дабы скрыться от своей известности, от сплетен и предположений. Другие, как Брижит Бардо, почти пожертвовали жизнью, чтобы достичь славы и блеска, и потом за них расплачивались. Ибо труднее этого добиться, чем внутри этого существовать. Когда тебя разглядывают, любят и желают миллионы человеческих существ, трудно быть любимой и желанной для одного человека». Все эти мысли волновали Саган перед встречей с актрисой.
Но как только отворилась дверь ее квартиры на площади Сен-Сюльпиз, интервьюерша ощутила абсолютную непринужденность женщины, известной всему миру как Катрин Денев.
«Говорят, что я холодная и неприступная, – сказала она. – Но, вправду, ужасаюсь при мысли о необходимости открывать посторонним то, что касается только меня. Может быть, это кого-то удивляет, ибо в наше время каждый тщится выставить свое нижнее белье и свои чувства напоказ. А я думаю, что это ужасно. Я не сама сделала себя такой – была такой с детства, и это, возможно, объясняет мою закрытость».
Денев, по свидетельству Саган, не похожа на других звезд, которые говорят о себе словно бы в третьем лице, как об объекте поклонения. Не пускает пыль в глаза, не кокетничает, анализирует свою блестящую карьеру толково; чувствуется, что самоанализ для нее – внутренняя необходимость. Она не претенциозна, не глупа, не слаба, не зла, не высокомерна.
«Счастлива ли она?» – задает сакраментальный вопрос Саган.
«Бывают моменты, когда ощущаю себя счастливой, а иногда – глубоко несчастной; трудно привести эти состояния к общему знаменателю. У меня такое подспудное чувство, что несчастье, печаль более органичны, чем радость. Словно я знаю, когда счастлива, что потом придется за это расплачиваться, а иногда случается даже заплатить заранее. Так, я перестала курить, чтобы искупить одну нечаянную радость. И все же я не пессимистка, если речь идет о человеческой природе. Ищу контакт только с теми, кого люблю, – а люблю добрых, верных, интеллигентных и чувствительных. У меня нет желания вступать в схватки с другими: не хочу терять время в конфликтах. К счастью, я обладаю профессией, которую люблю и которую уже достаточно хорошо знаю. Иногда могу даже дать совет молодому режиссеру.
Боюсь толпы и отдельных людей – независимо от того, поклонники они, любопытные или журналисты. Потому что не знаю, идут ли они ко мне с открытым сердцем или их ведет какой-то жестокий интерес. Хотя мне все равно, что они напишут в своих газетах, однако не говорю им ничего такого, что могло бы их особенно поразить. Всегда стараюсь разговорить тех, кто меня интервьюирует. Это несправедливо, что один человек все время спрашивает, а другой только отвечает.