Львёнок, который хотел выжить (СИ)

Правильно… Ты делала все правильно, сначала мысок, потом опускала стопу, ты оставляла незаметные следы. Но сейчас мне нужно тебя найти…
Взгляд Лео наткнулся на блеск в листве. «Вакидзаси». Он поднял короткий меч, принадлежащий ему.
Отчетливые следы…
Она стояла на мысочках. Неосознанный признак страха, как бывает у детей. Мышцы стопы напрягаются, пальцы ног сводит, и они изворачиваются сами по себе.
Адам…
Леонардо передернуло от того, что Ева так сильно боялась того человека. Он встряхнул головой, сосредотачиваясь на разгадывании следов.
Вероятно, он держал ее за шею.
Ева уронила меч, но он знал, что сама бы она не выпустила оружие из руки. Даже в первый день их встречи в обессиленных руках она поднимала и крепко удерживала «Тати». Значит, Адам выбил клинок и сделал Еве больно.
Я причиню ему бо́льшую боль…
Следов борьбы не было. Но Ева бы не сдалась просто так.
Кровь…
Россыпь алых капель сохранилась на поверхности пожухлой листвы. Сколько прошло времени? Большая часть капли уже успела свернуться. Леонардо прикоснулся к ней, забирая остатки на свой палец. Полтора, может, два часа… Это случилось тогда, пока он бесцельно бродил по округе, скуля и жалея себя. Он должен был сразу же идти к ней.
Тогда бы всего этого не случилось! Трус! Идиот!
Взорвавшуюся в нем ярость тут же подавил рассудок, и вся эта неудержимая мощь была перенаправлена на концентрацию. Отличительная черта лидера, наконец, брала свое. В любой, даже в самой страшной, ситуации он мог практически моментально овладеть собой, направляя энергию в нужное ему русло.
С такого положения удар бы пришелся в ближайшее открытое место — в висок.
Ева потеряла сознание, но не упала. Ее обмякшее тело удерживал Адам. Закинув Еву на плечо, Адам двинулся вправо. Леонардо рысью бежал по дорожке из примятой травы, раскрошившихся сухих листьев и капель крови.
Выйдя на трассу, Лео огляделся по сторонам. Асфальтированная дорога не могла впечатать в себя следы.
Адам ее увез. Паника с новой силой взбурлила в Лео. Достав рацию, он нажал небольшую оранжевую кнопку.
— Дони, где последний раз был зафиксирован сигнал?
Из рации спустя несколько секунд донеслись стрекочущие щелчки, и голос брата ответил:
— Сигнал пропал у водопада.
— Куда мне идти? — с виду спокойный и собранный голос Леонардо скрывал в себе страх, пытающийся выбраться наружу.
Каждая секунда в ожидании ответа сводила его с ума. В каждой гребанной упущенной им секунде его Ева продолжала находиться в руках Адама. Все то, что он знал о нем, приводило Леонардо в ужас: он знал, что Адам будет жесток к ней.
У Адама есть нож… Чертов керамбит, острый, как бритва. Адам уже оставлял на ее теле шрамы от когтистого лезвия. Пока Лео стоял на месте и ждал подсказки, он думал о том, что на ней могут появиться новые раны. Он не простит себе их. Каждый, даже самый крохотный порез будет его виной.
Прошу, Ева, только держись…
Сердце болезненно сжалось, и Леонардо усилием воли заставил себя не думать о том, что сейчас могло происходить с ней.
Ему нельзя было терять контроль. Ева рассчитывала на лидера, и он не может ее подвести.
Донеслось заветное скрежетание, и лидер поднял рацию к лицу, чтобы не пропустить ни единого слова Дони, и тот четко и быстро проговорил ему ответ:
— Две мили влево. Поворот на проселочную дорогу. Мы подъедем ближе.
Но Лео уже бежал в этом направлении. Сильные натренированные мышцы ног толкали его тело с бешеной скоростью вперед.
Дождись, Районоко, дождись меня…
***
Я просыпалась от пульсирующей боли, стучавшей в виске. Зажмурившись сильнее в надежде прогнать ее, я лишь сделала хуже, и теперь тошнотворно болезненные волны расходились от виска ко лбу и затылку. Глаза открывались, картинка перед ними была расплывчатой, но пелена постепенно сползала, фокусируя взгляд на стене, сколоченной из деревянных досок.
В нос ударил затхлый пыльный запах. Лежа на земляном сухом полу, тело онемело от неудобного положения. Дернув руки, я поняла, что они связаны за спиной. Металлическая стяжка больно впивалась в кожу запястий. Щеке было влажно. Под липкой загустевшей кровью, местами запекшейся, неприятно зудела кожа.
 
Адам…
При этой мысли я резко пришла в себя. Волна страха накатила вновь. Подтянув под себя колени, я смогла перевернуться и выпрямить спину. Голова резко закружилась, рвотные спазмы сжали желудок. Закрыв глаза, я сделала несколько медленных глубоких вдохов через нос, сглатывая тягучую слюну по саднящему горлу.
Я оглядывала темное помещение, в котором находилась. Это был старый заброшенный деревянный амбар. Строение было двухэтажным, и единственным источником света служил проем пустого окна на втором этаже.
Потолок между этажами перекрывали редкие толстые деревянные балки, лишь наполовину покрытые дощатым полом. Сквозь пустое пространство виднелась крыша.
Надо освободиться…
Зрение постепенно привыкало к полумраку. Пусто… Ничего. Ни одного металлического предмета, способного разрезать стальную тонкую проволоку. Черт с ней. Главное — ноги свободны.
Когда я поднялась на дрожащих ногах, голова вновь закружилась, пришлось глубоко дышать, упираясь плечом о стену, пока меня не перестало мутить.
Выход… Нужно найти выход и бежать.
Обводя стены взглядом, я увидела тонкий просвет. Двухстворчатая дверь оказалась в правом дальнем конце амбара. Все так же опираясь о стену, я медленно шла в ее направлении.
Дверь приоткрылась, и яркий солнечный свет ослепил на некоторое время. Знакомая пугающая тень приближалась. Резкий толчок в грудь сбил с ног. Ударившись затылком о пол, я чуть снова не потеряла сознание. Меня удерживала в реальности раскалывающая боль в голове от свежей раны.
Адам схватил меня за ногу и поволок назад к центру пустого амбара. Сопротивляться не было сил. При каждом резком движении сознание было готово меня покинуть, ввергая в темное пустое забытье.
Нельзя отключаться.
Подавив подступающую тошноту, я с трудом смогла опять перекатиться на колени.
— Зачем? — из горла с сопением вырвался хрипловатый голос, и я не узнавала его, будто он принадлежал не мне.
Но Адам молчал. Его молчание никогда не было простым. Сейчас его взгляд блуждал по периметру пространства, фиксируясь в разных точках, как будто в его голове был список из пунктов, в которых он ставил галочки.
Сколько прошло времени с моей первой отключки?
Солнце.
Свет из проема окна падал на верхнюю стену второго этажа. Солнце сошло с зенита. Видимо, прошло не больше двух часов, и мы где-то недалеко от лагеря. Значит, уже или совсем скоро мою пропажу обнаружат. Маячок в браслете даст знать, где меня искать.
Браслет.
Глаза с ужасом расширились. Очередная волна липкого страха расползалась из груди по всему телу. Я не чувствовала на руке браслет. Пальцами правой руки пыталась нащупать силиконовый ремешок, но его не было.
Кое-как взяв в себя в руки, будучи на грани истерики, я делала бесшумные медленные глубокие вдохи носом и медленные выдохи ртом. Всё так, как учил меня Лео.
Надо понять, что он замышляет.
— Что мы здесь делаем? — осторожно спросила, внимательно следя за ним исподлобья.
Карие глаза обратили на меня свое внимание. Под его взглядом тело непроизвольно сжалось, пробитое мелкой дрожью. Заученный рефлекс, вбитый под кожу страх, который невозможно было из себя изгнать.
Адам удовлетворенно приподнял кончик губы. Улыбка свидетельствовала о том, что для меня все только начинается. Ему нравились эти моменты. Нравилось, когда его боялись вот так: с диким иррациональным звериным страхом, с неподдельным ужасом в глазах.
 
Он присел рядом со мной, приближая свою руку к лицу.
Тело вздрогнуло и замерло, взгляд спрятался в пол, но глаза остались открыты. Как бы ни было больно и страшно, нельзя закрывать глаза, ему это не нравится.
— Умница, — костяшкой указательного пальца Адам проводил по овалу лица. Движение нежное, легкое, безобидное и до ужаса знакомое, оттого глаза постепенно наполнялись слезами.