Львёнок, который хотел выжить (СИ)

Его рука спустилась ниже к бедрам, обхватив ягодицы так, что теперь я сидела на ней, и он резко поднялся. Я не сразу поняла, что Леонардо уносит меня из этого чудного места.
Мы возвращались в лагерь, и я с печалью спросила:
— Уже домой?
— Да, — он пробубнил мне в плечо, не удержавшись при этом от поцелуя в оголенную часть тела. Леонардо все так же продолжал нести меня, крепко удерживая в своих руках. И это было очень необычно, словно я ребенок, восседающий на согнутой в локте руке. Колени упирались во внутренние края панциря, и приходилось их задирать, чтобы ступни не бились о его бока. Очень странная поза, но от этого не менее удобная.
— Почему? — Мне жутко не хотелось расставаться с ним. Ведь там, в лагере, я не смогу быть так близко к нему.
— Ты пахнешь слишком… — но что-то мешало ему договорить, и Леонардо оставил меня пребывать в смущенном состоянии от недосказанности.
«Пахну как что?» — Что-то внутри меня возмутилось, ввергая в жутко стыдливое чувство. Подорваться на осколочной мине, вероятно, было бы не так болезненно, как от его заявления: словно удара, выбивающего из колеи.
— Как? — несмотря на то, что я боялась услышать ответ на этот вопрос, после которого, вполне вероятно, запрусь в ванной на целую неделю, обливаясь цитрусовым шампунем Сьюзан, все же я должна была получить подтверждение своим мыслям.
— Вкусно.
Как только Лео произнес это слово, он увеличил скорость своих шагов, словно чего-то опасался. Его ответ удивил, и я попробовала принюхаться к себе.
— Но я ничего не чувствую.
Синие глаза лидера встретились с моим озадаченным взглядом со словами:
— Я чувствую, — сильнее прижав меня к себе, он сосредоточился на целеустремленном движении вперед.
Лес стал редеть, предвещая нам скорое возвращение в лагерь. Леонардо остановился, задумчиво изучая изгиб моего плеча, закусил нижнюю губу, возвращая ее уже влажной, и поднял голову вверх, смотря на меня с невероятной беззащитной нежностью.
Блеск от влажности его рта непреодолимо притягивал к себе внимание, подталкивая в порыве вновь ощутить его на вкус. Леонардо наблюдал за тем, как я склоняюсь к нему, обхватывая губами влажную поверхность кожи. Лидер издал приглушенный удовлетворенный стон. Отпуская на землю, продолжая целовать, он сильнее прижал меня к своей груди. Но вскоре с выдохом разжал объятья, давая мне возможность устойчивее встать на ноги.
— Пойдем, — Леонардо тоже не хотел возвращаться, поскольку на нем отразилась та же досадная грусть от необходимого расставания.
В лагере творилась странная суета, и, видимо, поэтому на нас никто не обратил внимания.
— Фу, Ток! Фу! Выплюнь! — Майки пытался донести свою просьбу до механического кота, но тот, как верный пес, стоял возле ног не менее озадаченного Рафаэля.
Переглянувшись с Леонардо, мы подошли к ним поближе. Ток зажал в зубах хвост белки, которая вырывалась из захвата человеческих зубных протезов, цепляясь и вгрызаясь в искусственный мех на морде кота.
— Да что тебе от меня надо? — Рафаэль устало обратился к коту, не понимая природу его необъяснимой привязанности. Белка продолжала совершать активные попытки освободиться, дергаясь рывками из стороны в сторону, но Тока это нисколько не смущало, и он продолжал стоять на всех четырех лапах и ждать, когда гигант в красном соизволит принять подношение.
Дони, глядя в планшет, пытался сдержать улыбку за поджатыми губами, по-видимому, оттого, что понимал назначение преподносимого Током дара в виде злого лесного грызуна.
Рафаэль мельком взглянул в нашу сторону, но вдруг вновь обернулся, зацепившись взглядом за синюю маску, находившуюся на моей шее. Моя рука коснулась ткани, вспоминая, что на мне до сих пор повязана принадлежащая Леонардо вещь.
— Что, сложил полномочия? — Странно, но Рафаэль обращался к брату беззлобно, с некой отрешенной горечью, и, казалось, он и вправду был чем-то вымотан. Но вот чем?
— Рафи, — Дони обратился к брату, старательно пряча веселье, — надеюсь, ты воспримешь это достойно. Главное — помни, это саморазвивающийся интеллект с интуитивно подобранным методом выбора реакций.
 
Рафаэль покачал головой, будто говоря ему: — «Ну, давай, братец, жги», и обратил все свое внимание на кота и удерживаемую им несчастную взбесившуюся белку.
— Дело в том, что в нем запустился алгоритм действий, при котором система идентифицирует тебя как объект, нуждающийся в защите.
Раф непонимающе уставился на умного брата с вопросом:
— И он что, решил меня подкармливать белками?
— М-м-м, — Дони призадумался, пролистывая ряд диаграмм на планшете, — скажем так, он обеспокоен недостаточным обеспечением тебя употребляемой тобой суточной дозы калорий.
— Ага, — Рафаэль посмотрел на Тока, — значит, не дашь мне умереть с голоду.
Он протянул руку к добыче кота, взял за шкирку белку, пытавшуюся прогрызть стеклянный глаз опекуна Рафаэля, и с командой: — Отпусти, — освободил крайне недовольное существо, которое вмиг ускакало в сторону леса.
— Еще одна несуразность в нашей семье, — заключил Рафаэль, обращаясь к коту, задумчиво рассматривая белый лохматый пучеглазый комок.
— Сидеть, — Рафаэль обратился к оберегающему его существу, и тот выполнил просьбу с протяжным «Ма-а-у». Рафаэль не ожидал такого послушания, но скрыл свое удивление за насупленными надбровными дугами.
— Лежать, — очередная команда была выполнена, но Раф продолжил свой эксперимент по дрессировке:
— Голос, — кот издал протяжное «Ма-а-у» под удовлетворенный кивок Рафаэля.
— Дай лапу, — он вытянул вперед указательный палец, и маленькая механическая лапка накрыла его.
— Молодец, — похвала заставила кота склонить голову набок и расширить зрачки, делающие его странное лицо довольно-таки милым.
— Ну, хоть кто-то меня здесь слушается.
Пока Рафаэль наблюдал за котом, Лео легонько коснулся руки, проводя пальцем от локтя до запястья, привлекая к себе внимание, и мы пошли в трейлер, в котором было прохладно от работающих кондиционеров.
— Ты первая, — лидер указал в направлении ванны, куда я и обернулась и, намереваясь вернуть ему в ответ улыбку, развернулась, но меня вдруг встретил неожиданный долгий поцелуй.
Леонардо пришлось пригнуться, чтобы оказаться на одном уровне со мной, ладонь легла на затылок, поглаживая большим пальцем влажный висок.
Поцелуй прервался так же внезапно, как и начался. Глаза Лео были закрыты, и по раздувающимся ноздрям можно было понять, что он протяжно и неслышимо втягивает в себя воздух.
Лидер отступил на шаг назад, продолжая взирать на меня сверху, и в этом болезненно нежном взгляде можно было утонуть. Он не хотел отпускать меня ровно так же, как и я не хотела отходить от него. Леонардо кивком указал мне направление, куда я нехотя пошла, оставляя его стоять позади меня.
В зеркале над раковиной на меня смотрело счастливое отражение лица, покрывшегося легким загаром. Пальцы потянулись к синей ткани, расплетая узелок. Держа маску в руках, проводя по ней пальцем руки, я думала о том, что это не самый мой любимый цвет, но все же он символизировал Леонардо и от этого возносился на вершину «топа» моих цветовых предпочтений.
Душ принес облегчение, смывая с меня дневную жару. Надев длинную футболку, я вышла из ванны.
Леонардо сидел на диване, оперев голову о сомкнутые в замок пальцы рук, и смотрел на экран плазмы, на котором мелькали красочные картинки, но словно глядел сквозь него, и о чем-то размышлял. На нем оказалась синяя маска, она была такая же, что и сейчас удерживаемая в моих руках, но отличная в деталях. Например, на этой маске был нарисован иероглиф, смысл которого я не знала.
 
Лидер почувствовал на себе взгляд и, не поворачивая головы, обратил синеву глаз в мою сторону. Его все так же не оставляли мысли, только теперь он блуждал задумчивым взглядом по моему телу.
Подойдя к нему, я присела рядом с ним на диване, подобрав под себя ноги, и облокотилась на мягкие подушки у спинки дивана.